Три кинокомедии - Александр Володин

Потом этой девочке — Лене Прокловой — присудили диплом за лучшую женскую роль в фильмах киностудии. По этому поводу даже фельетон написали, где говорилось о том, что девочка эта глина в руках режиссера и ни о каком актерском даровании говорить не приходится, потому что актриса не училась в институте и не знает всех тонкостей своей профессии.

Как-то зимним вечером героиня стояла в кадре, как обычно ожидая, пока подготовят технику. Холод был жуткий. Мы пустили камеру незаметно. Радовались — вот подглядели истинное состояние. На экране получилась Вера Холодная. В теплом просмотровом зале никто не хотел верить, что именно так мерзнет ребенок. Это, кстати, к тому, что все сыгранное ею — результат усилий и труда. А то есть довольно прочное заблуждение, что дети в кино играют легко и бездумно. Нет, они выполняют задачи, репетируют по многу раз, ведут точный рисунок роли, и если повезет, то прибавят к вашим усилиям такое, о чем вы и помыслить не могли.

Есть в картине один недлинный кадр. Девочка заходит в парадное, поднимается по лесенке, садится на ступеньку и плачет. Слышит чьи-то шаги сверху, встает и ковыляет дальше.

Снимали этот кадр в подъезде, декорации не строили. И операторы оказались в весьма сложных условиях работы. Очень тесно, и аппарат должен ехать на рельсах, поворачиваться за актрисой. Он обвешан людьми, как рея тонущего корабля. Один смотрит в глазок, другой переводит фокус и диафрагму, так, чтобы лицо все время было в резкости, — оптика ведь не обладает гибкостью человеческого глаза, третий вертит поворотные ручки штативов, четвертый держит кабели и лампу, которая дает точно направленный луч, есть еще и пятый, по-моему, он нужен для того, чтобы держать в охапке первых четырех, чтоб не упали в пролет. Впрочем, у него есть и другое задание. Шестой возит этот муравейник на тележке. Теперь представляете, сколько возможностей для накладок? Поэтому нам и отпускают пленки в восемь раз больше длины фильма. Для комедии даже в двенадцать раз.

У актрисы задание тоже довольно сложное. Она с усилиями открывает тяжелую дверь, ковыляет на коньках, поднимаясь по лестнице. Выходит на крупный план — это значит, что точность движения измеряется сантиметрами, садится на ступеньку и горько плачет. Разумеется, о глицериновых слезах не может быть и речи.

Порепетировали, поставили свет, еще раз порепетировали — это час-полтора на холоде, а девочка, заметьте, в тесных ботинках, на коньках. Короткий отдых — и можно снимать. Еще двадцать минут на доделки по технической части: что-то отпилить, что-то приколотить, укрепить доски под рельсами, проверить стыки. Это уже под актерские слезы. И вот съемка. Все хорошо. Открыла дверь, вошла, села, отвернулась, огромные с мизинец слезищи, услышала шаги, встала, ковыляет дальше.

— Стоп — сняли!

— Еще раз, — просят операторы. — Камера не доехала.

Тележку приходится везти почти наугад. Какие-то сантиметры не довезли — в кадре лицо режется. Как раз по самой слезе.

Будем снимать еще. А между каждым дублем проходит минут десять, а то и двадцать, пока уточняют свет, меняют пленку в аппарате, чистят рамку, проверяют фокус, отводят камеру на исходные, поправляют грим, изъеденный слезами. Все это время актриса в форме, сосредоточена, глаза полны нужных производству слез.

Третий дубль. Все идет как надо. Села, плачет, встала...

Оператор молча отворачивается и садится на тележку, обхватив голову руками. На этот раз камера опоздала с панорамой. Девочка плюхнулась на ступеньку слишком резко, камера ее потеряла, а потом догнала. Это нехорошо. Но мы прерываем съемки, что снято — то снято. Девочка греется в квартире этажом выше. Там хлопочут радушные хозяева.

Увидев мое огорченное лицо, девочка оставляет горячий чай с вареньем, молча нагибается шнуровать ботинки...

Наконец сняли, кажется хорошо. Но все так перенервничали, что готовы снять еще раз для страховки.

Актриса говорит:

— Я все буду чувствовать, как вы говорите, но слез у меня больше нет.

— А ты чаю попей, — деловито советует администратор. Он знает: слезы детские — вода, а хороший дубль надо подкрепить. Вдруг на пленке царапина.

Зимними вечерами на Гоголевском бульваре мы снимали сцену драки. Девочка видит, как трое мальчишек бьют ее приятеля, и кубарем с горы кидается в это побоище. Мальчишки оказались джентльменами, па репетициях оказали ей вялое сопротивление. По когда они и на съемке позволили раскидать себя в разные стороны, она закричала:

— Они не хотят меня бить! Скажите им!

— Ну побейте ее, ребята, — сказал я.

Сняли, все остались довольны. Пенсионеры, которые всю зиму топтались около наших приборов, написали на студию возмущенное письмо: «По вечерам работники киностудии на потеху зрителям стравливают детей под ярким светом прожекторов».

Пора сказать несколько слов о мальчике, ее напарник не просто мальчик, а личность — впервые влюбившийся, рыцарь мальчишеской преданности. Мальчик из семьи, где отец пьяница, а мать живет с отчимом и ходит к прежнему мужу, и ребенок понимает это. Нелегкие актерские задачи.

Дети, как актеры, способны к самой яркой и разностилевой игре. Мальчик, который играл в нашей картине «Звонят, откройте дверь!», до этого снялся в комедии «Добро пожаловать». Это талантливый фильм-фельетон, и стиль актерской игры в фильме был несколько условным, с четко обозначенными эмоциональными состояниями, с актерскими «плюсами», как говорят сами актеры.

В нашей работе Витя Косых поначалу все время обозначал на своем лице выражение грусти, радости, сосредоточенного раздумья — словом, все что требовалось. Вы думаете, с ним пришлось долго работать, перестраивать его в другую систему актерской игры? Ничего подобного. Два скандала — и парень стал как чистый лист, все приспособления прошлой роли буквально ветром сдуло.

Если ребенок играет себя, то нагоняй, сделанный ему, не что иное, как безграмотность и бестактность.

Если же это актер, и он только по наивности решил воспользоваться приемами предыдущей роли, то тут надо резко отбросить прошлый опыт. В этом случае эмоциональный удар есть разумный педагогический прием. Сознаюсь, что тогда я серьезно разозлился на него: такой способный парень, а строит из себя дурачка. Он-то думал, что эти приемы и есть его богатство. А когда он понял, что богатство в нем самом, то щедро и легко стал отдавать себя работе.

И вот итог юного актера — за два года четыре главные роли: комедийный герой в «Добро пожаловать», лирический герой в картине «Звонят, откройте дверь!», драматический герой в фильме «Мимо окон идут поезда», героическая роль в «Неуловимых мстителях».

Детям, так же как и всем прочим актерам, в достижении серьезных результатов помогает драматургия, ставящая перед исполнителями сложные задачи. Драматургия Володина требует от исполнителей не только простоты и естественного поведения. Она требует ума, душевной чистоты и душевного богатства. Сценарий как будто просит: «Пожалуйста, будь талантлив!» Драматург Володин захотел и рискнул доверить неведомым талантам судьбы и характеры, выражающие сложные и тонкие движения его писательского мира. Оказалось, что дети могут, не упрощая и не вульгаризируя, донести весь аромат «володинского» мира. Это оказалось возможным, во-первых, потому, что все ноты были написаны точно: скрипка играла свое, флейта свое, труба свое. Никому не пришлось оправдывать и мотивировать неверные движения. Все написанное было правдой — и маленькой правдой слов, и трудной правдой чувств, и высокой истиной благородного авторского замысла.

А. Володин

Звонят, откройте дверь!

«Звонят, откройте дверь!».«Мосфильм», 1965 г.

Автор сценария — А. Володин; режиссер-постановщик — А. Митта; гл. оператор — А. Панасюк; звукооператоры — С. Литвинов, Ю. Рабинович; режиссер — В. Проклов, гл. художник — П. Киселев; композитор — В. Баснер.

Роли исполняют: Лена Проклова (Таня). Р. Быков (Павел Васильевич), В. Белокуров (скрипач), С. Никоненко (вожатый Петя), Оля Семенова (Лена), Витя Косых (Гена), Витя Сысоев (Бардуков). В эпизодах: А. Алейников, Л. Вейцлер, В. Владимирова, А. Денисова, О. Ефремов, А. Максимова, Э. Некрасова, Л. Овчинникова, И. Саввина, Лена Золотухина, Миша Метелкин.

Девочка шла по зимней улице, то ли вспоминая что-то, то ли так, не думая ни о чем. Снег падал на мостовую, рассеянно витал, словно выбирая место, куда опуститься. Прохожие спешили — холодно, да и дела у всех. Сумрачный, озабоченный день.