Кибербес - Максим Черноморченко

ходу у ответственных работников довоенного СССР – с изящными ящиками и зеленым сукном. На столе стоял вполне современный ноутбук, по экрану которого ветвился разноцветный трубопровод неприятного кишкообразного вида. В крутящемся офисном кресле развалился лицом к двери довольно молодой человек в синем лабораторном халате, с растрепанной бородой и намечавшимися залысинами. В руке у человека исходила паром огромная чашка с принтом My boss is Me, а выражение лица восхитило Гламурнова, любившего неожиданные сравнения: бородатый обитатель кабинета смотрел на него с блаженным выражением иконописного святого, не только одолевшего с десяток бесов, но и заставившего их построить мост за одну ночь.

– Не помешаю? – ещё раз озвучил своё присутствие Гламурнов.

– Кто вы? – напевно спросил бородач, явно всё ещё пребывая в каких-то своих мыслях.

– Иннокентий Гламурнов, корреспондент газеты «Прожектор новостей». Хочу взять интервью у видного кибернетика Ивана Петровича Сидорова.

Бородач изумленно округлил глаза и вышел из своих мечтаний:

– Да ну?! Прямо вот так?!

– Простите, не понял, – смутился Гламурнов. – Что «вот так»?

Бородач вскочил, заставив кресло вертеться юлой, и подскочил к корреспонденту. Протянул руку:

– Поражен вашей оперативностью. А, скорее всего, удачливостью. Я буквально полчаса назад решил проблему, не побоюсь высоких слов, мировой значимости. Я создал кибернетического беса.

***

Гламурнов сидел в единственном в кабинете вертящемся кресле. Кибернетик ходил перед ним взад и вперед, то, размахивая руками, то застывая с поднятой рукой, словно памятник Ленину, указывающий единственно верное направление в светлое будущее.

– «Бес» – это, разумеется, шутка. Своего рода научная шалость – вы, наверное, слышали про демона Максвелла?

Гламурнов не слышал, но состроил солидное лицо и кивнул, чтобы не сбивать ученого с мысли.

– Так вот, демон Максвелла решал задачу упрощения мысленного эксперимента в физике, а наш Бес решает задачу в области организации управления и отчасти в социологическом аспекте. У него идеальный, если можно так выразиться, разум. Искусственный разум, конечно. Вы что-нибудь знаете про молекулярные компьютеры?

– Э… – замялся Гламурнов, – Если в общих чертах… то…

– Понятно, – прервал его кибернетик. – Я не буду вам забивать голову терминологией и теорией, а сразу перейду к практике. Благодаря миниатюризации мы с коллегами смогли создать сверхмощный компьютер размером немногим больше человеческой головы. На самом деле, размером примерно с чемодан – но ведь с точки зрения робототехники вовсе не обязательно размещать, так сказать, мозг робота в его голову. Напротив, он прекрасно будет себя чувствовать в туловище.

– То есть ваш робот – человекоподобный?

– Скорее, антропоморфный в основных аспектах – то есть у него как бы ноги, руки, голова. Это удобно для восприятия. Нам надо изучить некоторые аспекты взаимодействия человека с искусственным интеллектом, а человек не будет воспринимать как собеседника, скажем, говорящий холодильник.

– Получается, у вас своего рода Гиг-робот, как в старом японском мультике?

– Нет, – рассмеялся Сидоров и сразу стал более похож на обычного человека, а не на безумного ученого из комиксов. – С нами сотрудничал психолог, он предположил, что слишком большой кибер будет вызывать страх, а слишком маленький – недоверие. Поэтому наш Бес – примерно метр шестьдесят ростом. Дизайн разработан таким образом, чтобы создавать иллюзию некоторой неуклюжести, старомодной милоты, как сейчас говорят. Этакий «ушастый запорожец» – помните такие машины? Лет двадцать назад ещё вовсю бегали.

– У меня во дворе стоит. Не уверен, что он на ходу, но…

– И как вам его вид? Какие ассоциации?

– Да чёрт знает, – задумался корреспондент. – Что-то нелепое и забавное, типа паровоза. Вы такой эффект задумывали?

– Совершенно верно! Безобидность! Потому что работа нашего Беса очень заденет некоторые социальные группы и институты.

– А именно?

– Церковь и верующих, например. У нашего Беса – идеальная логика, в ней нет места богам и мистике.

– Поэтому он «бес»?

Сидоров опять рассмеялся.

– Нет, это наш лаборант придумал. Юноша увлекается сатанизмом – в трактовке известного деятеля Лавэя, разумеется. Интеллектуальный протест мыслящего индивидуума против бездумной мещанской стадности и так далее, и тому подобное. В молодости кто на это не покупался? А изначальный модуль назывался «БЭС» – базовый эмулятор сознания. Как понимаете, до «Беса» тут один шаг. Этот наш лаборант и скормил ему парочку религиозных книг и провел диспут. К его разочарованию, идеальная логика отвергла не только Библию, но и Лавэя. Переспорить Беса не удалось.

– То есть, погодите, он разговаривает? – корреспондент настолько удивился, что даже перестал писать. – В смысле, думает, а не просто произносит фразы из программы?

– Да, я же говорил, – нахмурился от такой непонятливости Сидоров. – Это настоящий, мыслящий мозг – только искусственный, кибернетический. У него есть сознание. Он – первое нечеловеческое разумное существо, о чем я вам битых полчаса и толкую!

***

Отец Варфоломей со вздохом отложил разноцветное издание и несколько раз перекрестился, чтобы успокоить нервы. Каждый раз, читая желтую прессу, он приходил в отчаяние и ярость – совсем не те качества, которые приличествуют духовному лицу. Ну как можно писать такую ахинею, смаковать такой низкий и грязный разврат, ставить в пример совершенный упадок морали и нравственности!

Отец Варфоломей вовсе не для собственного удовольствия погружался каждую неделю в дурнопахнущую пучину бульварных изданий, отнюдь! Его целью было найти и выявить угрозы, с которыми могут столкнуться простые и честные православные души – и, по возможности, устранить эти угрозы. С Божьей помощью пока это удавалось. После каждого богослужения к нему подходили один, два, а то и сразу пяток прихожан и советовались по самым разным вопросам, прежде всего по всяким ужасам и мерзостям. Отец Варфоломей слыл большим мастером в объяснениях дьявольских козней и даже имел благословение епископа на отчитку. Конечно, он не был таким мастером, как отец Герман из Троице-Сергиевой лавры, успешное изгнание бесов которым отец Варфоломей однажды с благоговением и восхищением наблюдал. Но, изредка ловя себя на грехе гордыни, отец Варфоломей чувствовал, что и он на что-то годен.

Сейчас священник вознегодовал от статьи про кибернетического монстра, глумливо и безответственно названного «Бесом». Да если бы только в названии дело! Но ведь само это устройство было направлено на борьбу с Церковью, со Спасительной Истиной – якобы идеальный разум не приемлет веры. Он фыркнул. Дураку ясно, что разум и вера тут никак не соприкасаются. Дураку ясно, а дураку-ученому не ясно. Пойти, что ли, разъяснить? Но верующий ли он? Да и опыт подсказывал – языки у газетных писак, что помело, сам ученый мог ничего такого не сказать, а журналист понавыдумывал отсебятины. Нет, надо всё же выяснить…

Отец Варфоломей встал с жесткого кресла, которое, кажется, становилось с каждым прожитом годом всё жёстче, и привычно поморщился от ни с того ни с сего привязавшейся в последний год раздражающей боли в голове. Надо бы сходить ко врачу, сказал он себе в который раз. Но потом, сейчас некогда, надо разобраться с этим