Голая правда о голом короле - Александр Потупа

И уж но всяком случае, не следует считать портных заурядными плутами и обманщиками. Тут г-н Андерсен несколько переборщил. Портные всего-то и хотели пошить нормальную одежду за нормальный гонорар, и разве они заслуживают порицания за то, что не смогли потрафить вкусам Его Величества, крайне изощренным как в смысле модных силуэтов, так и в плане рекомендательных придворных связей. К тому же, нетрудно убедиться, что их невольный обман привел к исключительному процветанию Виварии.

Но простим г-ну Андерсену поверхностную психологическую характеристику короля и портных. Заблудиться в дебрях чужой души может каждый, ведь и в своей собственной это сделать не трудно.

Теперь мы приступаем к изложению более важных фактов, и расхождение с трактовкой г-на Андерсена становится более заметным.

Турпис велел выписать портным весьма приличный задаток. Им было отведено огромное служебное помещение в королевском ателье, выделен импортный ткацкий станок, швейные машинки и прочий инвентарь, выдана уйма ниток, иголок, драгоценных шелков, парчи — в общем, все, чего душа пожелает. И это святая правда.

А вот то, что портные стали просто изображать работу, посмеиваясь над глупостью виваринского руководства, сущие выдумки. На самом деле они были честные ребята, и лишь злые обстоятельства заставили их пообещать больше, чем они могли сделать.

Короче говори, сначала им очень хотелось отработать аванс, получить еще немного денег на дорогу и поскорее смыться в какую-либо страну попроще. Естественно, Жана (так звали одного из портных) тянуло уехать в родной Париж, а Джека (так звали второго мастера) — нырнуть в милые его сердцу лондонские туманы. Иногда они поговаривали о совместном ателье в какой-нибудь третьей стране. Но все это — пустые фантазии, ибо они не могли покинуть Виварию, не отслужив королю.

Недели две они ломали голову, выдумывая все более невероятные проекты. Наконец, Жан ухватился за отличную идею.

Дело в том, что король был человеком широких интересов. И свободное от примерок время он серьезно увлекался коллекционированием орденов. Выкроив несколько минут, он призывал к себе придворных художников и граверов, и они совместно придумывали новые высокие награды Виварии. Когда все ордена по любому сколь угодно мелкому поводу были придуманы, изготовлены и пущены в оборот, король наградил ими себя. Кое-что раздал своим министрам и родственникам и… заскучал.

Впрочем, скука длилась недолго, на смену ей пришла небывалая дипломатическая активность короля. Он стал направо и налево заключать оборонительные и наступательные союзы, раздавать кредиты и просто подарки. Он награждал высшими виварийскими орденами новоявленных друзей и извечных врагов, беглых королей и императорствующих президентов — кого угодно, лишь бы тот был в состоянии проявить ответную вежливость и подписать указ о немедленном награждении Турписа VII. В результате этих операций на короля Виварии обрушился ноток иностранных наград. Не имеет значения, например, что Турпис одновременно заключил военные пакты с Антарктической республикой и Сахарской империей, которые непрерывно воевали на протяжении последних пятидесяти лет. Важно, что он почти одновременно получил орден Свободного Айсберга с золотыми пингвинами, который имелся только у президента республики и его двоюродного брата, и Большую Солнечную медаль, которой не было даже у сахарского императора — тот поклялся, что наградит себя только после долгожданной победы. И не так существенно, что после выдачи бессрочного кредита на постройку загородной виллы премьер-министра Подоблачных Островов в Виварии не осталось ни грамма золота на покупку хлеба для нескольких слегка голодающих провинций. Важно, что к камзолу N_2173 очень подходил редчайший орден Голубого Облака. Стоит ли удивляться, что Турпис VII пользовался безграничной любовью министров финансов во всех частях света, — теперь им не нужно было изобретать новые налоги, они вполне обходились скромными рекомендациями по внедрению новых орденов. И опять-таки, благодаря тонкому вкусу виварийского короля, небывалых высот достигло граверное искусство…

Но мы здорово отклонились. Возвратимся к нашим портным. Так вот, Жан придумал нечто невиданное — за какой-то месяц они с Джеком сработали для короля единственный в своем роде камзол, на котором тончайшим золотым шитьем были запечатлены все-все ордена и медали, когда-либо полученные Его Величеством. Это выглядело безумно красиво, а главное — практично, ибо общий вес настоящих наград к тому времени составлял ни много ни мало ровно четыре пуда. Поэтому, натянув по случаю особо важного приема свой Главный Парадный Мундир, бедный Турпис вообще не мог передвигаться самостоятельно. Его вели под руки два специально тренированных чемпиона по тяжелой атлетике. Но все равно приходилось крайне трудно. Хоть плачь ордена умещались и держались только на этом мундире, где грудь и спина были специально укреплены и расширены с помощью стальных полосок, и пребывать в подобном одеянии стало слишком мучительно даже для закаленного монарха. Никто во всем мире не страдал из-за собственного хобби так, как он.

Новенький, предельно облегченный, парадный камзол был направлен Его Величеству, и довольные своей хитростью портные стали дожидаться невероятных милостей: золота, должностей, почетных грамот — в общем, всего того, о чем так приятно мечтать, попивая винцо и перекидываясь в картишки.

Ну, у кого поднимется рука швырнуть камень в неопытных плутишек?

Конечно, они допустили ошибку, однако кто из нас застрахован от непонимания королевской логики!

Короче говори, Турпис зверски осерчал, даже ногами затопал от злости. Бедные портные не поняли душу истинного коллекционера. Во-первых, ему подавай подлинник. Всякие репродукции, даже золотом шитые, его никак не устраивают. Во-вторых, настоящему коллекционеру в глубине души наплевать на уже собранное, если он лишен возможности приобрести хотя бы еще один новый предмет страсти. А на камзоле — спереди, сзади и даже на рукавах не оставалось ни малюсенького квадратного миллиметра, чтобы вышить новый орден. Предусмотри портные этот резерв, неизвестно, как бы повернулась история всей Виварии. Но они ничего такого не предусмотрели. Тем самым улавливаете? — делался тонкий намек, что король не достоин иных высших наград. А это уже дело политическое — такие намеки граничат с государственным преступлением.

Король пропсиховал всю ночь, пока бригада дежурных историков и художников не представила ему готовый проект нового сногсшибательного ордена За Чрезвычайные Услуги. Король немного подумал, переделал Услуги на Заслуги, и к следующему вечеру первый, еще тепленький образец нового ордена был вручен ему в весьма торжественной обстановке. В ответной речи король весьма раздраженно высказался насчет «всяких чужеродных элементов», безуспешно пытающихся подорвать авторитет короны…