Хроники «Сиа» - Виктория Викторовна Щипская

ей были приятней, чем вечерние исповеди чудака Краснова. Наверное, потому что он ее слушал во время отчетов, серьезно и внимательно, и темные глаза его смотрели ей в глаза, а не блуждали где-то в своем измерении, как скорей всего будет сегодня…

Нина заметила, что уже некоторое довольно длительное время они молчат на связи.

– Ты еще тут?

– Да. Я пошел работать. Отбой.

И так уже больше года…

4043 год,17 мая, после полуночи

В это раз Краснов не пришел в лабораторию. Нина работала сначала с лаборантом, потом когда пришел конец смены, он поспешил удалиться, не закончив сборки – «Конец смены. Я не имею права работать!». И Нина осталась одна посреди кучи деталей. Пришлось запустить пару андроидов. Она их не очень любила… от того, что, по правде говоря, побаивалась, не смотря на то, что в разработке некоторых из них сама принимала участие и перепрограммировала каждого, который поступил в ее пользование. Страх был не без оснований… Случай на «Голиафе» рассказывают на лекциях по кибернетике. Когда под действием сильного магнитного поля, андроид-навигатор вышел из строя и переломал Нине ноги. Потом вместе с андроидом-врачом буквально вырвал сверхпрочную дверь в каюте, где она спасалась от них, и… принося извинения, принялся ее лечить.

«Все-таки с живой душой легче. Пусть даже с не очень расторопной и трудолюбивой».

Не пришел Краснов и в столовую, где Нина ела одна. Очень медленно ела Нина, гоня от себя мысль: «Неужели впервые не придет».

Отгоняла она ее вплоть до двери в свою комнату, но когда дверь закрылась за ее спиной, мысль эта накатила со всей силой противодействия. Она стала посреди комнаты как вкопанная. Обидно. Жалко. Тоскливо… Не то. А вдруг что-то случилось?

От размышлений ее оторвал писк «няни» – устройства на запястье, задача которого – следить за состоянием здоровья сотрудников «Сиа». Особенно вредными «няни» становились, когда близился вылет.

– Систематическое несоблюдение графика приводит к смещению биологических циклов, немедленно ложитесь спать Островская, иначе донесу в Центр!

Нина сняла и бросила комбинезон в отделение для чистки, забралась под одеяло и хотела подумать, что могло произойти с Эдуардом, но моментально задремала.

Проснулась она посреди ночи, от его взгляда. Все-таки пришел. Тенью сидел в углу комнаты. Нина приподнялась, включила свет над кроватью и вырвала его силуэт из темноты.

– Ты давно тут? – она потерла рукой лицо, чтобы прогнать остатки сна.

– Часа два… смотрел… устал за день… Работы было много сегодня, «Рассвет» получил новые задачи, но не оборудование… ну, ты знаешь… ты же оборудование это делаешь… Кажется, это могло прозвучать двузначно. Я ничего плохого не имел ввиду… – он не ожидал, что Нина проснется, говорил сбивчиво.

Нина молча смотрела на него.

– Не смотри на меня, – он закрыл рукой часть лица, которую ему уродовала уже не первый год неизвестная болезнь, поразившая на Суорсе при первой высадке. С болезнью этой пока никто не смог справиться, только приостановить. – Не смотри, я без маски… Натерла за день.

Нина не сводила глаз, и Краснов тревожно впивался в нее одним открытым глазом. В итоге она все-таки отвернулась в сторону.

– Я была на слушании сегодня. Виделась с Тартаевой. Сказала, что будем вместе на «Рассвете».

– Что скажешь?

– Будет тяжело. Она – сломленный человек.

– Ты даже представить себе не можешь, какими сильными бывают сломленные люди, Нина.

– Эксперимент… Знаю, мне не положено, но ты наверняка в курсе. Что на ней испытали?

Эдуард молчал.

– Эд, я должна знать. Мы не на зеленый Пантон летим, а в этот чертов ад на Суорсе. Если ты думаешь, что я как-то предвзято отношусь к Тане…

– Нет, я так не думаю. Зная тебя, я уверен, что ты поддержала ее при встрече… – Эдуард сделал еще паузу, Нина не стала прерывать его размышлений, через полминуты он продолжил, – Ген мутации… На ней испытали ген моментальной мутации, первую его стабильную версию, научный руководитель проекта – Квасова Анна Николаевна. Работы ведутся давно, многие уже перестали верить в этот проект. Анне было очень тяжело добиться права на Эксперимент…

– Что будет с Таней? Какие результаты?

– Это, Нина, как раз те новые задачи, которые предстоит решить во время «Рассвета». Больше, пожалуй, тебе не стоит знать.

– Понятно, – Нина отбросила одеяло, села в кровати и опустила голову. Перед глазами промелькнул образ Тани.

– Как интересно. Я проболтался. Так легко. Многие хотели знать, спрашивали, я уходил от ответа. А тебе проболтался. Ты делаешь меня слабым…

Нина привыкла, что он часто несет несуразицу, но тут не удержалась, резко посмотрела на него и удивленно подняла бровь. Эд растерялся.

– Кхм. Так вот… «Рассвет»… Начинаем мы через два месяца… ты знаешь… стартовать будем не с базы, со спутника – с Айоны… – Краснов говорил сбивчиво под пристальным взглядом Нины, которая щурила глаза и пыталась понять, зачем он произносит давно известную ей информацию, – Завтра, завтра… я выведу корабль на орбиту – надо провести некоторые работы… там… А оттуда сразу на Айону… и на «Сиа» не вернусь… Ну а ты через два месяца, за день до старта прибудешь. Без тебя все там отладим, ты тут нужней.

Он ерзал на стуле. Нина смотрела на него.

– Не смотри. Я без маски.

Нина не отворачивалась. Теперь он повернул голову в сторону. Дышал как паровоз, сжимал ладони, пытался что-то сказать, но выпадали лишь одни нелепые звуки. Потом как-то собрался.

– Через два месяца мы снова станем бортмехаником Островской и капитаном Красновым… Да. А сейчас последний день, когда я вижу тебя Ниной… Я хочу, чтоб мы были просто Эдом и Ниной… – он замолчал, прикусив нижнюю губу, и вдруг выпалил – Я уродлив! Я не могу тебе нравиться!

Краснов уронил лицо в ладони. Нине повезло, что он это сделал, так как она не смогла сдержать улыбки. Наконец-то ей стало понятно, если не все, то многое. Схлопнулось напряжение, так долго создававшее дистанцию между ними. Нина почувствовала, что перестала бояться, и даже призналась себе в некотором эгоистичном самодовольстве. Потом сосредоточилась на Эдуарде и стала серьезней, медленно встала, осторожно прикоснулась к его плечу. Эд вздрогнул, убрал руки от лица, посадил Нину на колени и крепко прижал. Так они сидели до самого утра и встретили рассвет под назойливый писк «нянь».

4047 год, 24 сентября, 8:23

Квасова, пошатываясь, вышла из лаборатории. Лицо ее стало белее халата. Следователь и трое военных из дежурного патруля смолкли, увидев ее. Всем стало как-то неловко, как бывает неловко окружающим, когда