КАРОЛИНЕЦ - Рафаэль Сабатини

Двадцати пяти лет отроду, высокий и по-юношески стройный, Лэтимер одевался со скромной элегантностью аристократа. Он не носил парика; его каштановая густая шевелюра хорошо сочеталась с матовой чистой кожей, и бледность худого лица не казалась нездоровой. Тонкая линия слегка крючковатого носа, четко очерченные насмешливые губы и твердый подбородок говорили о решительности характера. Ярко-голубые, иногда казавшиеся зелеными, глаза обычно глядели на белый свет с изрядной долей иронии, но сейчас из-за острой душевной муки потускнели и наполнились тоской.

Стоя у окна, он снова и снова обдумывал свое положение, пока, наконец, взгляд его не ожил. Он немного расслабился. То, что случилось, конечно, скверно, но нет худа без добра. По крайней мере не надо больше думать о соблюдении секретности. Тайное стало явным; сэр Эндрю узнал обо всем, и как бы тяжело это ни ударило сейчас по Гарри, ему отныне можно не опасаться угрозы неожиданного разоблачения, и Лэтимера больше не будет угнетать мысль о том, что он обманывает сэра Эндрю.

С размышлений о значении письма он вдруг перескочил к тому, каким образом все это открылось. Они, конечно, могли прослышать о его отступничестве смутно или в общих чертах, но откуда им стало известно о его участии в апрельском нападении на арсенал? Никто, кроме членов Генерального комитета Провинциального конгресса note 3 , не знал о пребывании Лэтимера в Чарлстоне. Да, комитет слишком многочислен, а тайну не сохранить, если она доверена многим. Кто-то, к сожалению, оказался недостаточно сдержан. Если уж быть точным, то настолько болтлив, что узнай губернатор, кто руководил нападением, которое ничуть не уступало грабежу или подстрекательству к бунту и могло считаться почти боевыми действиями, – и Лэтимера вместе с двадцатью соучастниками по мятежному предприятию ждала бы виселица.

Да, но ведь, если о его деятельности осведомлены даже домочадцы сэра Эндрю, то о ней наверняка знает и губернатор! Лэтимер достаточно изучил сэра Эндрю, чтобы не обольщаться на его счет: несмотря на все, что их связывает, баронет первый поделился бы сведениями с лордом Уильямом.

Теперь ему стало ясно, что это была не просто неосторожность. По неосторожности можно раскрыть какие-то общие обстоятельства, но никак не те подробности, которые знала Миртль; более того – столь важную и опасную для жизни многих людей тайну трудно выдать случайно. Лэтимера охватили подозрения, что тут поработал активный, сознательный предатель, и он понял: необходимо связаться с друзьями в Чарлстоне, чтобы предупредить их. Он немедленно напишет Молтри, своему другу и одному из самых больших патриотов Южной Каролины.

С этой мыслью он вернулся за письменный стол, и ему снова попалось на глаза письмо Тома Айзарда. А может, в сплетнях Тома он найдет какую-то зацепку? Лэтимер сломал печать и развернул лист бумаги. Содержание этого письма превзошло все его ожидания.

"Мой дорогой Гарри, – писал словоохотливый завсегдатай светских приемов, – где бы ты ни находился и чем бы ни занимался, советую тебе отложить все и вернуться, чтобы заняться делами, которые настоятельно требуют твоего присутствия. Хотя по возвращении ты вполне можешь вызвать меня на дуэль за то, что я осмеливаюсь намекнуть на возможную неверность Миртль, я не могу оставить тебя в неведении относительно того, что произошло в Фэргроуве. Тебе, я полагаю, известно, что вскоре после боя при Лексингтоне note 4 генерал Гэйдж прислал сюда из Бостона капитана Мендвилла, дабы с его помощью придать надлежащую жесткость исполнению вице-губернатором обязанностей, возложенных на него королем. Так вот, капитан Мендвилл обосновался у нас, и за два месяца приобрел такую хватку в делах провинции Южная Каролина, что фактически стал руководителем и наставником моего шурина, лорда Уильяма, который две недели назад прибыл из Англии. Мендвилл, назначенный теперь конюшим, стоя в тени губернаторского кресла, стал реальным правителем Южной Каролины, если считать, что Южная Каролина все еще управляется королевской администрацией. Все это, может статься, тебе известно, но, я уверен, для тебя будет новостью близость – истинная или притворная – между этим субъектом и твоим бывшим опекуном, сэром Эндрю Кэри. Старый упрямец пригрел сей оплот королевской власти на своей широкой груди. Когда служба не удерживает его в городе, галантный капитан постоянно торчит в Фэргроуве. Позволь заметить, что Мендвилл, несомненно, человек способный и пользуется большим успехом у женщин – сведения из надежного источника. За ним закрепилась дурная репутация охотника за приданым. Он стеснен в средствах и, как многим в Англии хорошо известно, поступил на колониальную службу с нескрываемым намерением найти выгодную партию. Мендвилл обладает не только красивой фигурой и изысканными манерами – у него есть еще и дядя, граф Челфонт, и капитан является его ближайшим наследником. Как я понимаю, они в настоящее время в натянутых отношениях. Не могу себе представить, зачем человеку с его амбициями и талантами столь усердно посещать Фэргроув, не будь у него надежды найти в семье Кэри то, что он ищет. Ты очень рассердишься на меня, я знаю. Но каким я был бы тебе другом, если бы побоялся вызвать твой гнев; и лучше уж я отважусь на это сейчас, чем потом услышу твои упреки, что не предупредил тебя вовремя".

И далее постскриптум:

"Если твои обстоятельства таковы, что ты не сможешь вернуться и лично расставить все точки над "i", то не следует ли мне найти повод для ссоры с капитаном и проучить его? Я тебя люблю, и давно бы так сделал, но шурин мне никогда бы этого не простил, да и Салли была бы в ярости. Ведь бедный лорд Уильям окажется совершенно беспомощным без своего конюшего. Кроме того, я полагаю, этот Мендвилл, как и многие подобные мошенники, – отменный стрелок и чертовски ловко владеет шпагой".

В другое время такая приписка вызвала бы у Лэтимера улыбку, но сейчас его лицо осталось угрюмым, а губы сжатыми. Письмо Тома позволяет сделать определенное умозаключение. Дело не в том, сообщил или нет сэр Эндрю губернатору о мятежных делах Гарри Лэтимера, потому что все произошло как раз наоборот: этот тип, Мендвилл, о котором он уже слышал раз или два за последнее время, сообщил о них сэру Эндрю. Если намерения Мендвилла таковы, какими их представляет Том Айзард, то посеять вражду между Лэтимером и Кэри было, очевидно, в интересах капитана.

Но откуда эти сведения у Мендвилла? Возможен один-единственный ответ: в Совете Колониальной партии действует шпион.

Лэтимер вдруг принял решение: он не станет писать, а сам отправится в Чарлстон и разоблачит вражеского агента. Слишком велика угроза, исходящая от него.