Еретик. Книга первая - Вера Золотарёва

«Может, она его и вправду околдовала?» – в страхе подумал Ги.

Ударив по прутьям решетки так, что по ним прошелся легкий звон, Пьер тем временем едко процедил:

– Могла бы быть поласковей, голубка. Рассказала бы все по-хорошему мне, может, я бы за тебя словечко замолвил. А так будут тебя рвать на куски на инквизиторском допросе, еще вспомнишь меня. Ох, вспомнишь! И пожалеешь, что не была покладистой!

Пьер внимательно следил за узницей, поэтому от него не укрылось, что глаза ее округлились и увлажнились от слез, лицо напряглось от с трудом скрываемого страха, а руки впились в ткань платья.

– Гляди-ка, Ги, ее проняло! – победно воскликнул Пьер. – Правильно боишься, глупая девка. Может, ты и жила в какой-нибудь глуши, а про инквизиторов с их допросами слышала, не так ли? – Он усмехнулся. – Видел я таких норовистых, как ты. Храбрились, молчали. А знаешь, как они потом визжали и молили о смерти?

– Довольно, Пьер, оставь ее, – пробормотал Ги, попытавшись оттащить стражника от камеры за плечо, но тот лишь сбросил его руку и отмахнулся.

– Да-да, я всякое здесь повидал, – протянул Пьер. – Правда, таких ладненьких сюда редко приводят. Ты мне нравишься, ведьма, слышишь? – Он облизнул губы. – Знаешь, я могу быть с тобой нежным, если станешь посговорчивее. А потом замолвлю за тебя словечко, попрошу сильно не мучить. Что скажешь, а?

Он вплотную приблизился к решетке в ожидании ответа.

Ги замер, совершенно растерявшись.

– Давай, красавица, покажи, что ты в лесу вытворяла. А я в долгу не останусь. В самом деле, лучше уж я, чем инквизиторы, а? – Он нетерпеливо сжал прутья решетки. – Ну? Что скажешь?

Узница молчала еще несколько мгновений, затем вдруг начала подниматься со своего места. Лицо ее преисполнилось мрачной решимости, от которой Ги попятился и перекрестился, одними губами зашептав «Отче наш».

Ведьма неспешно оправила платье и подошла к решетке.

– Я скажу, – медленно заговорила она. Голос у нее оказался бархатистый, чуть ниже, чем могло бы показаться на первый взгляд, – что ты можешь проглотить свой мерзкий язык и сдохнуть, грязный болван!

Ее глаза казались безумными от обуревавших ее страха и ярости. Голос на последних словах набрал силу и перешел почти на крик.

Не успел Пьер опомниться, как узница резко подалась вперед и плюнула ему в лицо, тут же отшатнувшись вглубь своей камеры. Она дрожала, глядя на стражников, как загнанный зверь на охотников.

– Прокляла… – прошептал Ги в ужасе. – Прокляла!

Пьер ахнул и отшатнулся от камеры, как от чумного.

– Ах ты мерзкая шлюха! – взревел он, отирая плевок с лица и поворачиваясь к Ги. Лицо его полыхало от гнева. – Дай сюда ключ! – прорычал он. – Давай!

Ги попытался сопротивляться, но под устрашающим взглядом Пьера быстро сдался. Рука сама нащупала связку ключей. Пьер вырвал ее из рук Ги, чуть не свернув ему палец, и ринулся к камере. Узница тем временем испуганно ахнула, отступила и прижалась к дальней стене, словно пыталась слиться с нею.

– Пьер, что ты делаешь? – воскликнул Ги, но приближаться поостерегся, опасаясь чар ведьмы. – Не отпирай клетку!

Пьер его не слушал.

– Ты будешь орать и призывать нечистого, как в лесу его призывала, поняла, шлюха?! – Он вставил ключ в замок и повернул, тут же ворвавшись в камеру. Узница вскрикнула и попыталась отбиться от налетевшего на нее стражника, но он был намного сильнее. Если она и обладала колдовскими чарами, сейчас они ее покинули и не желали приходить на помощь. В глазах Пьера тем временем все ярче разгорался яростный огонь. – Я сделаю так, что инквизиторы с тебя шкуру живьем спустят, а внутренности скормят свиньям! Ты будешь визжать, как одна из этих свиней, поняла?!

– Интересно посмотреть, как ты будешь заставлять инквизиторов, стражник, – вдруг раздался чей-то голос из коридора. Спокойный, но достаточно громкий, чтобы его услышали.

Ги вздрогнул и обернулся. Пьер тоже замолк, вмиг растеряв былой пыл. Только отчаянный вскрик узницы прорезал навалившуюся на коридор тишину и так же быстро смолк.

Посреди коридора стояла фигура в длинной черной сутане, поверх которой виднелся довольно грубый нательный крест. Этого служителя Церкви сложно было с кем-то спутать: большинство церковников, которых в своей жизни видел Ги, носили монашескую тонзуру, но не он. Волосы этого человека были черны, как уголь и густыми неряшливыми волнами опускались почти до основания шеи. Холодные серые глаза спокойно изучали развернувшуюся в коридоре картину, выражение хищного лица с орлиным профилем было бесстрастным, будто происходящее нимало не трогало этого человека. Впрочем, надо думать, ему доводилось видеть нечто более впечатляющее не раз и не два.

Ги много слышал о нем, но лично не встречал до этого дня. Его звали Вивьен Колер. Не просто церковник – инквизитор. Один из помощников Его Преосвященства Лорана, снискавший себе известность в городе после осмотра чумных монастырей.

Пьер выпрямился, вытянувшись во весь рост, и, будто опомнившись, отступил от узницы. Та тяжело дышала, вжимаясь в стену. Ее нижнее платье было чуть надорвано на груди.

Вивьен Колер остановился в нескольких шагах от Ги, смерив его ничего не выражающим взглядом, и вопрошающе кивнул Пьеру.

– Повтори-ка еще раз, стражник, что ты собирался заставить меня сделать с этой женщиной, – спокойно сказал он.

Пьер заметно побледнел.

– Отче, я… я вовсе не…

– Ты же не вздумал лгать мне? – произнес инквизитор. Голос звучал почти дружественно, однако в нем угадывалась угроза. – Или, быть может, ты сам желаешь показать мне, как я должен действовать? Кажется, ты сказал, что «лучше уж ты, чем инквизиторы», если я правильно помню.

Теперь побледнел и Ги, все еще дивясь тому, что инквизитору удалось так неслышно к ним подобраться и застать их врасплох.

«Сколько же он успел услышать? Как давно он за нами наблюдает?» – подумал Ги, понимая, что после неосторожных высказываний Пьера им обоим может грозить допрос.

Будто прочтя его мысли, Вивьен Колер произнес:

– Знаешь, а ведь ты наговорил так много занимательного, что у меня крепнет желание побеседовать с тобой. – На губах его появилась угрожающе миролюбивая улыбка.

Пьер покачал головой.

– Отче, я… я не понимаю, что на меня нашло. Эта… – он обернулся и тут же заговорил с жаром, будто найдя нужные слова, – эта ведьма меня одурманила!

Бровь инквизитора недоверчиво изогнулась. Он хмыкнул.

– Но ведь на таких смельчаков, как ты, колдовские чары так просто не действуют, разве нет? Или ты не это пытался сказать заключенной, когда просил ее быть с тобой поласковее?

Впервые за этот