Я люблю тебя, Мелани - Алексей Анатольевич Притуляк

… однако король Жан–Луи не узнал об этом, потому что заболел и ушёл лечиться, — услышал он конец фразы. Наверное, дочка общалась с кем–то. Или делала запись для видеоблога. В свои шесть лет она много чего могла и хотела сказать миру, этот человечек. Мишель улыбнулся, чувствуя, как щемит сердце от нежности.

— Мелани, — услышал он голос жены из другой комнаты, — ты не забыла, что мы должны ехать?

— Не забыла, мамочка, — отозвалась дочь. — Я уже иду.

Она закрыла окно записи и устремилась к выходу. Остановилась на минуту у зеркала, чтобы пробежаться щёткой по волосам и с комично–взрослой женской серьёзностью оглядеть своё отражение. Потом, прежде чем Мишель успел взять управление видеовыводом, вернулась к компьютеру и коснулась сенсора «сна». Изображение пропало, исчезло соединение.

Ладно, хорошо, можно попробовать зайти на компьютер жены. Но там он не ставил своего демона, и самолично настраивал защиту, так что всё, что он сможет получить — это пару пинков под зад.

На то, чтобы найти в базе данных Женевьеву, ушло несколько секунд. Её компьютер был не в сети. Ну разумеется, жена его человек ответственный, она не оставит железяку включённой, если отправляется дальше входной двери. Ну а в кого Мелани, я вас спрашиваю?

Зато в сети был другой, странным образом имевший в базе данных тот же самый ID, что и компьютер Женевьевы… И что бы это значило?.. А это значит, что некто выходит в сеть и старается, чтобы об этом не знали. Или это кто–то из работников компании тайно выделяет родственнику линию, бесплатную, разумеется. Или ещё что–нибудь, но в любом случае это нехорошо.

Однако это не его, не Мишеля, дело, верно?..

Зависит от точки зрения…

Он скачал из своего облака любимый сниффер, перехватил последний пакет данных, отправленный серым компьютером в сеть. Когда немного погодя на выходе появился файл дешифровки, он открыл его и присвистнул. Текст состоял из червяков и закорючек арабской вязи.

Переводчик разобрался с посланием, немного по–своему, конечно, но в целом понятно: «Всё сделано, брат. Машина сейчас поехать и там синий шатёр занесение 'Гала'. 14:00 улица Медлин 42 подтвердить следует (не переведённые закорючки) их постигнет. Бог на всё милостивый, брат, радость мне!»

«Медлин» — это Мадлен, надо полагать. Улица, которая… Так, а где эта улица? Где–то же рядом с домом.

Он открыл карту, нашёл улицу Мадлен. Нет, не рядом, но и не так далеко — в шести перекрёстках от его дома, на запад. Не самая значительная улица, и под номером 42 ничего особенного — арена «Этуаль». Ну и чему же так радуется неведомый отправитель? Что его братишка успеет на концерт классической музыки? Или что́ у нас там сегодня в «Этуаль»?..

Интернет–афиша сообщила, что сегодня в «Этуаль» состоится митинг и траурные мероприятия, посвящённые дню поминовения жертв терроризма. Вот как… Братья хотят помянуть погибших в терактах? В это слабо верится. Так чего же они хотят?

Мишель отыскал в базе хост, которому «брат» отправлял пакет, и передал полученные данные геолокатору. Выяснилось, что компьютер расположен где–то в Довье — южный пригород, район нежилой, в основном склады, мелкие заводики, подстанция…

Просканировал его порты. Один из них прослушивался какой–то службой. На запрос служба выдала подпись операционной системы, в среде которой вертелась. Бог ты мой! это была версия Linux образца шестидесятилетней давности, а служба представилась как DTH. Если только это не уловка, конечно, ведь как дёшево и сердито: в мире, где всё давно вертится на монстрах вроде HeliOS и Dignity, пойди найди человека, который знал бы уязвимости, имевшиеся в подобном раритете! Мишелю они тоже были неведомы. Но он, разумеется, знал, где искать информацию, а потому снарядил поискового робота.

Найденный роботом эксплоит отработал быстро — он раскачал DTH, подобрал ключ, получил права администратора. Тогда Мишель поставил на хост своего бота, подключился к открытому им порту и принялся копаться в файловой системе.

Файлы, хранящиеся на диске были бы крайне интересны спецслужбам: вот бородатые люди в чёрном что–то взрывают, вот они казнят заложников, произносят речи и лозунги на арабском, обстреливают полицейские посты…

Он снова открыл карту. Куда бы ни поехала Женевьева, но если она направляется в центр, ей не миновать улицы Мадлен. На часах сервера 13:12. Надо успеть до двух.

Он прошёлся по карте до западного конца Мадлен. Выяснил, что из южных пригородов на неё можно попасть только с Гонкур или с Рю–де–Кавайон. Коль скоро машина едет из Довье, то вряд ли она отправится на Кавайон — это лишний крюк, плюс мост, перед которым вечная пробка. Значит, остаётся Гонкур.

Они не должны доехать до перекрёстка у Мадлен, не должны! И Мишель уже знал, как их остановить.

Он принялся высчитывать кратчайший маршрут от Довье до Гонкур, прикидывая, в каком месте можно было бы затормозить повозку смерти. Определившись, закрыл карту и отправился в городскую подсеть.

С оператором связи пришлось повозиться. Но в конце концов он добился от него правды. Послать сообщение на номер Женевьевы было делом техники: «Жени, не езжай по улице Мадлен! В два часа там будет теракт. Целую. Мишель». Это на всякий случай. Если ему не удастся остановить смерть.

Водитель грузовичка Kingo под синим тентом с белым росчерком «Gala» на боку остановился у летнего кафе на Сен–Мартен. В график он укладывается, так что выпить чашку эспрессо и съесть гамбургер сам бог велел.

Когда он вернулся к грузовику, рядом стояла полицейская машина. Сержант присел у заднего колеса и заглядывал под кузов.

— Ваша машина, мсье? — спросил он, когда водитель с недоеденным бутербродом в руке подошёл и встал рядом.

— Моя.

— А собака?

— Чего?

— Собака тоже ваша?

Водитель опустился на корточки рядом с полицейским и увидел белую псину, лежащую под задним мостом.

— Привет, парень, — сказал он псу. И полицейскому: — Нет, это не мой.

— Вы могли его задавить.

Шофёр пожал плечами. Потом присвистнул и поманил собаку бутербродом. Белый пёс недоверчиво вильнул хвостом и, прижав уши, стал выбираться из–под машины на запах котлеты.

— Порядок, — сказал шофёр, наблюдая, как дворняга управляется с бутербродом.

— Счастливого пути, — кивнул сержант.

Телефон Женевьевы брякнул, подавая из сумочки сигнал о прибытии сообщения. Но она как раз посылала проклятия на голову какого–то лихача, подрезавшего её за минуту до поворота, и потому не услышала призыва. А Мелани задремала.

Как и следовало