Моя. Чужая. Беременная (СИ) - Висмут Ольга

– Не помню… – выдыхаю. – А вас? Мы с вами знакомы?

– А что случилось, ты помнишь? – он задает новый вопрос вместо ответа. – Знаешь, где находишься?

– Н-нет… В больнице?

– В частной клинике.

– Как я сюда попала? – говорить тяжело, но я хочу услышать ответы.

– Тебя сбила машина, – хмуро отзывается он. – Я привез тебя сюда.

Значит, он мой спаситель. Но я не помню ни его, ни того, что случилось.

Засматриваюсь на морщинку между его бровей. Рука так и тянется разгладить ее.

Прижимаю конечность к телу и отзываюсь:

– Спасибо. Но я вас не помню...

Вспоминаю след от кольца. Может быть, этот красавчик мой… муж? Нет, такое он бы сразу сказал!

– Доктор уже осмотрел тебя, – он не замечает моего волнения. – Не волнуйся – “Эдельвейс” лучшая клиника в городе, и врачи здесь знают свое дело.

– Можно воды? – прошу его. – Хочется пить.

– Да, конечно.

Он берет пластиковую бутылку, стоящую на столике. Наливает воду в стакан.

Я густо краснею, когда он помогает мне приподняться на кушетке. У него сильные руки, а движения четкие, уверенные, без суеты. Он прикладывает стакан к моим губам.

Прохладная вода дарует наслаждение пересохшему горлу. Пью и не могу напиться.

– Доктор сказал много нельзя. Все, достаточно.

Забывшись, хватаю стакан. Случайно касаюсь пальцев незнакомца. Между нами проскакивает искра, и я отдергиваю руку.

От толчка часть воды проливается мне на грудь. Пятна расплываются по больничному халату. Начинаю неловко растирать их рукой, пока блондин осматривает палату.

Он возвращается с бумажным полотенцем и прикладывает его к моей груди. Прячу взгляд и бормочу в свое оправдание:

– Вы бьетесь током!

Блондин слегка приподнимает золотистую бровь, но на его лице по-прежнему ни намека на улыбку. Да что с этим парнем не так? На вид он не такой старый, чтобы забыть, как улыбаться!

За дверью палаты слышатся голоса. Порываюсь вскочить, но незнакомец не дает мне подняться.

У него горячие пальцы. Чувствую их жар сквозь бумажное полотенце и больничный халат.

Дверь распахивается. Я замираю.

– Максим Николаевич, у меня хорошие новости, – в палату входит седовласый мужчина в белом халате. Следом за ним – медсестра. – С вашим...

Они недоуменно смотрят то на меня, то на блондина, все еще держащего руку на моей груди.

Кажется, в голове у обоих проносится мысль, что нет ничего проще, чем разбудить девушку, пощупав ее за грудь.

– Что за новости? Говорите, – обращается Максим к врачу резким тоном.

Я мысленно перекатываю на языке его имя: Максим Николаевич… Макс…

– С ребенком все в порядке.

– С каким ребенком? – спрашиваем мы с Максимом одновременно.

– С вашим, – отзывается врач, переводя довольный взгляд с меня на него. – Вы же беременны, а не я. Пока точный срок установить не могу, но, судя по результатам УЗИ, это вторая неделя.

Рука инстинктивно дергается к животу.

Я беременна? Меня сбила машина, а я беременна?

Страх расплывается по телу холодной волной. Я же могла потерять малыша!

– Поздравляю, Максим Николаевич, с прибавлением, – продолжает врач. – А теперь попрошу вас выйти, я должен осмотреть будущую мамочку.

– Нет! – вскрикиваю. – Пожалуйста, не уходите.

С мольбой смотрю в глаза Максима, а сама цепляюсь за его руку, будто он мое единственное спасение в этом мире.

Тот хмурится, но не выхватывает свою конечность из плена моих пальцев.

– Я останусь, – заявляет врачу.

Слегка сжимает мои пальцы, и я благодарно затихаю.

Врач задает вопросы, медсестра заносит ответы в бумаги. Я отвечаю и киваю невпопад. Чувствую слабое головокружение и шум в ушах. А еще меня пугает, что не помню кто я, и вообще плохо понимаю, что происходит.

– Итак, небольшое сотрясение, гематома в затылочной части головы и ретроградная амнезия, – заключает врач, пока медсестра делает пометки в журнале. – Такое бывает. Будем лечить. Ну что, Максим Николаевич, продолжаем стационарное лечение, а через семь дней, если осложнений не будет, сможете забрать жену домой.

Я сжимаю руку Максима.

Значит, он все-таки мой муж! А почему молчал?

Может… мы развелись? А ребенок откуда? Хотя, чего не бывает…

– Хорошо, – отвечает он, переводя взгляд на бейджик врача, – Петр Алексеевич. Вы же не против, если мой человек останется у палаты?

– Понимаю, безопасность прежде всего, – кивает врач.

А я недоуменно хлопаю ресницами: безопасность? О чем это он?

– Мне нужно отъехать по делам, но прошу меня информировать о состоянии… – тут Макс делает красноречивую паузу и как-то странно смотрит на меня, – пациентки.

От его взгляда хочется натянуть одеяло по самую макушку.

– Хорошо, Максим Николаевич – соглашается врач, потом обращается к медсестре: – Ниночка, все готово?

Та расплывается в дежурной улыбке, слишком приторной, чтобы быть настоящей:

– Да, Петр Алексеевич, все бумаги готовы.

Она передает журнал Максиму, не забывая при этом распрямить плечи так, чтобы медицинский халат обтянул грудь. Чувствую, что меня это злит, и отвожу взгляд.

– Распишитесь, Максим Николаевич.

Макс расписывается в бумажках.

Странно, что я совершенно не помню его, но это имя кажется очень знакомым. Не Максим, не Максим Николаевич. Именно Макс…

А еще солнечный свет и почему-то ромашки… Странные ассоциации.

– Я совсем ничего не помню, – признаюсь. – Ни тебя, ни где мы живем.

Будто кто-то взял ластик и полностью стер все воспоминания.

Он странно смотрит на меня.

– Могу я чем-то еще помочь? – вставляет Ниночка.

Кажется, у меня на нее начинается аллергия. Уж слишком хочется, чтобы она убралась и закрыла дверь с той стороны.

– Мы разберемся, спасибо, – отрезает Максим. – Петр Алексеевич, мой человек ждет снаружи, он уладит все формальности.

Врач рассеянно кивает и покидает палату. Вслед за ним уходит и Ниночка. Я наконец-то чувствую, что напряжение отпускает.

– Мы женаты? – выдыхаю, глядя в глаза Максима. – Ты отец моего ребенка?

Он с минуту молчит. Взгляд у него такой, будто он сомневается в том, что собирается сделать. Наконец произносит:

– Нет.

– Нет? – меня накрывает волна удивления. Неужели я ошиблась? – А кто ты?

– Мы обсудим это потом, – говорит он странную фразу и, ни разу не обернувшись, уходит.

Я со вздохом откидываюсь на подушки. Смотрю в потолок.

Что со мной происходит? В какую историю я вляпалась? От вопросов кружится голова и нет ни одного ответа. Но пусть я потеряла память…

У меня же была какая-то жизнь? Родные, знакомые…

Меня обязательно будут искать! Обязательно! Надо просто дождаться…

Глава 2

1. МАКС

Она ничего не помнит, это моя вина. Но оставить ее в больнице – не выход. Обязательно кто-то узнает и пойдут сплетни, или эта дуреха сама начнет трепать языком.

Врачи в клинике знают свое дело, я им хорошо плачу за молчание. Но не могу заткнуть рот всем пациентам. А мне вовсе не хочется, чтобы просочилась инфа, что Макс Стальнов накануне свадьбы проведывает одинокую симпатичную, да еще беременную брюнетку.

Даже не знаю, что хуже. То, что я ее сбил, или то, что ее беременность мне приписали.

А еще она решила, что я ее муж. Даже жалко стало разочаровывать. У нее такой вид был побитый, когда я правду сказал.

Ладно, надо что-то решать. Пока приставлю охрану к палате и прикажу никого к ней, кроме лечащего врача, не пускать. И ее никуда не выпускать.

Если она за семь дней ничего не вспомнит, то придется забрать ее к себе в дом. Места там достаточно для двоих, уверен, мы даже встречаться не будем. Пусть поживет, пока память не восстановится. Или пока я не решу, что с ней делать.

– Дым, ты остаешься здесь, – сообщаю охраннику. – Присмотришь за ней. Если вдруг объявятся родственники, – что-то мне не хочется, чтобы они объявились, – сразу сообщи.