Вирус войны (СИ) - Грей Дайре

Женщина откинулась на спинку кресла. Чертова ошибка не находилась. Лучше сделать перерыв, пока она не довела себя до нервного тика. Взгляд упал на соседний стол, за которым должна бы сидеть Машенька — ее помощница, которая на работе уже третий день не появляется. Домашнего телефона у нее нет. В личном деле нашли контакты родственников, проживающих в другом городе, которые не смогли дать внятных объяснений. Петрович клятвенно обещал отправить кого-нибудь к ней домой и проверить, что с девушкой, но у него и своих проблем хватало.

Ольга вздохнула и направилась в уголок с чайником и микроволновкой. Машенька — не первая, кто внезапно не вышел на работу. То тут, то там люди пропадали. Точнее, как выяснилось, исчезнуть в мире, где нет сотовой связи и интернета, внезапно просто. Собрать вещи. Уйти со съемной квартиры. И поминай, как звали.

Конечно, власти в экстренном порядке наладили аналоговую связь. Радиовещание и не прекращалось. В первые две недели люди смели в магазинах все стационарные телефоны, а затем раскупили и остатки со складов, пылившиеся там не один год. Заявки на проведение телефонного провода сыпались бесконечным потоком, и удовлетворить их все физически не успевали. Люди, привыкшие в любой момент разговаривать с близкими, испытали чрезмерный стресс и ударились в панику.

Первую неделю Ольга, как и планировала, просидела дома. Тогда Машенька еще работала. Да и Петрович — финансовый директор — справлялся с наплывом сотрудников, требующих объяснений. Дома было непривычно тихо. Немного скучно. И бесконечно страшно. Тревожность заставила пересмотреть содержимое аптечки. Составить список необходимых покупок. Разобрать кладовку и обнаружить там старый топор, немного ржавый и тупой, но… Чем еще заняться одинокой женщине долгими днями в обществе старушки, пережившей блокаду Ленинграда? К концу добровольной изоляции топор сверкал и был достаточно остер, чтобы не бояться внезапных визитеров.

Новости, благодаря старому знакомому Тамары Павловны, также поступали и звучали весьма неутешительно. Хотя в первый день им показалось, что уважаемый Иван Александрович сошел с ума. Пришельцы… Кто бы мог подумать? Поверить? В голове мысль долго не укладывалась. И даже спустя месяц вызывала вялое недоумение. Кому мог понадобиться их маленький, не слишком чистый и приятный мирок?..

Так или иначе, на работу Ольга выходила, вооруженная знаниями, колотушкой для отбивания мяса и мрачной решимостью. Петрович, при ее появлении, выдохнул и, кажется, перекрестился, чего за ним раньше не замечали. Вообще, начальник сдал. Похудел. Приобрел нездоровый цвет лица и привычку добавлять коньяк в кофе. Впрочем, каждый по-своему справляется со стрессом.

А дальше началось… Невозможность отследить поставки. Паника у заказчиков. Попытки договориться с конкурентами, о чем раньше не могло быть и речи, но теперь… Теперь, в странно изувеченном новом мире, к которому люди пытались приспособиться, выжить можно только путем постоянных договоренностей. Юристы не успевали просматривать новые соглашения и строчили их на коленке, изобретая формулировки и условия. Сервис хватался за голову. Техническая поддержка пыталась реанимировать хотя бы локальную сеть, по которой им буквально накануне всеобщего кошмара приспичило установить обновление, что вызвало массовые ошибки в программах…

Хаос. Крики. Ругань. Ежедневные срывы кого-то из коллег. Люди боялись. Они внезапно остались без доступа к привычным ресурсам. Требовали отдать им деньги, которые фирме просто неоткуда было вытащить. Банковская система оказалась перегружена, а имеющиеся наличные генеральный запретил тратить, справедливо полагая, что они понадобятся для организации какого-никакого расчета с подрядчиками.

Как ни странно, бардак на работе успокаивал. Позволял отвлечься от внешней угрозы. От необходимости думать о будущем. Понятно ведь, что в таких условиях, рано или поздно, начнутся массовые беспорядки. Первую волну удалось хоть как-то успокоить, но люди, работавшие благодаря интернету и удаленке, остались без средств к существованию. Также многие развлекательные заведения закрылись за последний месяц. Люди боялись тратить деньги. Или просто не имели их. Кафе разорялись. Кинотеатры и ночные клубы закрывались. Безработица росла. Когда ее уровень станет критическим, безопасность исчезнет.

Ольга налила в стакан заварку и кипяток из чайника, достала с полки зефир, покосилась на дверь, закрытую на ключ. Один экземпляр у нее, второй — у Петровича. Впору организовывать туалет прямо в кабинете и выходить только с охраной. От толпы колотушка для мяса не защитит.

Вчера от постоянных нервов она сорвалась на женщину в районном ТСЖ. Платежка за квартиру пришла с ошибкой, довольно очевидной для бухгалтера с ее стажем, что заставило сделать крюк после работы и явиться для разборок лично. О, как они кричали! В пустом поздним вечером помещении, где почти никого уже не осталось, звуки разносились прекрасно. Охранник, сунувшийся было на шум, увидев двух женщин, переругивающихся через перегородку, поспешил исчезнуть.

Бухгалтер ТСЖ не выдержала первой. Лицо ее неожиданно исказилось, задергалось, и усталая женщина рухнула на кресло и заплакала. Как-то тихо и жалобно. Ольга перевела дыхание и облокотилась на стойку. Мирно предложила:

— Пустырник будете? Спиртовая настойка. Только что из аптеки.

Женщина шмыгнула носом и согласилась. А через пять минут, отпустив охранника и выставив табличку «закрыто», они тихонько распивали коньяк и закусывали подвявшими бутербродами с колбасой. Ошибку нашли и поправили. Сделали нужный расчет. И тут уставшая Елена Николаевна решила поделиться наболевшим:

— У меня ведь дочка. Университет заканчивает. Вот до выпуска осталось совсем немного. И тут их на эту вакцинацию отправили.

— Какую вакцинацию?

Ольга нахмурилась. Если от гриппа, то это осенью, а сейчас весна. Майские скоро. От коронавируса вообще всем студентам должны были уже сделать. Какая-такая еще может быть массовая вакцинация?

— От какой-то там болезни. Я ничего не поняла. Слушала в полуха. Это только для девочек. Что-то там с деторождением связано.

— От краснухи?

Кажется, только она может грозить бесплодием, но от нее прививку должны делать раньше. Намного.

— Нет, что-то там от эндометриоза или еще чего-то такого…

— Эндометриоза?

Брови уползли куда-то в район линии роста волос. Ольга допускала, что женщина под шестьдесят, как и юные студентки университета вряд ли знают, что от эндометриоза прививки не существует. Да и не может быть. Возможно, ошибка закралась в название болезни, но… звучало все уже странно.

— Не знаю, — Елена Николаевна отмахнулась. — Она поехала с другими девочками в поликлинику и все… не вернулась. Два дня уже прошло. Я все телефоны оборвала. В университет звонила. В поликлинику. Морги. Больницы. В полицию… Ничего. На кафедре, кажется, сами ничего не понимают. Говорят, распоряжение от Минздрава, в поликлинике твердят, что никакой вакцинации нет. И девочки моей нет. И не только ее… Из их группы только мальчишки и остались.

Дальше Ольга успокаивала несчастную женщину, потом помогала закрыть ТСЖ, провожала ее до подъезда. А добравшись домой, первым делом постучалась к соседке и все рассказала. И та начала звонить Ивану Александровичу…

Дожевав зефир, бухгалтер взяла кружку и подошла к окну. Весна в этом году наступала стремительно, обещая теплые праздники с возможностью пожарить шашлыки и, может быть, даже искупаться. Вот только настроение погоде не соответствовало.

Пропажа девушек и прибытие гостей из космоса наверняка связаны. Что-то им ведь здесь понадобилось. Иван Александрович говорил, что ядерное оружие кораблям пришельцев не повредило. Как и химическое. И биологическое. Не было «Дня Независимости». Или любого другого боевика, голливудского или отечественного. Лишь тишина и официальное объявление от правительства о метеоритном потоке, уничтожившем все спутники, но, к счастью, не задевшем населенные части Земли. По радио даже обещали все восстановить и говорили о каких-то сроках, но… Вряд ли кто-то верил.