Месть Порченного, или Как я провел это лето - Виктория Викторовна Михайлова

до конца жизни трудиться на каком-нибудь металлургическом заводе. У меня на факультете гномов полно. Люди тоже учатся, правда, у них условия совсем другие. Понятное дело. Они ведь живут от силы лет восемьдесят. А трудоспособный возраст у них заканчивается где-то в шестьдесят. Может быть поэтому они все делают быстро? Говорят, едят. Принимают решения. Женятся и рожают детей. Со мной в группе учится парень, который стал отцом в двадцать! У меня в мои двадцать даже девушки нет. Хотя сейчас есть и разводы, и искусственное оплодотворение для эльфов. Аборты для людей, кстати, тоже. Просто, похоже, об этом не все знают.

Уже на пороге мама вновь окинула меня страдальческим взглядом и устало протянула мне толстую книгу в дешевом переплете. «Месть Порченного». Ну да, чуть не забыл.

– Я не могу понять твоих увлечений, сын мой, – она грустно глянула на обложку с одетым во все кожаное огромным бугаем. Коротко стриженным, лишенным части зубов. И с таким огромным пистолетом, что невольно задумаешься о половой несостоятельности его обладателя. Я вздохнул и опустил глаза. Чтением морали должен заниматься мой отец, а он сейчас на работе. И когда я окончу академию, меня тоже ждет тяжелый и местами нудный труд стража. Между прочим, пожизненный. Что в моем случае следует понимать, как «вечный». Если, конечно, я не устану от мира, и не соглашусь на эвтаназию.

– Могу я хотя бы сегодня покинуть дом без нотаций? – я как можно приветливее улыбнулся, – это моя последняя игра. А потом экзамены, работа, рутина и вообще все, как вы с отцом любите.

– Если сможешь мне объяснить, – мама поджала губы, – почему ты поступил в академию стражи, если хотел быть актером? Это почетный и хорошо оплачиваемый труд.

Я задумался. Как я объясню, почему каждое лето уезжаю в лес, чтобы там притворяться человеком?

– Иди уже, – сдалась мама, подставляя мне щёку для поцелуя, – в храм не забудь зайти!

Вперед, на полигон!

Далеко у ворот меня уже поджидали друзья. Ещё одним минусом проживания в историческом центре, помимо заоблачных цен на недвижимость, является отсутствие каких-либо удобств. Вместо лифта у нас строительный подъемник. И когда я говорю «у нас», именно себя в виду не имею. Потому что подъёмный механизм работает только на верхних этажах, а наш дом вырублен на втором ярусе. Ни о каких парковках здесь никто и не мечтает. На мощеную розовым кварцем дорожку молится общество сохранения исторического наследия, и покрыть двор асфальтом нам никогда не дадут. И уж тем более никто не станет сносить белокаменные ворота и следующую за ними лестницу ради моего удобства.

– Мел! – крикнула мне Йени, единственная девушка в нашей компании, – не надрывайся! Я сейчас помогу!

Вообще-то, меня зовут Мелитасий. Но полными именами у нас давно не принято пользоваться. Это по паспорту я Мелитасий, сын Аэрадия. А в миру просто Мел. Метрового роста Йени, дочь Двалина, тряхнула рыжей курчавой шевелюрой вместо приветствия, легко закинула себе на плечи тяжеленный рюкзак с моими игровыми доспехами и помчалась за ворота, к машине. Я с завистью уставился ей вслед. Из-за своего роста гномиха не может водить эльфийский автомобиль. Зато любой груз тянет на своих хрупких девичьих плечиках не хуже портового грузчика. Возле машины, вальяжно облокотившись на капот, стоял и ухмылялся Тан. Тананир, сын Тарилайя. Вот, кого невозможно обвинить в отсутствии классической эльфийской мужественности! Тан в жизни своей не станет стричься ради какой-то там игры в людей. Свои русые волосы он холит и любовно отращивает с самого совершеннолетия. А ещё он стрелой убивает муху с двадцати шагов. Поет, аж заслушаешься. Танцует так, что девушки завидуют. Не знаю, хорошо ли он катается на лыжах, но в паломничество на Север с родителями ездит регулярно. Уж больно у них семья религиозная, в отличие от нашей.

– Сейчас Ода дождемся, и можно ехать, – улыбнулся Тан, легонько отстраняя Йени, большую любительницу хлопать дверцей багажника, и преувеличенно нежно закрывая створки над моими вещами.

Я не знаю, почему родители Тана позволяют ему брать машину в лес. В общем-то эльфийская техника для экстремальных поездок по бездорожью не предназначена. И если багажник у такой машины не забит полностью, то она будет подскакивать на каждой лесной кочке, подбрасывая сидящих внутри пассажиров к потолку. Особенно трясет на заднем сиденье. Хотя назвать эльфийские автомобили непрочными нельзя. Они, к примеру, не тонут в воде из-за своего маленького веса. Но и не разваливаются. В общем, хотя секрет мифрила утрачен, но автопроизводители явно что-то недоговаривают. Особенно разница технологий видна рядом в огромным орочьим внедорожником Ода. В другую машину он попросту не втиснет свои широченные плечи. Да что там, он даже из своего автомобиля выходит так, как будто пиджак снимает.

Од орк. Но не из тех, которые до полусмерти избивают случайных прохожих. Начиная с того, что из нас Од самый богатый. Он вообще на курсе самый богатый, у него отец торговец. И, хотя по эльфийской мерке Од сирота, у него нет матери, сам он себя таковым не считает. Оддарик, сын Каргка, ни в чем не нуждается, хотя отец его нежностями не балует. Лет с шести отправил сынка на заработки, и даже не к себе, а к кому-то из соседей. У них так принято, это вам любой скажет, от орка до человека. Так что был наш Од и битым, и голодным все детство. Зато сейчас отличник. Они вдвоем с Йени бьются за лидерство на потоке. И я даже немного ревную, когда они, поругавшись в академии, отправляются вечером выпить пива.

Ожидаемо, машина Ода к нам во двор заехать не смогла. Он даже припарковаться где-то рядом не смог. Мы об этом узнали по телефону. Смешно искаженный аппаратом грубый голос Ода сообщил нам, что весь не поместившийся хабар он может взять к себе в багажник, но сам не потащит. Машину оставить нельзя. Район у нас, видите ли, небезопасный. Уж молчал бы! Зато наш друг оказался обладателем внеуровневого терпения. Пока мы с Таном зашли в храм, он успел дважды проиграть Йени в шент*, а это не самая быстрая в мире игра. И в храме я не мог сосредоточиться, все думал, что гномиха, она ведь орку по колено ростом. Но кокетничает с ним, смеется и, кажется, они друг другу нравятся. Во всяком случае, со мной или Таном она себя так не ведет. Хотя, чего я завелся-то? Межрасовые браки бывают. Но обычно между людьми