Альсим - Всеволод Соловьев

Умолкни, чернь непросвещенная и презираемая мной!

Человек

   Это точно, мы из Черни — Чернского, то есть, уезда, ну, а насчет просвещения, хотя грамоты не сподобились, а всё же довольно хорошо можем понимать, что барыне с рыжей бородой ходить не резон!

Альсим

Вон!

(Выталкивает его. После паузы)

     Однако грубый сей простолюдин

          Смутил мое очарованье,

Чтоб возвратить его, мне способ лишь один,

          И способ сей — воспоминанье!

(Прохаживается по комнате.)

          С Трапезунда к Таганрогу

          Незабвенный переезд!

          Месяц освещал дорогу

          Посреди мильона звезд.

          Волны черные кипели,

          Воздымалися валы,

          А над морем чайки пели

          И слеталися орлы.

          Пароход летел, как птица,

          Я на палубе стоял

          И души моей царицу

          Нежной дланью обнимал.

          Трапезунд исчез в тумане…

          Вдруг рассеялся туман.

          Руку спрятавши в кармане,

          Подошел к нам капитан.

          «Где Ваш пачпорт?»— Я ответил,

          Шляпу сняв: «У Сатаны!»

          Он же с дерзостью заметил:

          «Вы рассудка лишены!»

          Но, взглянув на Леонору,

          Замолчал и прочь пошел

          И, в свою залезши нору,

          В сне спокойствие нашел.

   Элеонора тоже ушла в каюту. Я же не смог спать. Я продолжал стоять на палубе, всматриваясь в фосфоресцировавшее море. И — странное дело! Длинная осенняя ночь пролетела, как полчаса! Эта непонятная быстрота так удивила меня, что на другое утро я решился спросить о ее причинах у капитана, несмотря на его вчерашнюю невежливость. Впрочем, на этот раз он оказался далеко не свирепым и на мой вопрос грустно, но учтиво ответил: «И вы не знаете этого, молодой человек? А между тем это явление корениться в самой натуре вещей. Ведь мы на море, и натурально, что течение морских волн, присоединяясь к течению времени, производит его ускорение; и это, разумеется, только ночью, потому что днем лучи солнца, расширяющиеся от теплоты, парализуют применение этого закона». Сказав это, капитан удалился, оставив меня в величайшем смущении. Я проклял классицизм филологии, который выбил из головы моей даже столь элементарные истины физической науки. Но вот вошла Элеонора, и радости любви заставили меня забыть мою неудачу на поприще науки. Впрочем, вследствие начавшейся качки и других неудобств, мое блаженство было неполно. Но когда мы вышли на берег, тогда… скромность заставляет меня умолкнуть. В глубине моего сердца должен я заключить восторженные порывы моей души. Но здесь, подобно разгоряченным парам, сдавленным стенками парового котла, мои страстные чувства получают силу неодолимою. Я пламенею… Я задыхаюсь.

Элеонора — да! моя Элеонора!

Oнa во мне, я в ней — и это не во сне!

О, дайте мне воды, воды, ить очень скоро

Я весь сгорю на собственном огне.

(Кричит)

Скорей, скорей воды!

Показывается Сатана, держа в одной руке ведро и лом,

а в другой графин с водой.

Сатана

Пожар иль жажда? То иль это?

Огня, однако, не видать,

И потому я без ответа

Могу спокойно наливать.

(Наливает из графина воды в стакан и подносит Альсиму.)

Испить воды полезно и приятно,

Тебе ж служить и в этом я готов.

(Про себя)

Хоть я совсем не зол, но все-таки занятно

           Дурачить эдаких скотов.

(Исчезает.)

Альсим

(выпивает понемногу воду, бросает стакан на пол и

в ужасе говорит)

     В воде сей яд, отравлен сей напиток:

Лишь только я хлебнул — сомненья родились

          И, будто некий мрачный свиток,

          Перед душою развились.

(После продолжительной паузы, во время которой раз-

личными телодвижениями изображает свои душевные

волнения.)

Не борода меня смущает и тревожит…

Что борода? Волос случайный агрегат!

Нет, что мой ум гнетет, что сердце рвет и гложет,

Что гонит сон от глаз, когда все люди спят,

Так это нрав ее презрительный и злобный,

       Наклонность бить, и бить по пустякам.

       Кто б думать мог, что с красотой подобной

       Совместна страсть к ударам и пинкам!?

(Закрывает лицо руками, затем, став на колени перед

образом, произносит следующую молитву)

Морфей, о сладкий бог, в пуховые объятья

Скорей меня приняв, свой тихий сон пошли

И раны все мои, без всякого изъятья,

Забвенья пластырем покрой и исцели.

Входит Элеонора.

Элеонора

   Он только спать умеет, поросенок необразованный. Боги Трапезундские! За что вы меня обманули? Я просила у вас мужчину, а вы мне дали тряпку. Даже и мой новый знакомый профессор, и тот не в пример приятнее. Хоть рожа у пего кислая и фигурой он на засохшую селедку похож, да зато хотя солидность есть, говорит внушительно, ну, а этот Альсимка, я уж не знаю, чем только прельстил меня. Разве тем, что у меня борода, а у него нету? А кроме этого в нем ничего не найдешь. И зачем это Сатане его душа понадобилась? Впрочем, в аду и такие годятся: там ими улицу мостят заместо булыжника. Да мне-то каково жить с ним до тех пор! Просто тоска! Хоть спеть что-нибудь, с горя.

(Поет)

Ах, почто за меч воинственный

       Я мой посох отдала

И тобою, дуб таинственный,

       Очарована была!

Альсим

(просыпается)

Какая песнь? Обидные слова!

Ты не меня ли дубом называешь?

Элеонора

Тебя, баран, баранья голова,

А что за сим — тотчас же ты узнаешь!

(Бьет его.)

Альсим

   Бей меня, о жестокая, но не забывай моего имени!

Меня зовут Альсим, Альсим, а не Зосим.

Элеонора

   Какой Зосим? Что ты мелешь такое, мельница без

муки?

Альсим

   Как? Разве ты не сказала: «А что, Зосим, тотчас же

ты узнаешь»?

Элеонора

   О, чурка бестолковая!

(Бьет его )

Входят Сатана и Профессор.

Профессор

   Обуздываете супруга? Превосходно! Свобода и порядок прежде всего! Таков мой девиз. Вы применяете его вполне и при том следуя великому принципу разделения труда: свобода для вас, порядок для него. Одобряю вполне. Вы достойны быть m-me Роллан будущей умеренной республики в России!

Элеонора

Чрезвычайно вам признательна

     Я за этот комплимент.

О профессор увлекательный,

     Вам бы прямо в парламент.

Шепчутся между собой, жмут руки и целуются.

Альсим

Как тут быть? Уйти? Зажмуриться?

       Показать, что не видал?

Сатана

Черт возьми! Они амурятся!

     Признаюсь! Не ожидал!

Профессор

   Однако, молодой человек, вы здесь лишний. Я думаю, вам бы лучше было сидеть за Моммсеном или Зибелем, нежели олицетворять собою праздность — мать всех пороков. Я уверен, что вы ничего не знаете, например, из истории. Скажите мне, какие проявления индивидуального духа противодействовали вредному влиянию христианства на нравственность в Средние Века? Вы молчите? Вы не знаете? Так скажите, по крайней мере, к какой породе принадлежат павлины, перья которых употреблялись древними римлянами для искусственного произведения морской болезни?

Альсим

(в смущении)

   Г. профессор, я употребляю для этого указательный и

средний палец левой руки.

Профессор

   Вы отвечаете не на вопрос! Я вижу, что вы лишены не только необходимых сведений, но и способное гипонимания. Но если по этой причине вы не можете предаться наукам, вы могли бы, по крайней мере, заняться каким-нибудь почечным практическим делом, нaпp<имеp> да- вать деньги в рост.

Сатана

   Я имею причины думать, что это благородное художество может совмещаться и с научными занятиями.

Профессор

   Теперь, молодой человек, можете идти, и я советую вам не показываться мне на глаза, пока не приобретете того, чего лишены.

Сатана

   Если это рога, то он приобретет их довольно скоро.