Преподобный Сергий Радонежский: Жизнеописание, молитвы, святыни - Елена Владимирова

Время пустынно-уединенной жизни Преподобного Сергия проходило в молитве внешней церковной, состоявшей в отправлении всего круга служб дневных, за исключением литургии, – в молитве внутренней или умной домашней, в непрестанном богомыслии, в чтении Слова Божия и труде. Нет сомнения, что очень невелика была библиотека книг Преподобного Сергия. Что касается телесного труда, то он должен был вырубать лес около своей церкви и келии, чтобы образовать около них полянку для огорода.

М. Нестеров. Юность Преподобного Сергия

Пищу Преподобного Сергия во время его уединенного пустынножития составляли хлеб и вода. Воду он брал из источника или ключа, недалеко от которого стояла его келия; откуда брал он хлеб, доподлинно не известно, но вероятно, его приносил или присылал младший брат преподобного Петр, который оставался жить в Радонеже.

Постепенно к Сергию присоединились другие монахи, и всем приходящим он помогал строить келии и обустраиваться на новом месте. Пока он жил в пустыни один, он нуждался только в хлебе, который, как мы сказали, вероятно, доставлял ему младший брат. Но когда в его пустыни образовался монастырь, нужно стало церковное вино для служения обеден, восковые свечи для служения всяких церковных служб. Иногда не доставало и того, и другого, так что служение обеден приходилось откладывать, а петь заутрени приходилось вместо свеч с лучиной. По свидетельству преподобного Иосифа Волоколамского, в монастыре Сергиевом в первое его время писали книги, нужно подразумевать – богослужебные, не на пергамене или бумаге, а на бересте.

При всей возможной ограниченности потребностей доводилось иногда испытывать нужду и самому преподобному. Один раз, когда он уже был игуменом монастыря, у всей братии случился крайний недостаток пищи, а у него самого совсем не стало ни хлеба, ни соли. Три дня он переносил голод, но на четвертый день, будучи не в состоянии больше терпеть его, взял топор и пошел к одному старцу, по имени Даниил, у которого был лишений хлеб и который вместе с тем нуждался в плотнике. «Я слышал, старче, – сказал Сергий Даниилу, – что ты желаешь пристроить сени к своей келии; чтобы не быть праздным, я пришел к тебе поставить сени». – «Действительно, я желаю пристроить сени в келии, – отвечал Даниил, – давно приготовлен у меня для этого и лес, и только жду из села плотника; а что касается до тебя, – прибавил он Сергию, – то боюсь, что ты слишком дорого возьмешь с меня за работу». Сергий отвечал, что он много не возьмет, а лишь те гнилые хлебы, которые есть у него, и прибавил, что он сделает ему сени лучше всякого плотника. Даниил вынес Сергию решето гнилых хлебов (т. е. наломанных кусков хлеба) и сказал: «Вот, если это хочешь получить за работу, то с удовольствием дам, а больше не могу ничего дать». Сергий отвечал, что этого более чем достаточно, и, сказав Даниилу, чтобы возьмет хлебы только когда сделает дело, принялся за работу. Целый день он работал, и к вечеру были готовы сени. Тогда взял он от Даниила заработанные хлебы и утолил ими голод.

Вступив в управление своей родной обителью, преподобный, поучая братию, избегал многословия; его речь обнаруживала глубокое знание Священного Писания, дух и смысл которого он постигал не только умом, но и сердцем. Оттого все его поучения, при своей простоте и кратости, были проникнуты особенной силой и властно действовали на сердца слушателей. В одной из рукописей ХVII в., принадлежавшей Новгородской Софийской библиотеке, есть такое поучение Преподобного Сергия: «Внимайте себе, братие, всех молю, прежде имейте страх Божий и чистоту душевную и любовь нелицемерную, к сим и страннолюбие, и смирение с покорением, пост и молитву. Пища и питие в меру, чести и славы не любите, паче же всего бойтеся и поминайте час смертный и второе пришествие». Он учил не столько словом, сколько своим примером. К великому утешению братии, каждый день совершал он Божественную литургию. Никакая усталость, никакие дела и заботы не могли помешать ему первым являться в церковь ко всякому Богослужению, и выходил он из церкви всегда последним. В продолжение всей службы Божией он стоял как свеча и отнюдь не позволял себе прислоняться к стене, «что знаменовало, по выражению святителя Московского Филарета, мысль, в Богомыслии водруженную, и дух, непобеждаемый леностию тела». Сидения в церкви не допускал никогда.

А. Васнецов. Скит

Одним из правил порядка, установленного Преподобным Сергием в своей обители, требовалось, чтобы после повечерия братия не ходили из келии в келию и не беседовали друг с другом, кроме крайней нужды, когда, например, нужно было побывать зачем-нибудь у самого игумена; каждый в своей келии должен был заниматься молитвой и рукоделием. Преподобный сам строго наблюдал за исполнением этого правила. Иногда, поздно вечером, особенно в долгие осенние и зимние ночи, заботливый игумен, совершив свою келейную молитву, тихо обходил все келии и через маленькие окошки замечал, кто чем занимается. Если инок стоял на молитве, или занят был своим рукоделием, писал, читал святую книгу, или же погружен был в размышление о грехах своих, – святой игумен радовался, благодарил за него Бога и молился, чтобы Господь подкрепил труженика в подвиге спасения. А если слышал он беседу непозволенную, то ударял в дверь или в окно и удалялся. Наутро же призывал к себе провинившихся, кротко вступал с ними в разговор об обязанностях монашеских и, не обличая прямо, говоря будто о других, склонял их к смиренному признанию в прегрешении.

Миниатюра из Серпуховского Высоцкого монастыря

Не только желающих монашествовать привлекал Сергиев монастырь, но и миряне приходили к нему, благодаря молве о чудесных знамениях, в которых проявляла себя благодать Божия. Эти благодатные знамения открылись молитвенным изведением источника в пустынном овраге у стен обители, но преподобный Епифаний, жизнеописатель Сергия, повествует и о других, более разительных чудесах угодника Божия.

В первое время существования монастыря случалось по несколько дней терпеть голод всей братии. Братия питалась, главным образом, подаяниями; но Преподобный Сергий не благословлял ходить для сбора милостыни по селам и деревням, а наказывал принимать лишь ту милостыню, которая будет принесена в монастырь. Иногда оскудевало приношение милостыни и братия терпела голод по два дня и более. Тогда поднимался между братией ропот на игумена, Сергий вразумлял и увещевал малодушных уповать на милость Божию. Это твердое упование преподобного на милость Божию и не посрамляло его. Раз братия оставались без пищи в продолжение двух дней. Нашелся в братстве один, который возмутил всех против Сергия указанием на то, что последний не дозволяет им выходить в мир для собирания милостыни. Братия пришли к преподобному и говорили ему, что, будучи не в состоянии долее терпеть голод, завтра намереваются окончательно уйти из монастыря. Преподобный обратился к роптавшей братии и еще не кончил говорить, как стоявший на воротах монах прибежал и известил собрание, что неизвестными прислано множество телег с хлебом.

Покровский Хотьков монастырь

Преподобный Сергий имел своим намерением подвизаться в совершенно удаленной лесной чаще. Но в окрестности его монастыря начали селиться миряне; он не мог этому воспрепятствовать; и таким образом монастырь его оказался окруженным человеческим жильем на более или менее близком расстоянии. Спустя лет десять от его основания, начали селиться со всех сторон его крестьяне-земледельцы. Заселение местности шло так быстро, что в весьма непродолжительное время она изменилась до неузнаваемости: где недавно был один сплошной дремучий лес, виднелись села и деревни, окруженные обширными полями и отделяемые лишь перелесками. И дорога из Москвы в северные города, шедшая ранее вдали от монастыря, была приближена к самому монастырю. Однако первоначальная пустынность монастыря послужила образцом для последующих ревнителей подвижничества к устроению пустынных общежитий.

Преподобный Сергий Радонежский

С заселением окрестностей монастыря Преподобного Сергия настало в монастыре, по свидетельству жизнеописателя, вместо первоначальной скудости великое изобилие, ибо соседние жители с величайшим усердием начали снабжать братию всем необходимым: «И начаша, – говорит о них Епифаний, – посещати и учащати в монастырь, припосяще многообразная и многоразличная потребования, имже несть числа».

Старший брат Преподобного Сергия – Стефан, оставивший его в пустыни, удалился в Москву и поселился в Богоявленском монастыре. Среди монахов монастыря он застал Алексия, будущего митрополита, с которым подвизался некоторое время. Строгой жизнью он приобрел расположение великого князя Симеона Ивановича, который приказал постричь его в иеромонахи, сделать игуменом монастыря и со всеми своими старейшими боярами избрал Стефана в свои духовные отцы. Что заставило Стефана отказаться от жизни в Москве, игуменства монастыря и духовничества великому князю, неизвестно, но скорее всего, желание более строгой монашеской жизни. Стефан привел с собой младшего сына Иоанна, в ту пору двенадцатилетнего мальчика, с тем, чтобы и он стал монахом Троице-Сергиева монастыря. Постриженный Сергием с именем Феодор, он прославился как основатель Московского Симонова монастыря и скончался в сане епископа Ростовского с титулом архиепископа.