Огонёк. По дороге знаний (СИ) - Солнечная Тина

— Мама, мамочка, не плач. Я сейчас пойду и проверю всех и каждого. Пострадавших было много, я занималась далеко не всеми. Я найду Сашку, мама, слышишь? Я найду его!

Я отключила телефон. А в голове крутилось: "Прошлое любого пациента, до этих дверей, не важно. Кем бы он ни был". Даже если он убил Сашку? Я спрашивала себя и не находила ответа. Я выскочила из раздевалки и помчалась по коридорам. Мне надо знать. Сейчас. Все остальное подождет.

Медсестра в приемном не нашла моего брата в списках. А это значит — либо он без сознания, либо его тут нет.  Проверить первый вариант я обязана и, бросив что-то невразумительное в знак благодарности, помчалась в реанимацию. Сначала осмотрю всех там. Если его нет, пойду в интенсив и дальше. Я обойду всю больницу. А потом спущусь в морг, хотя, очень надеюсь, мне не придется.

В реанимации брата не оказалось. Мне стало и легче и хуже одновременно. То, что ему не так плохо, чтоб он был здесь — это хорошо. Главное, чтобы он был жив. Саша, пожалуйста, братик, будь жив!

Мой мобильный разрывался, видимо меня искала Элька. Но это подождет. Все подождет, пока я не узнаю ответ на свой вопрос: “Где Саша?”

"Прошлое любого пациента, до этих дверей, не важно. Кем бы он ни был", — как мантру повторяла, чтобы не помчаться и не добить этого придурка.

Я забежала в очередную палату, уже не совсем соображая где я, и замерла. Сашка! Я нашла его! Но…

Брат лежал на больничной койке. Ему было плохо. Судя по всему, несколько пулевых ранений в брюшной полости и одно где-то около сердца. Раз он жив, сердце не задето. Я надеюсь. Почему он еще не прооперирован? Почему тут? И почему на его руках наручники? В ушах зашумело, а в глазах начало темнеть. Нет, в обморок не упала. Но однозначно давление у меня зашкаливало. Надо прийти в себя!

Прошлое любого пациента, до этих дверей, не важно. Кем бы он ни был.

Саша истекает кровью. Всё потом.

— Что тут происходит? Почему больной не в операционной? Почему в наручниках? — мой голос отдавал сталью. Но я смогла заглушить все свои эмоции. Истерить и выяснять истину буду после, а сейчас важнее, чтобы он выжил. Из ниоткуда возникла Элька.

— Так я же звоню тебе сотый раз! Куда делась? Сама же согласилась его оперировать.

Мысли в моей голове начали собираться в неприятные выводы. Саша — тот самый псих! Быть такого не может. Не может быть! Не мой Сашка! Только не он! Поверить в такое развитие событий было, мягко говоря, невозможно. Он был вполне доволен жизнью, никаких предпосылок к такому поведению не было. Не могу сказать, что знала все его мысли и проблемы, но разве наша семья не заметила бы, что он сходит с ума? А по-другому воспринимать эту ситуацию я не могла.

Но, что я могу сделать? Кинуться на них с кулаками и оправдательной речью? Время и так упущено. Поэтому мы направились в операционную. Саша был без сознания. Задать вопросы было некому. И я просто делала свою работу, так и не сказав никому, что это мой брат.

Операция прошла успешно, если можно так сказать. Саша выжил — вот и весь успех. Но в сознание он не пришел, и я настояла, чтоб его оставили здесь. В наручниках, но в больнице, из-за очень тяжелого состояния. Полицейские были недовольны, но ушли. А я осталась.

Села рядом с кроватью брата и набрала мамин номер.

— Мама, я нашла Сашу. Он жив.

Вздох облегчения и слезы. И как ей сказать остальное?

— Мам, Саша пока без сознания, но я делаю, что могу. Нет, приезжать не надо. Тебя все равно не пропустят. Я наберу, как только что-то узнаю. Люблю тебя, мам.

Я положила трубку на колени и закрыла ладонями лицо. Что делать? Что произошло?

Я была в отчаянье. Наш Саша не мог такое  совершить. Или мог? Ничего не понимаю.

День подходил к концу. А значит скоро мой день рождения. Но праздника уже не хотелось. Я легла на кровать брата, обняла его и уснула.

А во сне я оказалась в каком-то чёрном зале, который окружала пустота. Было темно и мрачно. И только голос обращался ко мне. А голос был каким-то объемным, не знаю, как объяснить, но я видела слова как будто потоками энергии:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ты подходишь. Назови цену.

Я смотрела на потоки, но ничего не понимала.

— Что?

— Ты подходишь. Назови цену, — повторил голос и новые сгустки появились в пространстве. Они мирно плавали по комнате, и это было даже забавно.

— Я не понимаю. Для чего я подхожу?

— Ты подходишь моему миру. Ты — дух перемен. Я заберу тебя. Назови цену.

Стало ли мне понятнее? Нет. Но еврейские корни, подсказали, что торговаться надо начинать уже.

— Что за цена? А если будет слишком дорого?

Голос рассмеялся. Это было странно. Новые потоки появились ломаными и цветными линиями. Вот как выглядит смех. Интересно.

— Ты можешь просить о чем угодно. Это и будет цена за твою душу.

Стоп. Что значит душу?

— Ты дьявол, что ли? Зачем тебе моя душа?

— Я отец, а не дьявол. Я хочу, чтобы твоя душа жила в моем мире.

Ничего так у него хотелочки. Отец. Ну-ну.

— Зачем? И почему ты просто не забрал меня, раз ты такой сильный?

— Ты должна дать согласие, иначе ничего не выйдет. Ты — душа перемен. А моему миру они очень нужны.

Твоему миру значит. Отец, говоришь. Назрел вопрос:

— Ты в своем мире Бог? Не подземного царства, я надеюсь?

— Я не Бог. Я — Творец. Я — Создатель. Мне не поклоняются, потому что не знают обо мне. Я создатель всех царств в моем мире. Но хочу, чтоб ты была среди живых существ моего мира.

Видно мой мозг перенапрягся, раз у меня такие качественные сны. Ну ладно.

— Моя цена — Сашка. Я хочу, чтобы этого кошмара никогда не было. Я хочу, чтобы брат не был в этом замешан, чтобы он был жив и счастлив.

Ну а что, если я сплю, надо пользоваться моментом.

— Согласен.

И зал озарился светом. Одна из стен засветилась, как проектор и я увидела, как день отматывается на начало. Но не мой, а Сашкин: он оказывается в больнице, он убивает людей, он оказывается в офисе, собирается на работу. И, наконец, как он просыпается утром. И перемотка останавливается. Кто-то нажимает плэй, и фильм идет в правильном режиме. Но Саша не стал собираться в офис. Вместо этого он позвонил и уволился с работы. Я смотрела в немом изумлении.

— Не удивляйся. Я сделал, как ты и хотела. Он никогда не совершит эту ошибку. Его жизнь будет прекрасной. А ты идешь со мной.

Картинка сменилась, и я увидела себя. Это был сегодняшний день до приезда скорых из офисного здания. Я сидела в приемном отделении и, вдруг, упала. Все забегали вокруг, но было ясно, что шансов нет.

— Ты… убил меня?

Как-то очень неоднозначно я себя чувствовала. Я как бы вот она: живая и здоровая. И вот она я там — неживая и нездоровая.

— А как бы я иначе забрал твою душу? — очень меланхолично ответил мне… Кто? Создатель?

— теперь пойдем. Тебе пора в мой мир. Легко не будет, но я думаю, однозначно, интересно.

И комната погасла, как и мое ощущение себя.

Новый старый мир

Очнулась я с головной болью и ужасным послевкусием от странного сна. Долго не могла заставить себя открыть глаза и, вообще, собраться с мыслями. Сейчас я встану и займусь братом и всем тем, что он натворил. Мне даже на секунду захотелось, чтобы тот сон оказался реальным. Хорошо, что меня никто не будит, значит не так уж и долго я сплю. Я попыталась рукой нащупать Сашку. И не смогла. Странно. Я хорошо помню, что заснула в его кровати. Я все же сделала над собой усилие и открыла глаза. Мою сонливость как рукой сняло. Я лежала на траве, в каком-то лесу. Надо мной было прекрасное лазурное небо без единого облачка. Солнце ярко светит высоко в небе. “Значит полдень”, —  на уровне подсознания отметила я.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Несмотря на то, что я лежала на траве, холодно мне не было. Земля была хорошо прогрета. “Скорее всего лето”, — подумала я.