Билет в один конец - Любовь Салимова

Он глотнул остывший напиток и поморщился. Да, горячим его пить еще как-то можно…

— Ну вот, а теперь, будьте любезны, подпишите трудовой договор, — он протянул мне тонкую папочку, а потом еще одну. — И еще вот это.

Я подписал договор и еще одну бумагу, предупреждающую об уголовной ответственности за разглашение какой-то информации. Какую информацию нельзя разглашать, написано было довольно туманно, но я решил не придираться и пока воздержаться от вопросов — позже разберемся.

Когда я расправился с бумажной частью, начальник, широко улыбнувшись, сказал:

— Ну, а теперь самое приятное. Пойдемте.

Мы прошли по коридору, в конце которого была широкая дверь без какой-либо надписи. Начальник приложил ладонь к двери, и она бесшумно открылась. Мы оказались в большой светлой комнате, в которой стояло то, что я ни с чем не мог спутать. Да, этот аппарат я уже видел — в старинной, снятой в 20 веке, версии фильма «Машина времени», которую я так любил смотреть в детстве. Такое же прозрачное сферическое сооружение с приборами внутри. Наверное, мое лицо выражало изумление, потому что начальник сказал:

— Помните этот фильм, да? Вот вам одна из загадок времени. То ли наши конструкторы соорудили эту машинку по образу и подобию, так сказать… То ли жители 20 века могли случайно увидеть нашу машину и использовать в фильме ее облик. Непонятно, кто у кого украл. И таких загадок много, сам черт ногу сломит…

Мы подошли к машине, он вытащил откуда-то небольшой пульт, нажал на кнопку, и машина открылась.

— Ну, вот. Добро пожаловать в прошлое! — воскликнул мой провожатый. — Такое у нас правило. Вам, как новому работнику, предоставляется возможность совершить небольшую ознакомительную прогулку. В дальнейшем, если вы у нас останетесь, такие экскурсии будете совершать раз в год. Согласитесь, если вам предстоит убеждать людей, что прошлого не надо бояться, вы должны сами побывать там и увидеть своими глазами. Итак, куда бы вы хотели попасть?

От растерянности я даже не мог сообразить, что от меня требуется. Куда я хочу? Разве это имеет значение? Главное, я попаду туда, в прошлое, и буду совершать путешествия раз в год! А я даже не мечтал, что полечу куда-то уже в первый рабочий день.

— Итак? Вижу, для вас это неожиданно. Может быть, для начала куда-нибудь не очень далеко? Двадцатый, двадцать первый век? Девятнадцатый?

— Д-да, пожалуй… Остановимся на двадцатом.

Казалось бы, не так давно все это было. Но это путешествие я мог бы сравнить разве что с полетом в космос. Так необычно, так странно… Подумать только, ведь люди тогда действительно так жили! Свой родной город я с трудом узнал. Очень много зелени, дома в основном старинные, те, которые сейчас охраняются, как памятники архитектуры. Люди, очень смешно одетые, ходят медленно, как будто им нечем заняться, глазеют по сторонам… Странные, словно игрушечные машины, тоже медленно двигаются по узким улицам. Я увидел женщину, которая подметала улицу метлой. Мужчину, который рисовал. Очень много детей с большими, явно тяжелыми сумками, бегали туда-сюда. Повсюду бродили собаки и коты… В общем, странно, но ничего страшного, конечно. Я бы согласился какое-то время пожить там и поездить на такой смешной медленной машинке. Чем-то этот мир, пожалуй, даже лучше того, в котором я живу. Свободнее, что ли…

И когда я ехал домой, все еще под впечатлением от этого необычного путешествия, я подумал о Лео. Вот кому подошел бы такой неторопливый, зеленый, уютный мир… Двадцатый век, а может, даже восемнадцатый. Вот где он чувствовал бы себя вполне хорошо.

Лео — мой лучший друг. Лео! Не так просто о нем рассказать. Он… Да, он очень способный. У него неуемная фантазия. Постоянно он что-то изобретает. Врывается ко мне с очередной своей идеей, и этим меня огорчает. И сам огорчается, когда узнает, что это давно уже изобрели. Он хорошо рисует. Даже очень хорошо. И пишет. Да, пишет обыкновенной шариковой ручкой. Уже лет сто никто не пишет ручкой, только ставят подписи в документах. А Лео пишет, причем может и правой рукой, и левой, и слева направо, и справа налево. Для чего ему это нужно, он и сам не знает, потому не любит, когда ему задают такие вопросы. В общем, Лео интересуется, по-моему, всем на свете. В общем, Лео — человек очень интересный и разносторонний. И именно поэтому никому не нужный. Ну, какой толк в наше время от его талантов? Все это совершенно не ценится в нашем обществе. Потому Лео оказался среди бесчисленного количества безработных, да еще так называемых бесперспективных. Человечество добилось того, что почти всю работу выполняют компьютеры. Раньше были такие профессии, как врачи, судьи, адвокаты, учителя, дизайнеры, переводчики, художники… Да мало ли кто еще. Теперь компьютерные программы ставят диагноз и назначают лечение, учат, следят за порядком в городе, выносят вердикт в суде, проектируют… И надо сказать, что вполне справляются со своей работой. И люди нужны в основном для того, чтобы обслуживать эти компьютеры. А это значит, что люди и сами должны быть похожими на роботов — четко и хорошо выполнять свою работу. Остались, конечно, еще некоторые специальности — научные сотрудники, руководители учреждений, или вот психологи, как я. Но ведь не все подходят для такой работы, да и рабочих мест все равно столько не наберешь. Практически исчезли и все рабочие специальности, иногда еще берут людей в сферу услуг, и то лишь для создания некоего «лица фирмы».

В тот же вечер я осторожно намекнул Лео, что существует такая возможность. Лео, к моему удивлению, сразу же ухватился за нее.

— Ездят же люди работать в другие страны. Это почти то же самое. Пять лет, даже десять… Что меня ждет здесь? Бедность, унижения, ощущение своей ненужности. А там…

— Что там — этого никто не знает. — Все же я не хотел, чтобы Лео решал что-то сгоряча, не подумав.

— Да, это неизвестно. А неизвестность — это все же какой-то шанс. Здесь же, согласись, все известно, и никаких перспектив не видно. И если честно, меня здесь ничто не удерживает. Да, друзья, родители. Но они никуда не исчезнут за такое время. Не исчезнете?

— Уж постараемся. Но все же подумай.

Лео задумался. Наверное, подумал о девушке, с которой недавно расстался, Эльжбете. Он тогда очень переживал, ходил сам не свой, и надеялся, что они вновь будут вместе. Эльжбета не выделялась ни особой красотой, ни умом, но было в ней что-то неуловимое, что так притягивало Лео. Чем-то они были даже похожи. Беда в том, что у нее были большие амбиции и она строила грандиозные планы, в которые Лео никак не вписывался. И Лео, наверное, решил, что пять лет — это как раз такой срок, за который все может решиться. Либо его чувства к ней угаснут, либо, вернувшись, он будет занимать совсем другое положение, которое будет ее удовлетворять. А может, и она переоценит свои взгляды. И это, конечно, разумно, во всяком случае, лучше, чем мозолить ей глаза и вздыхать от безысходности, ведь изменить он все равно ничего не может.