Княгиня Ольга - Мирослава Вячеславовна Кузнецова

У кого-нибудь сдавали нервы, и немедленно откупоривалась самодельная бутылка водки, которой многие торговали из-под полы. На рынке вообще пили много, а теперь, когда началась зима – а она в наши широты приходила уже в ноябре, выпивать стали чуть не каждый день. Крепкие напитки я не переносила, и мне стоило труда отказываться от неизменных приглашений товарок угоститься с ними и доказывать, что я вовсе не брезгаю, а просто не пью, потому что потом очень болею.

– Отстаньте от Ларки! – рявкнула однажды Катрина, – не пьёт человек, и правильно делает!

– Ты-то пьёшь сама! – донеслось визгливое со второго ряда.

– Ну и? – нахмурилась Катрина, неторопливо разворачивая своё тело назад, – дальше что?

– А то! Любишь поучать всех, командуешь тут. Мы все равны здесь, все платим за место, вот и нечего…

Такие скандалы случались периодически между торговками, но всё обычно заканчивалось мирно и обязательно с бутылочкой, а то и с двумя. И неизменно – объятия, поцелуи, а, иногда и слёзы. Доброта начинала зашкаливать, и даже Ольге немного перепадало.

– Ольга, в поездку деньги набираю, вот, остатки, возьмёшь по закупочной? – спрашивал кто-нибудь у нашей княгини.

– В долг можно? – лепетала Ольга, не веря своему счастью, – до вторника всё верну!

Водка делала своё дело, и будущий "оптовик" щедрой рукой отпускал в долг Ольге продукты, и она, счастливая, торопилась домой, заглянув предварительно в продуктовый ларёчек.

– Ну, побежала княгиня, мужу праздничный ужин готовить, – цедил кто-нибудь вслед Ольге, впрочем, беззлобно, а кто-то другой замечал, что это нормально – мол, у "таких" тоже должны быть иногда праздники.

Праздники, настоящие, а не придуманные, радовали рынок – торговля шла тогда хорошо. Сигареты и спиртное разлетались "на ура", мы не могли нарадоваться удаче и стояли за прилавками почти до ночи. Приходя домой, я падала от усталости, не в силах раздеться, согреться в горячей ванне и хоть немного заняться детьми, которые не ложились без меня и всегда ждали, чего же на этот раз передал им маленький зайчик. Вадик чувствовал себя виноватым, что до сих пор не вышел хоть на какую-нибудь работу. Вакансии появлялись, он встречался с работодателем, но, узнав, что зарплату задерживают на несколько месяцев, разочарованно возвращался домой. Смысла в такой работе не было.

– Пойду грузчиком, – грустно заявил мне муж, – мама с детьми сидеть будет, обещала. Завтра приедет, поговорим и всё обсудим. Расчёт каждый день, пока начну работать хоть так.

Я недоверчиво посмотрела на мужа. Он и грузчик – понятия несовместимые. Вадик ниже среднего роста, худой и абсолютно неспортивный, в отличие от меня. Я много лет увлекалась туризмом. Мы прокладывали маршруты по лесам, вдоль рек, взбирались на высоты и спускались на плотах вниз по реке. Урал не так широк, но с холодной водой и быстрым течением. Купались мы до поздней осени. Я обожала наши походы с тяжеленным рюкзаком за плечами, ночёвки в палатках, костры и песни под гитару до утра. Руководителем у нас был молодой аспирант, который оказался неравнодушен ко мне, студентке-третьекурснице. Я долго ничего не замечала, а на последнем курсе в мою жизнь ворвался Вадим. Искра, пробежавшая между нами, превратила взаимный интерес в нечто большее, и вскоре все узнали, что у нас с Вадимом бурный любовный роман. Мы друг без друга не могли прожить и дня, и было нам абсолютно всё равно, что говорят о нас люди, включая и мать Вадима. Будущая свекровь невзлюбила меня с первой встречи. Ей не нравилось абсолютно всё, начиная с моего роста – я была чуть выше Вадима, крепкая, ловкая, и, разумеется, мои увлечения туризмом требовалось прекратить немедленно. Моя вторая мама боялась, что её Вадик попадёт под каблук жены, та будет руководить всем, а он не переживёт такого позора.

– Вдруг пить начнёт, – вытирала свекровь платочком абсолютно сухие глаза.

Когда я забеременела, счастливый Вадик поспешил обрадовать маму, и та сделала всё, чтобы отложить сватовство на более поздний срок. В результате на свадебных фотографиях я выглядела ужасно, а мой живот, в котором уже давно толкался ребёнок, не удалось скрыть никаким пышным платьем. Но я любила Вадима и терпела все выходки свекрови, не желая огорчать мужа, да и он пылинки с меня сдувал, смотрел с обожанием и вообще ухаживал за мной так, что свекровь часто плакала, жалуясь родственникам – её милый, добрый Вадик переменился, охладел к родной матери, и всё из-за Ларисы.

– А что ты хотела? – утешала её родная сестра, с радостью выслушивая бесконечные жалобы, – ночная кукушка дневную всегда перекукует! Это закон. Смириться надо.

Много всего было у нас с Вадиком в начале семейной жизни, в том числе "конфликт отцов и детей", но наша любовь всё преодолела. Бедный молодой муж разрывался меж двух огней и однажды прямо заявил:

– Мама, я без Лары жить не смогу, понимаешь ты это? У нас сын, скоро второй родится. Лара лучшая жена в мире, и никогда я не взгляну в сторону другой женщины!

Мама выслушала сына с каменным лицом, а потом заявила, что её Вадика приворожили, а затем детьми привязали, и ноги её не будет в этом доме. Ноги её не было целых три дня, в течение которых Вадим звонил маме много раз и пытался просить прощения, правда, непонятно за что.

– Как ты думаешь, мама не будет против такой моей работы? – осторожно спросил меня муж, прекрасно зная ответ.

– Конечно, будет, – уверенно ответила я, – и скажет, что это я заставляю тебя идти на такую позорную работу. Тяжести таскать!

– Лара, сарказм сейчас неуместен – буркнул Вадим, исподлобья взглянув на меня. Естественно, я ерничала, потому что сама уже давно таскала тяжеленный товар. Особенно трудно было в поездках на оптовые базы в другие города. Бочонки с селёдкой, упаковки банок пива, коробки с консервами и другие тяжести мы носили сами и укладывали их в автобус. Да и в дороге было немало опасностей, любой бизнес, даже самый мелкий, таков.

– Ларочка, ты приди завтра, пожалуйста, часикам к трём, погреться и чаю выпить, – заискивающе смотрел мне в глаза муж, – как раз с мамой поговорю. Ты всегда сумеешь найти нужный аргумент!

Я посмотрела на Вадима. Он был готовым подкаблучником – таким его воспитала собственная мама, пожалевшая в итоге о содеянном, но вот такого мужа я не хотела и часто шокировала его, особенно в начале семейной жизни, заявлениями:

– Как скажешь, милый… А как ты