Фейерверк любви - Робин Николас

— А я Девин Бартлетт.

Победитель в состязании гуртовщиков, вспомнила Ханна.

— Вы знакомы с Трэвисом?

— Мы выступали вместе. Как я понимаю, неподалеку от Грили у него есть ранчо, кстати, может, вы знаете, где именно?

— Еще бы не знать! Теперь это мое ранчо. Я развожу там лошадей.

Он удивился. Судя по неодобрению, отразившемуся на его лице, Бартлетт считает ее охотницей до легких денег. Беда в том, что, как и большинству ее знакомых, ему неизвестно, что ранчо давным-давно заложено. Однако он лишь сказал:

— Недавно Трэвис купил у меня необъезженную кобылу, но так и не привез деньги. Вы случайно не знаете, где может быть эта лошадка?

Ханне показалось, что она слышит предупредительный вой сирены. Она даже не стала уточнять, действительно ли это та самая гнедая с белой звездочкой на лбу и белыми носочками над передними копытами. Если Девин Бартлетт заберет у нее кобылу, а Трэвис так и не выплатит ей алименты, она и ее дети окажутся на мели.

— Эта лошадь теперь моя. Вам придется разбираться с Трэвисом.

Заявив это, Ханна решила воздержаться от дальнейших расспросов о Трэвисе, уверенная, что спора теперь не избежать. Собираясь отправиться домой, она повернулась и пошла прочь, но спустя минуту уже второй раз за вечер путь ей преградил широкоплечий ковбой правда, трезвый и весьма решительно настроенный.

— Ханна, эта лошадь — зарегистрированная чистокровка, и у меня есть все документы на владение, — спокойно сказал Девин. — Она никогда не принадлежала Трэвису, а потому не принадлежит теперь и вам.

Не принадлежала? Ханна нервно облизала сухие губы. Черт бы побрал Трэвиса! Он ни словом не обмолвился о том, что не удосужился оформить документы на лошадку. Ханна выпрямилась.

— Могу только повторить, что вам придется улаживать это дело с Трэвисом. Эта лошадь стоит столько же, сколько он мне задолжал по алиментам.

Девин, присвистнув, сдвинул шляпу на затылок, и глаза его подобрели. Ханне стало жарко — даже Трэвис никогда не смотрел на нее с таким сочувствием. Впрочем, недолго счастье длилось. Помолчав, Девин снова заговорил, и она поморщилась от его холодного тона:

— Для меня чистокровка означает примерно то же самое. Я развожу и объезжаю лошадей, чтобы было чем прокормить сына.

Девин стоял перед ней, поигрывая желваками. Напряжение разрядил темноволосый мальчик. Быстро подойдя к отцу, он весело поинтересовался:

— Ну что, пап, пошли поищем противного Риза, который украл нашу кобылку?

Ханна, не веря собственным ушам, резко выдохнула. Мальчик снова неприязненно взглянул на нее. Ему, наверное, было лет двенадцать-тринадцать. Сходство с отцом было удивительно, только волосы чуть темнее, и одет в черную футболку с изображением вставшего на дыбы мустанга.

Девин сухо ответил:

— Си-Джей, познакомься, это Ханна Риз. Она была замужем за Трэвисом.

Сын Девина взглянул на нее так враждебно, что Ханна поежилась.

— И она знает, где Ракета?

— Полагаю, леди хотела бы сперва взглянуть на документы о владении, а уж затем можно будет переходить к делу.

Да как они смеют говорить о ней так, словно ее тут нет? Видимо, этот Девин не удосужился научить мальчика хоть каким-то манерам. Кстати, ей нет дела до чертовых документов!

— Я уже сказала, что вам придется разбираться с Трэвисом. А теперь прошу прощения, мне пора…

Девин удержал ее, коснувшись плеча, и тут же опустил руку, так как она напряженно застыла.

— Я сейчас схожу за документами, они в моей сумке в раздевалке, и попробую разузнать что-нибудь о вашем бывшем муже.

Ханне отчаянно хотелось найти Трэвиса, но было ясно, что Девин найдет его раньше. Тем не менее лошадь она не отдаст, пока на ее счете в банке не окажется вся сумма алиментов!

— Хорошо, я подожду здесь.

— Си-Джей, ты тоже останься. И смотри, будь повежливее.

Девин зашагал прочь, и сердце Ханны учащенно забилось. Ну почему, черт возьми, темноволосые ковбои так действуют на нее!

Тут она спохватилась: Си-Джей наблюдал за ней, прищурившись, как взрослый, словно читал ее мысли.

— Сколько тебе лет, Си-Джей?

— Тринадцать. Почти. — Он окинул ее оценивающим взглядом, точь-в-точь как его отец. — А вам сколько?

— Двадцать пять. Почти.

Си-Джей скептически покачал головой.

— На вид вы моложе сестры моего друга Коуди, а ей еще даже пиво не продают!

Ханна вздохнула. Временами ей казалось, что она намного старше. Пожалуй, лучше сменить тему разговора.

— Я слышала, как объявили, что твой отец выиграл состязание гуртовщиков.

— Если бы он не бросил выступать, он бы до сих пор был чемпионом! — заверил ее Си-Джей. Затем он добавил, обращаясь скорее к самому себе, чем к Ханне: — Он вбил себе в голову, что из-за этого развода ему надо остепениться, вот и взялся тренировать лошадей. Мы выбираемся на родео, только если ему удается подготовить лошадку к продаже. А еще он считает, что мне надо играть в бейсбол!

— А чем хочешь заниматься ты?

— Я хочу стать профессиональным ковбоем. Отцу надо подыскать новое ранчо, где можно обучать лошадей. Если ничего не получится, он вернется на арену. — В голосе Си-Джея прозвучала затаенная надежда.

Ханна тут же вспомнила о громадной конюшне, что давным-давно пустовала на ее ранчо. Ей приходилось прилагать немало усилий, чтобы содержать ее в порядке. Да что там говорить — чтобы сохранить ранчо для детей, она готова на все…

— Так, значит, ты тоже… хочешь быть гуртовщиком?

— Я хочу укрощать диких лошадей. Моя мама — она наездница — говорит, что у меня должно получиться. Отец тоже иногда вспоминает молодость и здорово укрощает необъезженных лошадей.

Ханне пришло в голову, что Си-Джей, видимо, желает стать профессиональным наездником, чтобы быть поближе к матери.

— Мне всегда казалось, что это очень опасное занятие.

Ей ответил Девин, неслышно подошедший с другой стороны:

— Ничуть не опаснее, чем любое другое, но все равно спасибо за заботу.

Он усмехнулся про себя, заметив, как Ханна обиженно сжала губы. Красивые губы, красивые глаза, красивые волосы и чудесная фигурка в свободного покроя платьице с рисунком из мелких цветочков. И все же он недоумевал, отчего она так бледна и почему под глазами синие тени. Вид у нее такой, словно ей нездоровится.

Ханна нетерпеливо взглянула на него, и Девин с готовностью ответил:

— Поговаривают, что Трэвис перебрался в Эстес-Парк. В середине июля там состоится родео. Мне показалось разумным сообщить всем, что мы оба разыскиваем его.

— Хорошо. Спасибо, что навели справки.