Стихи - Игорь Северянин

ЗАРЕЮ ЖИЗНИ Зарею жизни я светом грезил, Всемирным счастьем и вечным днем! Я был так пылок, так смел, так весел, Глаза горели мои огнем.

Мир рисовался - прекрасен, дивен. Прожить, казалось, я мог шутя... Зарею жизни я был наивен, Зарею жизни я был дитя!

Закатом жизни порывы стихли, Иссякли силы и жар погас. Мне жаль сердечно, не знаю - их ли, Погибшей грезы ль, но - близок час.

Он, ироничный, пробьет бесстрастно, Я улетучусь, тоской объят... Зарею жизни - всё в жизни ясно! Закатом жизни - всему закат! 1907 Игорь Северянин. Стихотворения. Библиотека поэта. Малая серия. Ленинград: Советский писатель, 1975.

А ЗНАЕШЬ КРАЙ?..

Ты знаешь край,

где все обильем дышит?

Гр. А.К. Толстой

...А знаешь край, где хижины убоги, Где голод шлет людей на тяжкий грех, Где вечно скорбь, где лица вечно строги, Где отзвучал давно здоровый смех И где ни школ, ни доктора, ни книги, Но где - вино, убийство и... вериги?.. 1907 Игорь Северянин. Стихотворения. Библиотека поэта. Малая серия. Ленинград: Советский писатель, 1975.

КЛАССИЧЕСКИЕ РОЗЫ

Как хороши, как свежи были розы

В моем саду! Как взор прельщали мой!

Как я молил весенние морозы

Не трогать их холодною рукой!

Мятлев, 1843 г.

В те времена, когда роились грезы В сердцах людей, прозрачны и ясны, Как хороши, как свежи были розы Моей любви, и славы, и весны!

Прошли лета, и всюду льются слезы... Нет ни страны, ни тех, кто жил в стране... Как хороши, как свежи ныне розы Воспоминаний о минувшем дне!

Но дни идут - уже стихают грозы. Вернуться в дом Россия ищет троп... Как хороши, как свежи будут розы, Моей страной мне брошенные в гроб! 1000

1925 Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е.Евтушенко. Минск-Москва, "Полифакт", 1995.

ДЕСЯТЬ ЛЕТ Десять лет - грустных лет! - как заброшен в приморскую глушь я. Труп за трупом духовно родных. Да и сам полутруп. Десять лет - страшных лет! - удушающего равнодушья Белой, красной - и розовой - русских общественных групп. Десять лет! - тяжких лет! - обескрыливающих лишений, Унижений щемящей и мозг шеломящей нужды. Десять лет - грозных лет! - сатирических строф по мишени, Человеческой бесчеловечной и вечной вражды. Десять лет - странных лет! - отреченья от многих привычек, На теперешний взгляд - мудро-трезвый,- ненужно дурных... Но зато столько ж лет рыб, озер, перелесков и птичек. И встречанья у моря ни с чем не сравнимой весны! Но зато столько ж лет, лет невинных, как яблоней белых Неземные цветы, вырастающие на земле, И стихов из души, как природа свободных и смелых, И прощенья в глазах, что в слезах, и - любви на челе! 1927 Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е.Евтушенко. Минск-Москва, "Полифакт", 1995.

РУССКАЯ Кружевеет, розовеет утром лес, Паучок по паутинке вверх полез. Бриллиантится веселая роса. Что за воздух! Что за свет! Что за краса! Хорошо гулять утрами по овсу, Видеть птичку, лягушонка и осу, Слушать сонного горлана-петуха, Обменяться с дальним эхом: "Ха-ха-ха!" Ах, люблю бесцельно утром покричать, Ах, люблю в березках девку повстречать, Повстречать и, опираясь на плетень, Гнать с лица ее предутреннюю тень, Пробудить ее невыспавшийся сон, Ей поведать, как в мечтах я вознесен, Обхватить ее трепещущую грудь, Растолкать ее для жизни как-нибудь! 1910 Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е.Евтушенко. Минск-Москва, "Полифакт", 1995.

МОРОЖЕНОЕ ИЗ СИРЕНИ! Мороженое из сирени! Мороженое из сирени! Полпорции десять копеек, четыре копейки буше. Сударышни, судари, надо ль? не дорого можно без прений... Поешь деликатного, площадь: придется товар по душе!

Я сливочного не имею, фисташковое все распродал... Ах, граждане, да неужели вы требуете крем-брюле? Пора популярить изыски, утончиться вкусам народа, На улицу специи кухонь, огимнив эксцесс в вирелэ!

Сирень - сладострастья эмблема. В лилово-изнеженном крене Зальдись, водопадное сердце, в душистый и сладкий пушок... Мороженое из сирени! Мороженое из сирени! Эй, мальчик со сбитнем, попробуй! Ей-Богу, похвалишь, дружок! 1912 Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е.Евтушенко. Минск-Москва, "Полифакт", 1995.

ЭПИЛОГ Я, гений Игорь Северянин, Своей победой упоен: Я повсеградно оэкранен! Я повсесердно утвержден!

От Баязета к Порт-Артуру Черту упорную провел. Я покорил литературу! Взорлил, гремящий, на престол!

Я - год назад - сказал: "Я буду!" Год отсверкал, и вот - я есть! Среди друзей я зрил Иуду, Но не его отверг, а - месть.

"Я одинок в своей задаче!" Презренно я провозгласил. Они пришли ко мне, кто зрячи, И, дав восторг, не дали сил.

Нас стало четверо, но сила Моя, единая, росла. Она поддержки не просила И не мужала от числа.

Она росла в своем единстве, Самодержавна и горда,И, в чаровом самоубийстве, Шатнулась в мой шатер орда...

От снегоскалого гипноза Бежали двое в тлен болот; У каждого в плече заноза,Зане болезнен беглых взлет.

Я их приветил: я умею Приветить всё,- божи. Привет! Лети, голубка, смело к змею! Змея, обвей орла в ответ! Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е.Евтушенко. Минск-Москва, "Полифакт", 1995.

НЕЛЛИ

Константину Олимпову

В будуаре 1000 тоскующей нарумяненной Нелли, Где под пудрой молитвенник, а на ней Поль де-Кяк, Где брюссельское кружево... на платке из фланели! На кушетке загрезился молодой педагог.

Познакомился в опере и влюбился, как юнкер. Он готов осупружиться, он решился на все. Перед нею он держится, точно мальчик, на струнке, С нею в парке катается и играет в серсо.

Он читает ей Шницлера, посвящает в коктэбли, Восхвалив авиацию, осуждает Китай. И, в ревнивом неверии, тайно метит в констэбли... Нелли нехотя слушает,- "лучше ты покатай".

"Философия похоти!.." Нелли думает едко: "Я в любви разуверилась, господин педагог... О, когда бы на "Блерио" поместилась кушетка! Интродукция - Гауптман, а финал - Поль де-Кок!" 1911 Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е.Евтушенко. Минск-Москва, "Полифакт", 1995.

ПОЭЗА УПАДКА К началу войны европейской Изысканно тонкий разврат, От спальни царей до лакейской Достиг небывалых громад.

Как будто Содом и Гоморра Воскресли, приняв новый вид: Повальное пьянство. Лень. Ссора. Зарезан. Повешен. Убит.

Художественного салона И пьяной харчевни стезя Совпали по сходству уклона. Их было различить нельзя.

Паскудно гремело витийство, Которым восславлен был грех. Заразное самоубийство Едва заглушало свой смех.

Дурил хамоватый извозщик, Как денди эстетный дурил. Равно среди толстых и тощих Царили замашки горилл.

И то, что расцветом культуры Казалось, была только гниль, Утонченно-тонные дуры Выдумывали новый стиль.

Они, кому в нравственном тесно, Крошили бананы в икру, Затеивали так эксцессно Флиртующую игру.

Измызганно-плоские фаты, Потомственные ромали, Чьи руки торчат, как ухваты, Напакоститься не могли.

Народ, угнетаемый дрянью, Безмозглой, бездарной, слепой. Усвоил повадку баранью: Стал глупый, упрямый, тупой.

А царь, алкоголик безвольный, Уселся на троне втроем: С царицею самодовольной И родственным ей мужиком.

Был образ правленья беспутен,Угрозный пример для корон: Бесчинствовал пьяный Распутин, Усевшись с ногами на трон.

Упадочные модернисты Писали ослиным хвостом Пейзажи, и лишь букинисты Имели Тургенева том.

Свирепствовали декаденты В поэзии, точно чума, Дарили такие моменты, Что люди сбегали с ума.

Уродливым кактусом роза Сменилась для моды. Коза К любви призывалась. И поза Назойливо лезла в глаза.

Но этого было все мало, И сытый желудок хотел Вакхического карнавала Разнузданных в похоти тел.

И люди пустились в эксцессы, Какие не снились скотам. Изнервленные поэтессы Кривлялись юродиво там.

Клинки обжигались ликером, И похоть будили смешки, И в такт бархатистым рессорам Качелились в язвах кишки.

Живые и сытые трупы, Без помыслов и без идей, Ушли в черепашие супы,О, люди без сути людей!

Им стало филе из лягушки Дороже пшеницы и ржи, А яды, наркозы и пушки Нужнее, чем лес и стрижи.

Как сети, ткать стали интриги И, ближних опутав, как рыб, Забыли музеи и книги, В руке затаили ушиб!

Злорадно они ушибали Того, кто доверился им. Так все очутились в опале, Что было правдиво-святым.

И впрямь! для чего людям святость? Для святости - анахорет! На подвиги, боль и распятость Отныне наложен запрет.

И вряд ли при том современно Уверовать им в интеллект. И в Бога. Удел их - надменно Идти мимо "разных нам сект"...

И вот, под влиянием моды, Святое отринувшей все, На модных ходулях "комоды" Вдруг круг завели в колесе.

Как следствие чуши и вздора Неистово вверглись в войну. Воскресли Содом и Гоморра, Покаранные в старину. Декабрь 1918 Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е.Евтушенко. Минск-Москва, "Полифакт", 1995.

ПОЭЗА ПРАВИТЕЛЬСТВУ Правительство, когда не чтит поэта Великого, не чтит себя само И на себя накладывает вето К признанию и срамное клеймо.

Правительство, зовущее в строй армий Художника, под пушку и ружье, Напоминает повесть о жандарме, Предавшем палачу дитя свое.