Родительское собрание - Иван Лавинов

серых людей подал ей очередной листок бумаги. — Так, уважаемые родители. Так как ваши дети учатся в начальных классах, то по традиции в конце ноября мы проводим для них утренник.

— А на Новый год?! — внезапно выкрикнул сосед Тимура. Чай он к этому моменту уже допил.

— Давайте не будем отвлекаться. — Руководитель даже не подняла головы от листа бумаги. — Сейчас речь про осенний утренник. Новый год будем ближе к делу обсуждать. Итак, нам на утренник нужен клоун. Обычно нам помогают папы, кто-нибудь из них наряжается клоуном. У клоуна будет короткий текст, поздравления, маленькие подарки для детей. Кто хочет быть клоуном?

Классный руководитель подняла голову и обвела взглядом притихший зал. Клоуном никто быть не хотел. Руководитель устало вздохнула.

— Что ж, тогда я сама выберу. Вы. Да, вот вы, мужчина в третьем ряду, — классная показала на Тимура, — встаньте, пожалуйста. Да, мне кажется, вы подходите идеально. А вы как думаете? — спросила руководитель, обращаясь к остальным присутствующим.

Зал одобрительно зашумел.

— Отлично. Мужчина, вы, кажется, папа Васи Соколова? Да, точно, я вас помню. Можете, пожалуйста, подняться к нам на сцену?

— На сцену? — растерянно переспросил Тимур. Он чуть прищурился: почему-то освещение стало слишком ярким и начало слепить.

— Ну да, на сцену, сюда, — нетерпеливо повторила классный руководитель. А ты, вот ты, да, — она ткнула пальцем в одного из помощников, — костюм нам принеси.

Помощник исчез и через минуту вышел с большой картонной коробкой. Тимур тем временем поднялся на сцену и встал напротив классной. Она оказалась на голову выше его.

— Примерьте, пожалуйста, костюм, — сказала классный руководитель.

Помощник открыл коробку. Внутри был яркий костюм клоуна: широкие штаны в сине-желто-красную полоску, пиджак в крупную клетку такой же расцветки, разноцветные тапки и, конечно же, большой красный клоунский нос.

В зале почему-то стало еще ярче. Тимур взял костюм в руки. Костюм искрился и переливался всеми цветами радуги. Эти искры, казалось, проникали Тимуру под кожу и маленькими огненными червячками по венам шустро добирались до самого сердца. Тимур сам не заметил, как переоделся. В костюме ему было удивительно легко и свободно. Он с теплотой думал о том, как будет поздравлять Васятку на утреннике. Да что утренник? Можно ведь и раньше поздравить. В конце концов, у сына не так много праздников.

— Отлично, подходит, — кивнула классный руководитель. — Я сейчас дам вам текст. Снимайте костюм.

— Он мне понравился, — спокойно произнес Тимур. — Я, пожалуй, в нем останусь.

Классный руководитель в недоумении уставилась на Тимура.

— Это школьное имущество! — От негодования ее грудь начала нервно колыхаться вверх-вниз. — Вы не имеете права! Сейчас же снимайте!

— Нет, — отказался Тимур.

Классный руководитель погрустнела.

— Да что же это такое. Каждый год какая-нибудь нелепица. Ребята, разберитесь с ним.

Тимура окружили три помощника в серых костюмах. У них были одинаковые невыразительные лица.

— Перестаньте, пожалуйста, — сказал первый.

— Ведите себя прилично, — подхватил второй.

— Слышь, мужик, давай снимай костюм, — подытожил третий.

Тимур отчетливо понял, что нет смысла оттягивать неизбежное. Его боксерское прошлое разом захватило сознание, и он хорошим апперкотом отправил в нокаут ближайшего помощника. В зале кто-то вскрикнул. Оставшиеся два помощника кинулись на Тимура, но через пару секунд заняли место возле первого нокаутированного.

— Да я его сейчас!! — Это грузный любитель чая с сильной одышкой зачем-то карабкался на сцену.

Тимур рванул к выходу. Его пытались удержать, кто-то схватил сзади за одежду. Не разбирая лиц, Тимур нанес несколько сильных ударов в голосящее и прилипчивое месиво. Почувствовав, что хватка несколько ослабла, Тимур гигантским напряжением вырвался из удерживающих его рук и выскочил за дверь.

В рваном клоунском костюме, с налитыми кровью глазами, тяжело дыша, он промчался мимо замершей в крайней степени удивления старушки-вахтерши. Не заметив турникета, Тимур выбежал из школы и кинулся в темные проулки, подальше от ярких окон и фонарей…

Домой Тимур вернулся под утро. Дверь ему открыла заплаканная Светлана, из-за плеча которой маячило заранее всё осуждающее лицо тещи.

— Где ты был? Что случилось?! — Светлана смотрела на Тимура с беспомощностью и страхом.

Клоунский костюм Тимура был весь изодран, в пятнах грязи и крови, к нему прилипли какие-то мелкие колючие ветки и жухлая трава. Лицо у Тимура выглядело ничуть не лучше костюма — всё в царапинах и кровоподтеках. Клоунский нос Тимур где-то потерял.

Нетвердой походкой Тимур прошел на кухню и плюхнулся на стул. Стул жалобно скрипнул.

— Это я…для Васятки… — медленно и безжизненно сказал Тимур, глядя в стену. — Чтобы поздравить.

Светлана опять заплакала. Теща громко ойкнула и скрылась в комнате, прикрыв рот рукой. Светлана тихо, но твердо произнесла сквозь слезы:

— Какого Васятки, Тимур? У нас нет никакого Васятки. И никогда не было. Мы же договаривались, что потом…

Тимур поднял на Светлану удивленные глаза. В этот миг он отчетливо услышал доносящийся с улицы звонкий мальчишеский голос: «Здорово, папка!» Тимур кинулся к окну. Во дворе было по-осеннему пустынно, ни души, только ветер гонял последние опавшие листья. На общем серо-желтом фоне ярким пятном выделялся синий полицейский уазик, стоявший возле подъезда.

В дверь громко и требовательно постучали.