Тайный детонатор - Владимир Васильевич Каржавин

вы за кем-то следите? — осторожно спросил таксист, и на его крупном розовощеком лице заиграла улыбка. — Никак, неверная жена?

— Много будешь знать, плохо будешь спать, — огрызнулся Сергей. — Давай, крути, поехали.

Чередовались остановки, трамвай все дальше уходил от центра города. А народу на остановках было по-прежнему много: и за счет входящих, и за счет выходящих. Очевидно, потому, что трамвайная линия проходила через новые густонаселенные микрорайоны. Да и большой завод был где-то поблизости. Но Татьяна все не выходила.

— Скоро поворот, следить за трамваем будет трудно, — как бы между прочим заметил таксист.

Вот остановка перед поворотом. Несколько человек один за другим вышли из трамвая. Сергей напряг зрение — пятнистая шубка по-прежнему не видна, Татьяна так и не появилась. Постояв некоторое время на запрещающий сигнал светофора, трамвай № 3 тронулся с места.

— Так как? Едем дальше? — спросил таксист.

Несколько секунд Сергей раздумывал, но ответить не успел, потому что прогремел мощный взрыв! Трамвай развернуло и отбросило в сторону. Послышался скрежет металла, звон разбитых стекол, а затем крики и стоны…

— Останови! — заорал Сергей таксисту и, выскочив из машины, бросился к месту катастрофы.

Когда закончилась война, Сергею Дружинину исполнилось 10 лет. Взрывов, бомбежек он не видел, хоть и по полной вкусил тягости голодного детства в тылу. Поэтому в первую минуту он не верил своим глазам: опрокинутый на бок, задымленный трамвай; кто-то кричит, зовет на помощь, кто-то пытается вылезти из-под обломков. И водитель трамвая, немолодая женщина, в страхе закрывшая лицо руками…

Но майор госбезопасности Дружинин быстро пришел в себя:

— Чего стоишь? Вызывай «Скорую»! — крикнул он выбежавшему следом за ним таксисту и невольно посмотрел на часы. Они показывали 14 часов 15 минут.

Стали подбегать люди. Раненых, искалеченных выносили прямо на снег. Заметив через выбитое окно пятнистую шубку, Сергей бросился к женщине, которая так и застыла на трамвайном сиденье. Лужа крови, оторванные ноги, исцарапанное лицо… Мама родная! Сергей зажмурился. И только открыв глаза, он увидел лежащий рядом теплый пуховый платок. С трудом заставил себя посмотреть на изуродованное лицо — это… это не Татьяна! На Татьяне была точно такая же пятнистая шубка, но на голове не белый пуховый платок, а коричневая меховая шапка. Сергей обвел глазами салон трамвая. Татьяна лежала навзничь в другом конце разбитого трамвая. Он быстро подошел, склонился, пощупал сонную артерию — жива!

Две машины «Скорой» подъехали быстро. За ними последовали пожарные и черная «Волга» в сопровождении милицейского «газика». Из «Волги» вышли двое представительного вида мужчин, один из которых крикнул на ходу полковнику милиции: «Оцепите все!»

Стали подходить люди. «Товарищи, просьба всем отойти в сторону!» — вскоре сказали через рупор. Сергей Дружинин стоял в нерешительности.

— А вам что, особое приглашение? — услышал он за спиной голос.

Сергей повернулся и достал удостоверение:

— Майор КГБ Дружинин, Калининградское управление! Случайно оказался на месте взрыва, — представился он и добавил: — Прошу разрешить мне присутствовать.

Сурового вида человек лет пятидесяти пяти, одетый в демисезонное пальто и пыжиковую шапку, взглянул на раскрытое удостоверение и представился:

— Генерал-майор Балашов, начальник областного Управления. А это мой заместитель полковник Банных, — кивнул он на стоящего рядом.

Офицеры пожали руки.

— Случайно очутились, это как? — спросил Балашов.

— Проезжал следом за трамваем на такси.

Балашов смерил Дружинина взглядом и сказал:

— Оставайтесь, разрешаю.

Вскоре черные «Волги» стали прибывать одна за другой. Появились прокурор области, второй секретарь обкома и еще ряд сотрудников КГБ. Чего-чего, а мощного взрыва в середине дня вблизи крупного жилого массива, да еще с такими последствиями не только не ожидал никто, но и вряд ли кто мог предположить.

Подоспевшие в автобусе курсанты Школы милиции стали разбирать завалы. Санитары тоже делали свое дело. Сергей наблюдал, как они бережно положили Татьяну на носилки и отнесли в машину «Скорой». Он не отрывал глаз от бледного лица Татьяны. Спросив, в какую больницу ее отвезут, Сергей вернулся на место аварии.

— Ваша знакомая? — услышал он голос Балашова.

— Так точно, мы были друзьями юности.

— Сочувствую … Но, если везут на «Скорой», значит, есть надежда, что будет жить.

— Я тоже так считаю, ответил Сергей. — Я оптимист.

Поздно вечером все собрались в Управлении, в небольшом актовом зале. Совещание открыл сам Балашов.

— Товарищи офицеры! Такого не было даже во время войны. Никаких взрывов, никаких диверсий; наш тыл был надежным. Поэтому то, что произошло сегодня в четырнадцать пятнадцать по местному времени, — это событие из ряда вон выходящее. Взрыв, сильный взрыв! Есть погибшие и раненые. Что это? Преднамеренный теракт? Случайность? Это нам предстоит выяснить. Седьмого ноября будем отмечать пятидесятилетие Октябрьской революции, а тут такое… О взрыве уже знает в Москве наше руководство и руководство МВД. Происшедшее наверняка будет поставлено на контроль в ЦК. К нам срочно вылетают люди из Центрального аппарата. Поэтому, товарищи офицеры, ни минуты простоя! Я принял решение создать оперативный штаб, который объединит сотрудников различных отделов в оперативные группы. Начальником штаба назначаю моего заместителя полковника Банных.

Андрея Петровича Банных все присутствующие хорошо знали. Небольшого роста, плотный, круглолицый, он был внешне полной противоположностью высокому и представительному Балашову, лицо которого напоминало кого-то из зарубежных актеров.

— Группы будут работать совместно с сотрудниками МВД и прокуратуры, — продолжал Балашов. — Созданы четыре такие группы. Первая, ее возглавит подполковник Зубов, работает по линии взрывного устройства. Вторая — старший подполковник Шакиров — по линии черного портфеля, в котором, по предварительным данным, было заложено взрывное устройство. Третья группа — майор Кузьменко — работает с теми, кто мог потенциально устроить взрыв. Это состоящие на учете в психбольницах, а также различные диссиденты и противники советской власти. Их немного, но не принимать их в расчет нельзя. И наконец, четвертая группа будет вести опрос свидетелей. Ее возглавит майор Дедюхин. В группы, как я уже сказал, будут привлекаться работники МВД и прокуратуры. Вопросы?

Присутствующие в зале дружно зашумели. И Сергей, глядя на них, отметил для себя. Что большинство сидящих — это люди примерно его возраста: 30 –35 лет. Не давая голосам стихнуть, Балашов добавил:

— Еще, товарищи офицеры, к работе подключается наш коллега из Калининградского управления майор Дружинин. Он был невольным свидетелем взрыва.

Сергей поднялся, застыл по стойке «смирно». В это время кто-то из сидящих в первом ряду, отодвинув рукав кителя, глянул на часы. Балашову это не понравилось.

— Смотрим на время? Домой собрались? — одернул он и грозно добавил: — Об отдыхе забудьте! Расходимся по кабинетам, по группам и начинаем работать. И чтобы через час у меня на столе был оперативный план действий