Семь минут - Владимир Косарецкий

Пулемет зажат между колен. Куда летим не знаю, смотрю как наш начальник со старшим о чем-то переговариваются. Они-то друг друга слышат, у них на башках шлемофоны, а вот нам туго. Ничего не слышно. Слишком уж вертолет шумит.

- Короче так! - кричит мне в ухо старшой, - в Ингушетии наша вертушка упала:

- Сама?! - переспрашиваю я.

- Пока неизвестно!

Вот так всегда, куда летишь, зачем? Непонятно. Ингушетия она-то большая. А почему старшой только мне сказал? Оказал начальское доверие? Я старше всех по призыву, да и выпрыгивать мне с Бородой первыми. Мы первыми обеспечиваем прикрытие спасателей из вертушки на местности.

Летим низко. Я смотрю в иллюминатор, красиво. Начинающий золотится лес, речка, высоковольтки, через них перескакиваем набрав высоту, потом опять лес, холм, лес, и опять высоковольтки. Смотрю чуть выше - наша "крыша" показалась. Это два боевых вертолета Ми-24, или как их называют "мобутовцы" "Крокодилы". За это можно схлопотать по морде от пилота.

Ко мне опять подходит "старшой", предать, что начальнику по рации дали новые сведения.

- Вертушку сбили! Из ПЗРК.

У меня аж вспотели ладони. Нет, я не испугался, в принципе мы все морально настроены на то, что и для нас, в конечном счете, всегда есть место на кладбище на просторах нашей необъятной Родины. Однако все равно об этом думать неприятно.

- Летим в Галашки! - продолжает "старшой", - нужно забрать летунов.

- Да им крышка! - кричу я, - Сто пудов крышка!

В этот момент к нам подскочил начальник спасателей.

- Еще одну вертушку сбили! - кричит он.

- Где?! - не понял Выходной.

- Там же!

- Да что там происходит?! - встрял в разговор Борода, который сидел рядом со мной и внимательно слушал.

- Парни, - кричит начальник, - мы уже почти прилетели. Только что поступил приказ возвращаться, мол, зона опасная. Вы как?

Нельзя сказать, что мы прямо такие герои. И что, как в фильмах, когда говорили: "задание добровольное, кто согласен шаг вперед!" - и вся шеренга разом делала этот смертельно опасный шаг, или говорили, "Есть такая профессия Родину защищать!", или такие душераздирающие призывы, как: "За родину!", и еще, какого ни будь другого, патриотического бреда у нас в головах не было. Однако мы решили не возвращаться.

А вот и Галашки. Одна из вертушек упала прямо на окраине горного аула. Пожара вроде нет. Бедный "Крокодил" заломило на бок.

По улицам прыгают трассирующие пули. Дым. Слышны выстрелы очередями. Какой-то парень в общевойсковом камуфляже машет нам обеими руками. Рядом с ним пробегают трое с автоматами, и стреляют куда-то в огороды соседнего дома.

Посреди дороги лежит, как бревно, еще один в зеленом камуфляже и оружием в руках, только он, похоже, убит.

- Да там че? Бой!? Мать его так!!! - кричит Беркут, поудобнее перехватив РПК.

- Мы сядем за селом! - кричит "старшой", - в лес. Тогда сможем незаметно прокрасться до вертушки.

Спасатели приготовили двое носилок. Лица серьезные, видно, что тоже боятся. А страх он всегда сидит рядом с нами. Он обнимает нас за плечи. Подбадривающе, по свойски, похлопывает по спине. И шепчет в ухо: "Скоро ты так же ляжешь рядом с тем парнем на дороге".

- Готов?! - кричит в ухо старшой, его рука у меня на плече, а я сам уже высунулся в дверь, и как только шасси коснется земли, я выпрыгну.

Я киваю и складываю пальцы в кольцо, "мол, все окей"!

Шасси коснулись земли. Прыжок. Пулемет в потной руке, снят с предохранителя. Кругом стеной лес. Упал на траву. Занял позицию. Готов.

Вся группа занимает круговую оборону, не перекрывая друг другу сектора обстрела. Потом должны выпрыгивать спасатели. Но:

"Это кто такие"?- Я не успел подумать, но мгновенно взял на прицел выбегающих из леса парней. Они были в синей форме и с короткими автоматами в руках. Рука сама передернула затвор.

"Пока никто не стреляет. Блядь! Это КТО? мать их!" думаю я, лежа в невысокой траве, наблюдая как люди в милицейской форме, друг за другом выпрыгивают из леса. Мой палец нервно стучит по спусковому крючку. Еще секунда и я уложу всю эту компанию одной очередью.

- Не стреляйте! - кричат милиционеры, подбегая к нам все ближе.

- Не стрелять! - дублирует команду "старшой".

"Хорошо", - думаю я, не убирая пальца с курка: "Только попробуйте не так пикнуть, я в вас весь короб всажу".

И в этот момент что-то случилось: все завертелось, засверкало, закрутилось, воздух наполнился невидимыми стрелами, которые с чириканьем птиц носились по площадке. Милиционеры, вскидывая вверх руки падали, с застывшими, как у рыб, ртами. Кто-то упал, держась за бедро, однако не кричал, а очумело крутил башкой. Вижу перекошенные ужасом глаза ротного.

Мой пулемет сам, как живой начал дергаться в ругах, унося в лес бронебойно-зажигательные пули. Рядом заработал РПК Выходного, его трассеры, врезаясь в деревья, начинали прыгать между стволами, или "шить" насквозь. Милиция, кто сидя, кто лежа, тоже беспорядочно открыла огонь. Они били наугад. Главное что не в нашу стороны. Значит наши.

Я обернулся. Наш родной борт, с бравой надписью на боку "Братишка", резко уходил вверх. Даже глянув мельком было видно, что все пули, летящие мимо нас, попали в него.

- Выходной! - кричит Беркут начальнику - Надо уходить с площадки!

Дельная мысль. Я показываю Бороде, параллельно земле руку, а "старшому" большой палец, и указательный в сторону леса: "Мол, уходите, мы с Бородой прикроем!".

Вы стреляли когда-нибудь на ходу, согнувшись в три погибели из пулемета ПКМ? Если да, то вы можете понять как это тяжело. Девять килограмм железа поднятого на вытянутых руках, прыгающий, как припадочный, плюющийся огнем с немыслимой скоростью. Однако, я даже этого не чувствовал. Напротив, когда я начал бег, я думал, что я уже никогда не остановлюсь.

С площадки мы с Бородой уходили последними. Милиционеры и наши заняли в лесу круговую оборону. Откуда били чеченцы было непонятно. Однако наши стволы не замолкали, ведя беспорядочную пальбу.

- Выходной!, - кричу я, садясь на колено так, чтобы с двух сторон меня прикрывали стволы деревьев, да и чтобы Бороде было удобно вытащить из-за спины короб на 250 - он же гордый олень, не то что я, новогодняя елка, дополнительный БК не взял. Я сам, срывая с груди одну из лент, все-таки порвал карман. Да и хрен с ним! Может он уже и не понадобится.

Местные милиционеры, ругаясь, кто на родном, кто на русском языке, продолжали поливать солнечный лес свинцовым дождем. Было слышно, как над нами кружат вертушки и куда-то выпускают ракеты. "Старшой" перебежал ко мне.

- Если мы здесь останемся, - кричит ему Борода, - то нам хана! Мы когда сюда летели, то я видел рядом еще одну площадку. Предлагаю, под прикрытием дымов туда прорваться. Может там эвакуируемся?