Дочь тумана и костей - Лэйни Тейлор

— С чего это вдруг ты уже на ногах в такую рань?

— У меня новая работа, — сказал он. — Надо рано вставать.

— Что, проводишь свои вампирские туры по утрам?

— Нет. Кое-что другое. Своего рода… откровение. — Теперь он улыбался, упиваясь своей загадочностью. Ожидая, что, заинтриговавшись, она начнет расспросы.

Не тут то было. С абсолютным равнодушием, она лишь сказала.

— Ну, успехов тебе, — и пошла прочь.

Каз крикнул ей вслед.

— Тебе не интересно, что это за работа? — Он всё еще лыбился, это можно было понять по его голосу.

— Да, мне плевать, — крикнула она в ответ и прошла за ворота.

А на самом-то деле ей следовало бы спросить.

ГЛАВА 2

СВОЕГО РОДА ОТКРОВЕНИЕ

По понедельникам, средам и пятницам первым предметом было рисование. Когда Кару зашла в студию, её подруга Сусанна была там и уже заняла им мольберты у платформы для моделей. Скинув портфель и пальто, Кару развязала шарф и заявила:

— Меня преследовали.

Сусанна вопросительно подняла бровь. В этом она была большой мастерицей и Кару ей даже немного завидовала. Её собственные брови не могли двигаться по отдельности, что существенно уменьшало красноречивость в выражении подозрения и презрения.

Сусанна же с этой задачей справлялась с блеском. Но сейчас это было лишь умеренная демонстрация, выражающая холодное любопытство.

— Только не говори, что мистер Козлимир опять пытался напугать тебя.

— Сейчас у него период вампиромании. Он укусил меня за шею.

— Ох уж эти актеришки, — пробурчала Сусанна. — Говорю тебе, надо тряхнуть электрошокером этого ебалоида. Чтоб не повадно было на людей набрасываться.

— У меня нет электрошокера. — Кару промолчала, что он и не требовался. Она могла куда эффективнее защитить себя и без применения тока, но эта способность была, мягко говоря, не обычной.

— Ну так обзаведись. Серьезно, плохое поведение должно наказываться. К тому же, это будет весело, тебе не кажется? Я всегда хотела огреть кого-нибудь. ДЗЗЗ! — Сусанна съимитировала конвульсии.

Кару покачала головой:

— Нет, кровожадный монстрик, не думаю, что это будет весело. Ты просто ужасна.

— Ничего подобного. Ужасен Каз. И скажи, что об этом тебе напоминать не нужно. — Она строго посмотрела на Кару. — Скажи, что даже мысли не допускаешь о том, чтоб простить его.

— Нет, конечно. — Уверенно заявила Кару. — Но попробуй убеди ЕГО в этом.

Каз просто представить себе не мог, что какая-нибудь девушка по собственной воле может не жаждать его чар. Тем более за те месяцы, что они были вместе, не отрывая от него обожающих глаз, отдавая всю себя без остатка, она лишь укрепила его тщеславие. То, что он сейчас обхаживал её, было лишь из принципа — доказать ущемленному самолюбию, что он может получить все, что пожелает. Было бы желание.

Может, Сусанна права. Может, стоит все-таки пустить через него пару разрядов.

— Альбом, — скомандовала Сусанна, требовательно протягивая руку, словно хирург за скальпелем.

Властность в характере лучшей подруги Кару по масштабам была прямопропорциональна её физическим данным. В туфлях на платформе она едва переваливала за метр пятьдесят. Кару, при своих почти ста шестидесяти сантиметрах, казалась гораздо выше из-за длинных, как у балерины пальцев и шеи. Она никогда не занималась балетом, хотя из-за фигуры можно было именно так и подумать. Но только из-за фигуры. Не так часто встретишь балерину с ярко-синими волосами и созвездием татуировок на пальцах.

Одиночные татуировки-слова, опоясывающие её запястья, как браслеты — на одном "правдивая" и "история" на другом — стали видны, когда она полезла в сумку за своим альбомом и передала его.

Когда Сусанна взяла альбом, двое студентов — Павел и Дина — подошли поближе и стали заглядывать ей через плечо. Альбомы Кару были почти культовыми. Они блуждали по школе, передаваясь из рук в руки и являясь предметов постоянных обсуждений. Этот, был под номером девяносто два из бесконечной серии, был скреплен резинками. Как только Сусанна сняла их, альбом будто взорвался. Каждая его страница была покрыта таким слоем мела и краски, что было удивительно, как стягивающие резинки вообще выдержали. С открытых страниц смотрели персонажи, уже ставшие фирменным знаком Кару — великолепно изображенные и глубоко странные.

Это была Исса — от талии вниз удав и женщина в верхней части туловища. С голой, роскошной грудью как из Кама Сутры, с капюшоном и клыками кобры и ангельским лицом.

Обладавший жирафо-подобной шеей сгорбленный Твига, с увеличительным стеклом ювелира, вставленным в прищуренный глаз.

Язри, с клювом попугая и глазами человека, державшая в руках блюдо с фруктами и кувшин вина. Выпавшие из-под платка рыжие завитки волос легким облаком обрамляли её лицо.

И, конечно же, Бримстоун — он был звездой альбома. Здесь он представал с кишмишем, надетым на завиток одного из его огромных бараньих рогов. В фантастических историях, рассказанных Кару в альбоме, Бримстоун занимался желаниями. Иногда она называла его "Продавцом желаний", а порой просто брюзгой.

Она рисовала этих существ еще с тех пор, как была ребенком, а её друзья имели привычку говорить о них как о реально существующих.

— Что задумал Бримстоун на этих выходных? — спросила Сусанна.

— Все как обычно, — ответила Кару. — Скупал зубы у убийц. Вчера он раздобыл несколько крокодильих зубов у того ужасного браконьера из Сомали. Но идиот попытался обокрасть Бримстоуна, и за это чуть не был задушен его ошейником-змеей. Повезло еще, что жив остался.

Сусанна нашла эту иллюстрированную историю на последних страницах: Сомали с закатившимися глазами, а на его шее обвилась тугой удавкой змея толщиною в плеть. Как разъясняла Кару, чтобы попасть в магазин Бримстоуна, люди должны выполнить обязательное условие — надеть на шею одну из змей Иссы. Благодаря этому в случае, если посетитель пытался выкинуть какой-нибудь номер, его легко было угомонить при помощи удушения, которое не всегда приводило к смерти, или укуса за горло, которое становилось фатальным всегда.

— Как тебе удается выдумывать такое, маньячка? — С ноткой завистливого удивления в голосе спросила Сусанна.

— А кто сказал, что я выдумываю? Я же уже сто раз тебе говорила — это все на самом деле происходит.

— Ну да, как же. И цвет твоих волос тоже натуральный.

— Абсолютно. — Ответила Кару, пропуская сквозь пальцы длинную синюю прядь.

— Ага, так я и поверила.

Кару лишь пожала плечами и, беспорядочно скрутив волосы и подняв их на затылок, закрепила, вставив в это импровизированное гнездо кисточку для рисования. Её волосы на самом деле от природы были цвета глубокого аквамарина, как будто только что из тюбика с краской. Но, признаваясь в этом, она каждый раз загадочно улыбалась, не оставляя у собеседника сомнений, что обманывает. С годами она поняла, что это верный способ говорить правду и не боятся, что тебе поверят. Поступать так было гораздо легче — не нужно было ничего выдумывать и не было шанса запутаться в собственном вранье. Поэтому теперь это стало её неотъемлемой частью: Кару с её хитрой улыбкой и чокнутым воображением.