Ведьмочка в Боевой Академии - Анна Алора

еще раз и стала тереть как сумасшедшая. Дожила я. Вот не даром говаривала бабуля про тренировки-то. Мерещиться всякое начинается. И ладно бы что хорошее. А то рожи страшные, мужицкие и глаза, зеленью сверкающие. Мамочки…

Я приоткрыла один глаз. Точно. А зубы-то, зубы-ы у него.

— Так, девонька, кончай-ка ты дурака валять, — раздался хриплый смешок.

— Вижу, пришла в себя, — ворчливо произнес непонятного рода собеседник.

Я же решила держаться до последнего. В конце концов, девица я или рядом проходила? Девица. Стало быть, полагается мне и в обмороке поваляться чутка еще.

— Эка… Беда с вами, провинциалками, — пробормотал мужчина.

— И ведь инструкции посылаешь загодя, все расписываешь понятно даже младенцу. Так нет. Через раз вот такая чертовщина, — вздохнул он и вдруг заорал как зверь бешеный:

— Нет, увольняюсь! И не просите, не умоляйте! Да хоть и сам ректор пусть просит! Хватит. Намаялся за последние сто лет. Прямо как последний ванька-встанька. Симеон то, Симеон се. А то, что Симеон оборачивался последний раз полгода назад, это вам как?

Мужик орал целую минуту, не меньше. Пострадал, видно, за эти годы изрядно. Я же лежала ни жива, ни мертва. Только мысленно перелистывала старую-престарую книгу, которую когда еще бабуля сказала выучить наизусть. А я что? Выучила, конечно. Хворостина в руках единственного родного существа была весомым аргументом.

Итак, на кого же этот мужик из той старой и очень полезной книги походил все-таки? Ведь явно не человек.

Я все-таки открыла второй глаз. Нет, нужно больше света. Ничего толком не видно. Только повышенную волосатость его и удалось разглядеть.

— Ну, все, девонька. Открывай глаза и не бойся дядьки Симеона. Не съем, — забасил наконец успокоившийся мужик.

Я и открыла. Не съест же? И что он там про ректора-то говорил?

— Вот и молодцом, — высокий, сутулый…мужчина протянул мне руку. Я за нее схватилась и тотчас оказалась на ногах. Рука оказалась очень даже знакомая. Сухая, жесткая, мозолистая. Я даже схватилась за щеки. Щеки горели. Еще бы. Так нахлестал Симеон этот.

— Так-та-ак, — протянул Симеон неизвестной пока видовой принадлежности. — А где же, позволь спросить, твое оружие?

Я икнула.

— К-какое оружие?

Симеон нахмурился и недоуменно осмотрел меня с ног до головы:

— Позвольте… Родовое, конечно. Родовое оружие! Кто же прибывает в Академию боевой магии без собственного оружия?

Только самоубийцы, — тихо пробормотал он, но я-то чай, ведьмочка, я услышала.

И икнула еще раз, и так громко, что даже застеснялась.

Нет, все-таки бабуля была права. Нужно было больше тренироваться. А то вот чудятся всякие непонятные существа мужицкого полу и говорят про оружие. Похоже, у меня галлюцинация после перехода. Ведь когда я последний раз порталом-то пользовалась? Прям стыдно стало. И не помню уже, когда. Но это не значит, что я стану молчать. И я не стала:

— Какое оружие?! Я ведьмочка, между прочим! И если вы говорите про оружие, то оно всегда при мне, — я тряхнула головой и зашипела. Голова все еще кружилась. Но это не помешало мне залезть в глубокий нагрудный карман и вытащить оттуда несколько мешочков с драгоценными травками.

— Вот! Смотрите! — я потрясла перед лицом осатаневшего от моей наглости чрезмерно волосатого мужчины мешочками с пахучим содержимым.

— Тут, знаете, не одну Академию можно и отравить и на ноги поставить, — подбоченилась я и только сейчас поняла, что же я несу. Ну кто же сразу раскрывает все карты? Эх, Ведянка. Язык твой — враг твой.

Волосатое существо несколько побледнело и попятилось. Сразу видно, что за время своей долгой жизни он встречался с ведьмами. Вот сразу. Видишь, какой тихий да благостный стал. Даже очами изумрудными сверкать перестал. Сиял, не без того, но вот без этой нахрапистости.

— Ведьмочка?! — дядька Симеон аж покачнулся. — И за каким же лешим ты в Боевую Академию прибыла? Неужто, — он несколько пришел в себя и усмехнулся, — травить боевых магов, гордость и надежду государства?

Я запунцовела и потупилась. Ну, вырвалось у меня, вырвалось. Ведь, в конце концов первый раз, чай, из дома родного так далеко оказалась. Одного я только не поняла, почему в Боевой-то академии. Я с сомнением посмотрела на бабулин котелок, который стоял у стеночки и выглядел совсем как обычный котелок ведьмы средней руки.

Дядька Симеон проследил за моим взглядом и поднял бровь. Ну, на его заросшим темным густым волосом лице это была ведь бровь, верно? Глаза его пришли сначала в движение, потом зрачки остановились и лоб, тоже заросший весьма густо, разгладился.

— Во-от оно что-о, — протянул Симеон и задумчиво поскреб щеку пальцем. Ногти на его руках покрывал свежий лак неяркого приятного тона. У меня глаза на лоб полезли. Он что, ногти красит, как какая-нибудь боярского роду девица?! Но ума у меня все-таки хватило глаза скорее отвести. В конце концов, в чужой монастырь со своим уставом не ходят.

Но я не выдержала:

— И что это значит-то? Как я здесь оказалась?

Ведь я ж должна была попасть в Академию чародейства, а вовсе не в эту вашу, боевую!

Симеон же только отмахнулся и крадучись приблизился к котелку. Ну нет! Я вихрем пронеслась мимо и прижала родной котелок к груди. Еще чего. Коснуться котелка ведьмы в ее присутствии?

Да он сам самоубийца!

Глава 3

Откуда ж ему знать, что у меня в котелке Рыська? А он чужих страсть как не любит. Полпальца оттяпать за раз сможет. Мне же этого волосатого Симеона еще и лечить придется.

Нет, так дела не делаются. Мало того, что не в ту Академию попала, так сразу с членовредительства начинать? Не дело это. Конечно, я сама и вылечу его на раз-два, благо и травки имеются, да и парочка зелий припрятана в стратегическом месте.

Но зачем создавать прецедент?

Я прижалась к стене, затравленно глядя на приближающегося мужчину. А глаза-то у него, мамочки, ведь засверкали пуще прежнего.

Из котелка послышалось сдавленное недовольное ворчание. Рыська ведь сразу почуял, что к нему приближается чужой. И не понравилось ему. Он ведь у меня такой собственник. Ревнует опять, поди. Я вздохнула и едва слышно шепнула:

— Молчи, только молчи, Рыська. Авось пронесет.

Мужик же волосатый, надо отдать ему должное, сразу затормозил. Вот точно, тертый он калач. Видно, вспомнил, что котелок для ведьмы больше, чем просто котелок. Да любая ведьма дорожит своим котелком почти также, как собственной непорочностью. Ну, понятное дело, до инициации. А вот котелком дорожит до конца своих дней, да.

Рыська понятливый у меня. Рыкнул и замолк. Затаился,