Партия Иисуса. Очерки общественного служения Иисуса Христа - Андрей Лазаренков

Среди более поздних приверженцев мифологической школы следует упомянуть Джона Робертсона, Поля-Луи Кушу, Артура Древса, Бертрана Рассела, Роберта Прайса, а из отечественных – Роберта Виппера, Абрама Рановича, Иосифа Крывелёва. Все они тем или иным способом пытались доказать, что Иисус как реальная историческая личность никогда не существовал, являясь вымышленным персонажем, возникшим в результате переработки древних восточных мифов об умирающем и воскресающем боге.

Мифологическая теория не пользовалась особой популярностью среди исследователей Нового Завета. Большинство учёных не принимало её, полагая, что человек с именем Иисус в принципе мог когда-то существовать. Правда, что касается его конкретной роли в истории, то здесь между исследователями единодушия не было. Основоположник рациональной критики Нового Завета Герман Самуил Реймарус (1694—1768) считал, например, что Иисус был всего лишь человеком, неудачно претендовавшим на роль Мессии. По Реймарусу, Иисус дважды пытался поднять восстание – в Галилее и перед въездом в Иерусалим – и оба раза неудачно. Чтобы замять скандал, связанный с его поражением и позорной казнью на кресте, ученики придали смерти Христа искупительное значение и придумали рассказ о его воскресении. Выводы Реймаруса по тем временам могли показаться неслыханным вольнодумством, поэтому, опасаясь гонений, он даже не решился опубликовать результаты своих исследований. Лишь после смерти Реймаруса немецкий поэт и философ Готхольд Эфраим Лессинг издал в 1774 году отрывок из его труда. Тем самым было положено начало так называемым «поискам исторического Иисуса», а сам Реймарус стал считаться основоположником рациональной критики Нового Завета. К духовным наследникам Реймаруса следует отнести тех исследователей-библеистов, которые, подобно ему, считали Иисуса неудачливым политиком, потерпевшим поражение во время попытки вооружённым путём свергнуть власть римлян (Карл Каутский, Джоэл Кармайкл, Сэмюэл Брэндон, Хаим Герман Коэн, Марк Абрамович, Джеймс Д. Тейбор, Робер Амбелен и др.).

Работа Реймаруса – «Апология рационально верующего в Бога» – стала своего рода фундаментом для дальнейших поисков «исторического» Иисуса, оказав значительное влияние на развитие либерального богословия и религиозного гуманизма. Даже те исследователи, которые не соглашались с выводами Реймаруса, вольно или невольно были вынуждены обращаться к его методам рациональной критики евангельских событий.

Протестантская либеральная теология XIX века, представленная трудами Иммануила Канта, Георга Вильгельма Гегеля, Фридриха Шлейермахера, Эрнеста Ренана, Альбрехта Ричля, Адольфа Гарнака, рисовала образ Христа без каких-либо сверхъестественных черт. По их представлениям, Иисус был духовно совершенной личностью, своего рода моральным идеалом для всего человечества. Заурядным проповедником считал Иисуса и Давид Штраус (1808—1874), автор нашумевшей в своё время книги «Жизнь Иисуса». Похожих взглядов на Христа придерживался и великий русский писатель Лев Толстой (1828—1910).

На рубеже XIX – XX веков Иоганн Вайсс (1863—1914) и независимо от него Альберт Швейцер (1875—1965) создали ещё один вариант образа Иисуса, представив его апокалиптическим пророком. Согласно их воззрениям, жизнь и деятельность Христа можно понять лишь в контексте античного иудаизма, насыщенного страстным ожиданием скорого «конца времён». Подобно всем тогдашним евреям, Иисус уповал на неизбежное вмешательство Бога в ход истории с целью уничтожить силы зла и установить на земле Царство Божье. Однако приход Царства мог задержаться, если грехи людей не были искуплены. Из пророка Исайи Иисус знал, что Мессия должен пострадать за грехи людей, предназначенных свыше для Царства Божьего (Ис.53). Это привело его к решению принести самого себя в жертву Богу, поскольку он видел «в Своей смерти искупительную смерть и вместе с тем такой поступок, который открывает Царство» [3].

Таким образом, по Швейцеру, получалось, что Иисус отправился в Иерусалим с одной-единственной целью – «вынудить старейшин народа казнить Его» [4], после чего произошло бы долгожданное вмешательство Бога в земные дела со всеми вытекающими отсюда последствиями. Сам Иисус после своей искупительной смерти надеялся воскреснуть и по воскресении явиться «на облаках небесных», что означало бы наступление Царства Божия.

В 20-х годах XX века Мартин Дибелиус (1883—1947) и параллельно с ним Рудольф Бультман (1884—1976) предложили новый метод изучения Евангелий, так называемую «критику литературных форм и жанров». По мнению сторонников этого направления, необходимо отличать «исторического Иисуса» от Иисуса, с которым имеет дело Церковь. Согласно воззрениям Бультмана, на изречения Иисуса и рассказы о нём сильное влияние оказывали религиозные и социальные реалии жизни первых христиан. Необходимость решать многочисленные внутрицерковные проблемы якобы заставляла их придумывать и приписывать Иисусу целые эпизоды и речи, в результате чего реальный, исторический Иисус оказался погребённым под толстым слоем позднейших мифических напластований. Из всего этого, по Бультману, следовало, что Евангелия, как источник сведений об «историческом» Христе, не заслуживают абсолютно никакого доверия [5]. Придя к такому выводу, Бультман объявил, что предметом его поисков будет «не жизнь и не личность Иисуса, а только его «учение» [6].

После «открытий» Бультмана, ошеломивших научный мир, многие библеисты решили вообще отказаться от поисков «исторического» Иисуса, посчитав, что это невозможно в принципе. Однако после Второй мировой войны началась новая фаза поисков, имевшая целью обнаружить связь между «историческим» Иисусом и Иисусом веры. Участники «нового поиска» исходили из предположения, что должны существовать параллели между тем, что говорил Иисус сам о себе, и тем, что говорили о нём его последователи: даже если в Евангелиях по большей части содержатся не подлинные слова и дела Иисуса, а приписанные ему христианской общиной, то всё равно на их создание исторический образ Иисуса должен был оказывать определённое влияние. Подвергнув новозаветные тексты критической обработке, участники «нового поиска» надеялись извлечь из них исторически подлинное ядро.

Начало «новому поиску»2 положил доклад немецкого протестантского исследователя Эрнста Кеземанна (1906—1998) «Проблема исторического Иисуса», прочитанный в Марбурге в 1954 году в присутствии Бультмана. После Кеземанна появились и другие исследователи (Эрнст Фукс, Гюнтер Борнкамм, Иоахим Иеремиас, Джеймс Робинсон, Норман Перрин), которые возродили угасший было интерес к «историческому» Иисусу. В своих трудах они утверждали, что новозаветные писания отражают не только духовный мир ранних христианских общин, но и приближают нас к реальному историческому Иисусу – дело лишь за выработкой надёжных «критериев», помогающих отделить подлинные слова и дела Иисуса от всех последующих интерпретаций.

Начиная с 70—80-х годов XX века, многие исследователи пытаются решить проблему «исторического Иисуса» путём тщательного изучения исторических реалий, на фоне которых разворачивалась его деятельность, – социальных условий, нравов, экономики, религиозных культов, мессианских настроений и т. п. Выяснив, какие конкретные исторические вызовы стояли перед Иисусом и его учениками, они надеются лучше понять евангельские тексты. Это направление в библеистике получило название «третьего поиска исторического Иисуса». Его яркими представителями являются Бен Мейер, Маркус Борг, Ричард Хорсли, Джеральд Даунинг, Мортон Смит, Джон Доминик Кроссан, Давид Флуссер, Геза Вермеш и некоторые другие.

В отличие от исследователей XIX – XX веков, как правило, резко противопоставлявших Иисуса иудаизму, представители «третьего поиска» стараются, как они сами заявляют, «вернуть» Иисуса еврейской истории. Представители этого направления стремятся продемонстрировать глубокую укоренённость проповеди Иисуса в иудаизме времён Второго Храма. Всякая интерпретация, не учитывающая еврейскую принадлежность Иисуса, отметается ими, как не соответствующая историческим реалиям I века н. э.

Однако и эта кропотливая работа не увенчалась успехом. Исследователи собрали огромный фактологический материал, но воссоздать на его основе портрет исторического Иисуса, который удовлетворил бы всех, так и не сумели. Кем только не изображают они Христа! «Учителем добродетели» ессеев и террористом-зелотом, странствующим проповедником-чудотворцем и приверженцем философской школы киников, последним пророком иудейства и «посвящённым» эзотерических школ Индии. Существовала даже такая экстравагантная гипотеза, согласно которой Иисус Христос и Юлий Цезарь, – это одно и то же лицо!