Физрук-7: назад в СССР (СИ) - Гуров Валерий Александрович

— Собираешься писать мемуары или пособие по каратэ?

— Там будет видно… Ну что, согласен?

— И сколько ты мне положишь жалования?

— Для начала — двести.

— В месяц?

— Да, на время испытательного срока, — ответил я. — Если оправдаешь ожидания, может и подниму.

Глаза писаки загорелись, но он сразу стал набивать себе цену.

— Я за роман получаю до трех-четырех тысяч, за повесть — полторы-две, а за пьесу, с учетом постановочных, могу и до десяти заколотить!

— И сколько же ты времени тратишь на роман?..

— Год или два… Иногда больше.

— Давай посчитаем… Допустим, ты укладываешься в год и получаешь в итоге три штуки, то в месяц у тебя получаются те же двести пятьдесят рэ… Кроме того, я ведь не собираюсь тебе запрещать и дальше писать свои романы и пьесы, так что считай это дополнительным заработком.

— Ладно, уговорил… — проговорил Миня. — В таком случае, нельзя ли получить аванс?

— Можно. Только не забывай, что мое условие — бросить пить!

— Совсем? — уточнил классик.

— Запоями.

— Ну-у… это я тебе обещаю.

— Посмотрим, — сказал я, доставая бумажник и вынимая из него пятьдесят рублей. — Уйдешь в запой, уволю. И аванс заберу.

Третьяковский спрятал их в карман и деловито осведомился:

— Когда приступать?

— Дай-ка мне номер твоего телефона, — проговорил я, вытаскивая записную книжку и ручку.

Евграфыч продиктовал циферки.

— Сиди дома, работай над своими бессмертными творениями, я позвоню, — распорядился я.

— Слушаюсь, шеф! — угрюмо пробормотал он.

Зачем он мне нужен, кроме того, чтобы вести в клубе литературный кружок, я и сам пока не знал, но чуял — пригодится. И вообще — чувствовал, что перемены в моей жизни не только не закончились, а, наоборот, идут по нарастающей. И предстоящий разговор с Курбатовым мог сыграть в моей судьбе гораздо более серьезную роль, нежели мне показалось в первый момент. Впрочем, что гадать. Вот сейчас доем эти пирожки, допью приторно сладкое, но остывшее какао и поеду.

Закусив и попрощавшись с литератором, я поехал на конспиративную квартиру. Ровно в девятнадцать ноль-ноль нажал на кнопку звонка, дверь тут же открылась, пропуская меня внутрь. Я вошел в прихожую и увидел хозяина. Он кивнул мне и жестом велел проходить в большую комнату. Фроси видно не было. Наверное — на спецзадании. Я разулся, снял дубленку — а шапку по теплой погоде уже не надевал. Прошел, куда указано. Увидел бутылку армянского коньяка, две рюмки и блюдце с ломтиками лимона.

Видать, разговор и впрямь предстоял серьезный. Я уселся в кресло, а Витек расположился на диване, наполнил рюмки, взял свою и, качнув ею, предложил мне сделать то же самое. Я не возражал. Звякнув хрусталем, мы выпили и закусили лимончиком. Со стороны все выглядело так, что два приятеля собрались бухнуть, ни о чем серьезном не помышляя. Собеседника я не торопил, понимая, что ему нужно собраться с мыслями. Главное, чтобы мысли его меня устраивали.

— Ну в общем смотри, Саша, — заговорил Курбатов. — Чтобы ты вник в суть моего предложения, я должен тебе кое-что раскрыть… Тебе известно, что в Литейске действует одна из самых мощных и хорошо организованных преступных группировок в Союзе, связанная, к тому же, с иностранными разведками. В преступную деятельность этой группировки втянуты многие руководящие работники сферы торговли, общепита, а также — ряда предприятий и организаций города. Причем — все организовано настолько блестяще, что выглядит как обыкновенный блат, кумовство, «ты мне, я тебе». Кое в чем — эта возня прикрыта трудовым энтузиазмом, комсомольским задором и изобретательностью. Я говорю о швейной фабрике, разумеется… Однако сейчас речь не о ней… До недавнего времени мы держали на крючке ряд ключевых фигур этой группировки, а именно — Киреева Сильвестра Индустриевича — капитана милиции из отдела БХСС и Сумарокова Илью Ильича — темного типа, который выступает в роли сборщика податей с дельцов, втянутых в их воровскую схему. Киреев в результате известных тебе событий отпал. Оперативно внедрить в банду человека, который был бы сотрудником правоохранительных органов, мы не можем. Ведь Киреев попал в нее не с нашей помощи, а по инициативе тогдашних главарей банды, которым пришлось долго и тщательно готовить его к той роли, которую он играл в ней. Бывший капитан милиции умудрился ликвидировать одного из главарей — не собственноручно, конечно. Второй сам недавно умер, в колонии. Остался третий…

— Сумароков, — брякнул я.

— Верно! — удивился майор. — Как догадался?

— Вывел методом дедукции.

— Если бы не малопонятная ненависть Киреева к тебе, ему осталось только убрать Сумарокова и возглавить банду самолично. Вот почему он так нам был нужен!

— Что ж вы его и на этот раз не выпустили?

— Выпустили бы, если бы не наша Симочка, — пробурчал Курбатов. — Она дала показания о том, что Эдвин пытался ее изнасиловать.

— Как будто это для вас препятствие…

— Препятствие… Ее папаша знаешь — кто?

— Ну, знаю… — кивнул я. — Тренер по классической борьбе в «Литейщике».

— Не только. Он ветеран Великой Отечественной, участник событий на Малой Земле, сослуживец Брежнева… Оставь мы заявление его дочери без внимания, он бы дошел до Самого!..

— Выходит, это не я посадил Эдвина, а — Симочка.

— Теперь это уже не важно, — сказал Витек. — Киреев из игры выбыл. И скорее всего — получит по совокупности. А это, наверняка, вышка… Теперь банду держит в руках только Сумароков. А это нас категорически не устраивает.

— Почему?

— Потому, что твой Илья Ильич законопатит все щели, и единственным источником информации останешься ты, да и то — до поры, до времени. Ведь Сумароков никогда не забудет того, что ты слишком много знаешь и при этом являешься человеком со стороны. Думаешь, ты ему нужен для того, чтобы охранять его от разных там директоров станций технического обслуживания и завскладами?.. Как бы не так… Единственными людьми, которых он боялся, были бывшие главари, а их больше нет… Теперь ему не нужен слишком умный, знающий лишнее, к тому же — строптивый телохранитель. Он обойдется дуболомами попроще. Так что не исключено, что в ближайшее время Сумароков попытается от тебя избавиться. Может быть даже — завтра!

— Нихренасе перспективочка!

— Да, нас она тоже не устраивает.

— И что мне теперь делать? — спросил я. — Линять куда-нибудь?.. А это как раз категорически не устраивает меня… У меня работа, ученики…

— Нас — тоже, — сказал Курбатов. — Однако, как говорится, если не можешь предотвратить безобразие, возглавь его.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Не догадываешься?.. — хмыкнул майор. — Ну, примени свой дедуктивный метод!

— Убрать Сумарокова и возглавить банду, — сказал я.

— В точку!

— И кто же это должен сделать?

— Кроме тебя — некому.

— И как это ты представляешь?

— В банде знают, что ты человек Сумарокова. Также, почти наверняка, там известно, что Киреев пытался тебя посадить, что легко истолковать, как соперничество за лидерство. Ничего не стоит пустить слух, что именно ты подсунул ему Симочку, таким образом убрав соперника.

— Как-то это не по-пацански…

— Опасаешься за свою репутацию? — хмыкнул Витек. — Ничего. После того, как разберешься с Ильей Ильичом, репутация твоя достигнет небывалой высоты.

— Я не наемный убийца.

— Никто тебя не вынуждает его убивать.

— Так как же я его уберу?

— А вот — это, другой разговор! — проговорил трудовик. — От этого и будем плясать.

— Погоди, плясун! — остановил его я. — Прежде, чем продолжишь, признайся, вся эта говорильня — чисто твоя инициатива или она с полковником согласована?

— С полковником? — усмехнулся майор госбезопасности. — Бери выше! С самим генералом-лейтенантом Севрюговым!

— Ясно! — нахмурился я. — А что ты мне тогда впаривал про согласование с руководством?

— Проверял тебя. Прощупывал. Задание-то ответственное.

— Ну, проверил?.. Тогда давай, выкладывай!