Феникс в обсидиане / Phoenix in Obsidian - Майкл Муркок

Мы бродили с Эрмижад по террасам Лус Птокай, столицы элдренов, и никогда не уставали друг от друга. Порой вели философские разговоры, а иногда сидели молча, вдыхая тонкие ароматы сада.

Бывали дни, когда садились на удивительный корабль и отправлялись в плавание — нам хотелось еще раз увидеть чудеса этого мира: равнины Тающих Льдов, горы Скорби, могучие леса и благородные холмы, бесконечные степи двух континентов — Некралала и Завара — некогда населенных людьми. Правда, иногда мной овладевала печаль, и тогда нам приходилось плыть обратно, к третьему континенту, южному, носящему название Мернадин, принадлежащему с незапамятных времен элдренам.

Когда это случалось, Эрмижад становилась еще заботливее, стараясь убаюкать мою память и совесть.

— Знаешь, я уверена, что все было предопределено, — говорила она. Ее прохладные нежные руки прикасались к моему лбу. — Люди хотели уничтожить нашу расу. Их погубило собственное высокомерие. А ты был всего лишь орудием в руках провидения.

— Это значит, что у меня нет свободы воли? Но имел ли я право устраивать эту бойню? Я надеялся, что люди и элдрены смогут жить в мире…

— И ты пытался их предостеречь. Но они не вняли твоим словам. Они даже пытались убить тебя, так же как пытались уничтожить элдренов, что им почти удалось. Не забывай об этом, Ерекозе. Они были близки к успеху.

— Иногда мне хочется, — признавался я, — опять очутиться в мире, где меня звали Джоном Дакером. Когда-то мне казалось, что это слишком сложный и жестокий мир. Теперь же я понимаю: в любом мире есть то, что я ненавижу, но оно принимает различные формы. Временные циклы меняются, но человечество остается все тем же. Я хотел его изменить. Мне это не удалось. Возможно, такова моя судьба — пытаться изменить человеческую природу и каждый раз понимать, что это невозможно.

Но Эрмижад не принадлежала к племени людей. Она пыталась, но не могла понять того, о чем я говорил. Это было единственным, чего постичь она не могла.

— У твоего рода масса достоинств, — говорила она и умолкала, не зная, что еще сказать.

— Да, но наши добродетели превратились в пороки. Юноша ненавидит грязь и нищету, но, чтобы восстановить равновесие, он уничтожает прекрасное. Глядя на униженных, гибнущих людей, он идет убивать. Глядя на голодающих, он сжигает урожаи. Ненавидя деспотию, он душой и телом отдается Великой Войне тиранов. Чтобы победить беспорядок, он будет разрабатывать проекты, которые принесут еще больший хаос. Пылая любовью к миру, будет преследовать образование, объявлять вне закона искусство, сеять вражду. История человечества была лишь затяжной трагедией, Эрмижад.

В ответ Эрмижад прикасалась губами к моей щеке:

— А теперь эта трагедия окончилась.

— Нет, так только кажется. Просто элдрены жизнестойки и знают секрет спокойствия. А я чувствую, что трагедия продолжается — она повторяется тысячекратно и все в новых и новых вариантах. Но трагедии нужны актеры на главные роли. Мне кажется, я — один из них. Возможно, меня снова призовут сыграть роль. А наша встреча с тобой — лишь небольшой антракт.

Что она могла на это ответить? И ускользая от спора, она нежно обнимала меня, надеясь, что я забудусь в ее объятиях.

Птицы с ярким оперением и грациозные звери бродили там, где когда-то стояли города и где разыгрывались кровавые драмы; но в глубине этих молодых лесов, среди новорожденных холмов жили духи. Дух Иолинды, любившей меня; дух ее отца — слабохарактерного короля Ригеноса, нуждавшегося в моей помощи; дух графа Ролдеро — Великого Маршала Человечества с добрым сердцем — и всех остальных, кто умер по моей вине.

Это не был мой выбор — явиться в этот мир под именем Ерекозе, Вечный Победитель, надеть доспехи и возглавить огромную армию, назвавшись первым воином человечества; а потом узнать, что элдрены вовсе не нечестивые собаки, как утверждал король Ригенос, а, наоборот, жертвы бессмысленной человеческой злобы…

Это не был мой выбор…

Но с годами печаль стала являться ко мне реже и реже. А мы с Эрмижад были все так же молоды и чувствовали такое же влечение друг к другу, как в наше первое свидание.

Это были годы радости, чудесных бесед, красоты, нежной страсти. Один год плавно переходил в другой — и так минуло сто или более лет.

Но Призрачные Миры — эти неизученные планеты, двигающиеся, как известно, сквозь время и пространство под углом к остальной Вселенной, вновь пошли на сближение с Землей.

2. О НАСТИГАЮЩЕМ РОКЕ

Эрджевх, брат Эрмижад, был очень привязан ко мне. Я отвечал ему тем же. Он отличался какой-то особенной, утонченной красотой элдренов, с точеным золотым лицом и раскосыми глазами, подернутыми дымкой и отливающими голубизной. Его разум и рассудительность не раз выручали меня, и к тому же мне нравилась его улыбка, которая никогда не сходила с его лица.

Поэтому я был удивлен, когда однажды, зайдя к нему в лабораторию, застал его озабоченным. Он оторвался от бумаг с цифрами и попытался улыбнуться, но я успел заметить, что он чем-то удручен.

— Что случилось, Эрджевх? Ты смотришь на меня как на астрономическую карту. Может быть, к Лус Птокай приближается комета и нам пора эвакуировать город?

Он улыбнулся и отрицательно покачал головой:

— Все достаточно серьезно, хотя и не стоит драматизировать события. Скорее всего, реальной опасности нет, но нужно быть готовыми ко всему. Похоже, Призрачные Миры, приблизившись, могут снова начать с нами взаимодействовать.

— Но ведь известно, что Призрачные Миры для элдренов не опасны. Когда-то среди них у вас даже были союзники?

— Это правда. Кстати, когда Призрачные Миры в последний раз сблизились с Землей, ты уже был здесь. Возможно, это совпадение. Но может быть, ты еще раньше жил на одном из Призрачных Миров, и именно поэтому король Ригенос и позвал тебя?

Я нахмурился:

— Понимаю. Ты беспокоишься за меня.

Эрджевх кивнул и ничего не ответил.

— Говорят, человечество пришло с Призрачных Миров, не так ли? — Я посмотрел ему в глаза.

— Да.

— У тебя есть какие-то особые причины для беспокойства?

Он вздохнул:

— Нет. Но хотя элдрены и изобрели способ общения между Землей и Призрачными Мирами, их изучением мы, к сожалению, никогда не занимались. Наши посещения были краткими, и в контакты мы вступали лишь с теми обитателями Призрачных Миров, которые были похожи на элдренов.

— Ты боишься, что меня могут вновь призвать в мир, который я покинул? забеспокоился теперь уже и я.

Мысль, что могу потерять Эрмижад, привела меня в ужас.