Звездный путь - Айрин Вандервуд

Я что, все это время была без сознанья? — ошарашено и шокировано осведомилась я, пропустив мимо сознания слово инопланетяне.

— Да, — и выдав отборный русский мат, Иван горько усмехнулся. — У меня часы с датой и днями, вот и отслеживаю. Когда меня захватили и приволокли сюда, ты уже лежала здесь, прикованная. Меня приковали последним. Следом, пришел какой — то урод, прощупал тебя с какой — то пластиной и что — то рявкнул, ушел. Скорее всего, их доктор, потому что после его ухода, пришел другой, влил тебе какую-то гадость в рот и оставил бутылку с водой.

— Это вы меня отпаивали? — Из-за возвратившийся боли и шока, я еще не была расположена осмыслить, до конца, в какое д…мо и передрягу влипла.

— Да. И давай на ты, — хмыкнул Ваня, рассматривая меня с ног до головы. — В такой ситуации как — то глупо на вы, не находишь?

— Скажи мне, что ты пошутил! — я пропустила его вопрос мимо ушей и со скрытой надеждой я посмотрела на него, потому что с террористами еще можно договориться, они, как бы свои, земные, а с мутантами — инопланетянами никак.

— Хотел бы успокоить и сказать тебе это так, но как — то не до шуток.

И в этот гребанный миг, тормоз меня догнал и шибанул так, что одним махом выбил весь кислород из меня. И, моя родимая и ненаглядная истерика, не заставила себя долго ждать, и вырвалась наружу.

Я вонзилась в Ивана невидящим взглядом, и чертовое понимание, шептала мне, что это все! Жопа! Я лишилась и потеряла все и всех! Разом! И это не фантастический боевик, а самая подлинная и настоящая реальность! И нет возврата назад! Я осталась совершено одна! И моей жизни наступил полный пиз… ц! Причем капитальный!

Покачнувшись, я вцепилась в плечо Ивана. В ушах зашумело, а перед глазами запрыгали черные разводы. Иван грубо дернул меня на себя и уткнул мою голову в свою грудь. Осознание того, что я никогда больше не увижу родных, друзей и близких, заставило задохнуться от боли в груди и жгучее чувство потери и одиночество, захлестнули меня с головой. Сердце разрывалось на части, внутри скручивало от адской боли и мне не хватало воздуха и, стиснув его рубашку, я заорала!

Ваня, удерживал меня мертвой хваткой и придавил еще крепче мою голову к себе, поэтому снаружи вырывался лишь мой тихий хрип. Внутри меня все вопило, не желая воспринимать эту действительность, и я выплескивала свое отчаяние и страх на Ваниной груди.

— Эй! Хватит! Давай только без истерик! Хватит, малая! — рыкнул Иван, одергивая меня. — Иначе все завяжется по следующему кругу и поганого будет всем.

Это меня немного отрезвила, но не убрала тревогу, хотя ужас так и остался, где — то под ложечкой, медленно поскуливая. Слезы не принесли мне никакого облегчения. Ваня, что — то еще говорил, но я его слышала отдаленно и отстранено, не вникая в смысл его слов.

— Малая, хватит! — неожиданно мягко произнес он. — Ты не одна, я рядом и мы пробьемся!

— Как? — сквозь слезы, попыталась отреагировать на эту надежду.

— Еще не знаю, но что — нибудь придумаем. Тебе нужно поспать. Потом поговорим. — Укачивая меня, словно ребенка, он, укутал меня теплом своего тела, даря надежду на светлое будущее и, я вырубилась.

Проснулась резко, от боли в спине. Сначала не могла сообразить, где я, потом вспомнила и ….

— Очнулась? — у меня появилась чувство дежа — вю, так как Ваня пристально смотрел на меня и хмурился.

— Извини, — нашла я в себе силы извиниться, чувствуя вину за истерику.

— Проехали, — молвил он и улыбнулся. — Давай заново знакомиться.

— Ты прав, давай, — кивнула головой и тихо засмеялась я. — Я Талия с Дижона.

— А это где? — поинтересовался заинтересованно он. — Скажу честно, я не особо силен в географии.

— Во Франции.

— Далеко тебя занесло, — присвистнув, он удивлено.

— Да, после перестройки, мою семью, раскидало по всему свету. Там, у меня сестра с племянницами живут, вот и я подалась к ним.

— Понятно, — тягостно выдохнул он. — Перестройка многих раскидала по миру. Ты замужем, дети хоть есть?

— Нет. Не успела, — невесело усмехнулась я и наши взгляды встретилась. — И видимо уже не успею.

— А я вот женат и троих пацанов имею, — с грустью просветил он меня. — Как они теперь без меня будут? Жена, наверное, с ума сходит, разыскивая меня.

— Мне очень жаль, Вань. Мои, наверное, тоже уже ищут меня.

— Ты хоть помнишь, как они тебя забрали?

— Все что я запомнила, это белый луч, что ударил в меня. Я на работу шла. — Опустив голову и разглядывая свои кроссовки, скорбно усмехнулась, — Парадокс жизни: всего — то и надо оказаться не в то время и не в том месте.

— Точно! Я тоже шел на работу и увидел в небе белое пятно, — опустив голову, как и я, он с осуждением продолжил: — Идиот! Нет, дать деру, открыл рот, как сосунок и наблюдал за ним, пока меня не поймал луч, как и тебя. Только я в сознании находился и видел, что здесь творилось. Люди словно, с ума сошли: женщины вопили, мужики орали, каждый на своем языке. Никогда в жизни не думал, что столкнусь и услышу столько людей и наречий зараз. Жаль только, что при таких обстоятельствах.

— Из русских только ты?

— Был здесь еще один русский мужик. Он психанул и врезал одному из этих, так его сразу убили на глазах у всех. В назидании, так сказать, остальным.

— Кошмар! — шокировано прошептала я. Представила себе эту картину, и меня снова стало нехило потряхивать от ужаса и обстановки, что свалились на меня и в которых я оказалась.

Раздался мерзкий металлический скрежет, и мы замолчали. Я повернула голову, чтобы глянуть, что это за звук такой противный. Две металлические створки разъехались в разные стороны и в проеме показались два гиганта с тележкой на колесиках. Один катил тележку, а второй, раздавал каждому коробочку, видимо с едой. В ангаре сразу установилась тишина. Даже девчонка, что сидела справа, прекратила скулить.

— Вот и обед пришел, — тихо шепнул Ваня, дернув меня за рукав куртки, чтобы я села как все и не светилась. — Молчи, а то они быстрые на расправу.

— Хорошо, — также тихо ответила я. Твою мать! Во что я влипла?

Стараясь скрыть нервозность, я испытывала, как с каждым минутой, меня одолевает панический ужас и боязнь, все сильнее и сильнее, и как выкарабкиваться из него, понятия не имела. До меня, только сейчас, стало