Трио для миллиардера (СИ) - Кора Бек

— Нам не нужна, Оли, новая кукла. У нас есть четыре старые, и все куклы ещё целые.

— Помню, помню, — со вздохом ответила Оли и замолчала.

— М-да, умеют, однако, немцы воспитывать детей, — констатировал Сафаров.

— Оскар, — обратилась теперь Ода к брату, — не тянись руками к дяде. Ты можешь выпасть из кресла, да ещё и дяденьку за больное место заденешь.

— Не-ет, — запротестовал Оскар, — я, наоборот, слежу за тем, чтоб дядя нечаянно не упал!

— А-а, ну тогда ладно, — ответила Ода и предложила сестре: Давай, Оли, будем помогать Оскару? Ведь, если дядя упадёт на пол, он может сломать себе руку или ногу.

— Давай, — охотно согласилась Оли и с детской непосредственностью добавила: Может, он их уже сломал. Видишь, как у дяди рука висит? Но всё равно за ним стоит присмотреть.

— Какие красивые и редкие у них имена: Ода, Оли, Оскар! — подумал Эльдар. — Повезло кому-то иметь троих детей, и к тому же таких умненьких! Интересно, ценит ли это их отец? Странно, что дети о нём вообще не упоминают.

Голоса детей то вдруг всплывали в его сознании, то исчезали, уступая место выехавшему из-за дерева минивэну. Сафаров даже не успел разглядеть, кто находился за рулём машины. Он пытался избежать столкновения с автомобилем. Всё произошло очень быстро. Кажется, он сумел объехать минивэн, а потом врезался в тот самый большой, раскидистый дуб.

А теперь он в больнице. Если судить по разговору двух медиков, “пациент скорее жив, чем мёртв”. Остаётся надеяться, что водитель минивэна также не слишком сильно пострадал.

Хорошо, если он находился в автомобиле один. Наверно, какой-нибудь добропорядочный бюргер, который хотел поскорее попасть домой, к своей семье, но не рассчитал сложности участка дороги, у которого росло дерево.

Было, но не прошло?..

Этот момент навсегда врежется в мою память. Я торопилась домой, чтоб успеть искупать детей и уложить их спать. Но малыши так сильно соскучились по мне за два дня, пока они гостили у тёти Лены, что все трое говорили без умолку и одновременно.

Обычно я езжу очень аккуратно, но тут на одно мгновение отвлеклась, а когда посмотрела на дорогу, было поздно. Этот миг стал для меня роковым. Мы с детьми чуть не столкнулись лоб в лоб с белым кроссовером.

Объезжая местную достопримечательность — большой трёхсотлетний дуб, которым здесь очень гордятся, я обернулась назад, чтоб ответить Оли, как меня вдруг занесло, и я выехала на встречку. Мало того, к нам приближался автомобиль. В тот момент этот белый кроссовер показался мне огромным, как айсберг.

От ужаса, от страха за детей меня прошиб пот. Обеими руками я вцепилась в руль и изо всех сил надавила на педаль тормоза. Мой старый железный конь меня не подвёл. Минивэн остановился не слишком резко, без визга тормозов.

Во всяком случае, болтавшие друг с другом детки ничего даже не заметили. Только Ода что-то заподозрила и с беспокойством спросила, когда я собралась выйти из машины:

— Мамочка, ты куда? Всё в порядке?

У меня не было сил отвечать, и я просто кивнула головой. Потом на полусогнутых ногах вышла. Подходить к кроссоверу было страшно. Я боялась увидеть труп. К счастью, следом за кроссовером со стороны Франкфурта ехала ещё одна машина. Автомобиль остановился.

Из Фольксвагена серого цвета вышел типичный немец — светловолосый мужчина лет 50, с брюшком, среднего роста, немного заторможенный. Он спросил, не пострадала ли я, и, переваливаясь, как утка, двинулся к кроссоверу. За ним, еле передвигая ноги, двинулась я.

Кроссовер левым боком приложился к могучему старому дереву. Немец (хоть я и сама по маминой линии немка, но коренных жителей Германии упорно называю немцами, ведь все, кто родился, вырос в России, немцы как бы наполовину) немного убыстрил шаг и, подойдя к кроссоверу, рывком распахнул переднюю дверь со стороны пассажирского сиденья.

К счастью, дверца не была заблокирована. В противном случае без службы спасения мы бы не обошлись. А в таких вещах счёт порой идёт в буквальном смысле на минуты.

Водитель привалился к другой дверце и находился без сознания. Немец залез на сиденье, пощупал пульс. Затем вынул из кармана брюк телефон. Я догадалась, что он хочет вызвать скорую с полицией, и предложила, чтоб я осмотрела пострадавшего, поскольку я медик.

Подобно всем жителям Германии, повстречавшийся мне на дороге бюргер не отличался разговорчивостью. Поэтому он даже не удосужился сказать, пульс прощупывается, или нет. А я сама спрашивать побоялась.

Немец недоверчиво посмотрел на меня, но всё же убрал свой телефон в карман и уступил мне место. Я поняла, что водитель жив.

Не знаю, сердце стучало так сильно в моей груди от волнения, чувства собственной вины, или оно предчувствовало встречу с отцом моих детей? Но только я не удивилась бы, если в тот момент, когда я увидела лежащего без сознания Сафарова, сердце выскочило бы из моей груди. Мне стоило немалых трудов заставить себя делать то, что следовало в этой ситуации. А это было так непросто!

Эльдар, или как я его называла — Дар, полулежал на сиденье, привалившись левым плечом к дверце. Чёрные брови были сведены на переносице, между ними залегла знакомая до боли продольная морщинка, лицо бледное. Он почти не изменился, хотя, пожалуй, возмужал.

Я смотрела на Дара и не могла насмотреться. Это было невероятно, что спустя годы мы с ним вновь встретились за тысячи километров от места нашей первой встречи.

А потом каким-то чудом мне удалось убедить недоверчивого бюргера, что нельзя терять время, и я сама смогу доставить пострадавшего водителя в больницу Нидеррад (это один из районов Франкфурта), где я подрабатываю медсестрой.

Последние два года я совмещаю учёбу на медицинском факультете в университете имени Гёте с работой в больнице. Поэтому знаю, куда и к кому обращаться. К счастью, у Эльдара не было кровотечения или каких-то явных серьёзных травм, но иногда промедление смерти подобно. Я не могла рисковать жизнью отца своих детей.

На дворе стоял воскресный вечер. Движение на этой, обычно оживлённой трассе, затихло. Вместе с мужчиной мы перенесли Сафарова в мою машину. Увидев внутри минивэна детей, немец немного расслабился и даже улыбнулся. Наверное, он перестал опасаться, что имеет дело с какой-нибудь мошенницей.

Тем не менее уважающий закон бюргер сфоткал мои водительские права и место аварии с разных ракурсов, записал мой адрес, номер телефона. Затем уточнил, где работаю, и зашёл на сайт больницы. Там он нашёл меня в списке сотрудников.

Ничего личного, обычная немецкая педантичность.