Звезда Полынь - Андрей Астахов

— От так да! — вскрикнуло сразу несколько человек и уставились на Бандуру, будто самого Хозяина Зоны увидели. А Бандура сразу направился ко мне. Подошел, обнял и, глядя мне в глаза, сказал:

— Похоронил меня?

— Мишка! — Я пытался прийти в себя, но у меня это плохо получалось. Слишком сильным было потрясение. А нас уже обступили завсегдатаи бара, улыбались, хлопали Бандуру по плечам, протягивали стопки с «казачьей». Бандура принял одну из стопок, лихо хлопнул, глаза его заблестели в полутьме трюма. А я все смотрел на него и никак не мог понять, что вот он, реально тут, живой и, кажется, вполне довольный собой.

— Блудный мальчик вернулся! — загремел из-за стойки Борода. — Давненько тебя не было, Мишаня. Празднуем! Выпивка за мой счет!

Сталкерюги загудели довольно, сгрудились у бара, звеня стаканами. Бандура заел водку кусочком колбасы, облокотился на стол и сказал:

— Давай еще по одной?

Я, опомнившись от потрясения, потянулся за початой бутылкой, которую мы с Дроном распечатали четверть часа назад. Бандура поднял стакан и лихо опрокинул его в глотку. Я выпил водку залпом и почувствовал, что мои мозги вроде как становятся на место.

— Ты где был? — наконец, сумел сказать я.

— О-о! — Бандура поднес к ноздрям горбушку, шумно втянул воздух и вцепился в корку прокуренными зубами. — Гулял я, Саня. Мир смотрел.

— Мир смотрел? А мы тебя…

— Похоронили, знаю. Аах, хорошо цепляет, мерзавка! Обижен на меня?

— Почему ты ничего не сказал? Хоть бы сообщение скинул!

— Так было надо, — Бандура слил остатки водки в стаканы. — Твое здоровье, Саня!

— Твое здоровье.

Вокруг нас уже собрался круг из десятка сталкеров, явно ждущих истории о странствиях Бандуры. Но Мишка не спешил — медленно и с видимым удовольствием ел тушенку из миски. Вова Таракан принес еще две бутылки, но Бандура, выпив третью стопку, заявил, что больше пить не будет.

Сталкеры были разочарованы — я видел это разочарование в их глазах. Они ожидали рассказа Бандуры о его похождениях, но всем стало ясно, что рассказа не будет. Я наблюдал за тем, как Бандура отошел к стойке и о чем-то говорил с Бородой, а потом вернулся обратно ко мне.

— Надо поговорить, — сказал он. — Есть тихое местечко?

— У меня в каюте можно.

— Добро. Иди, я скоро.

Не знаю почему, но я не стал ни о чем расспрашивать Бандуру — просто поднялся по лестнице к себе, сел на койку и начал ждать. По коридору ходили сталкеры, я слышал их голоса — они говорили о Бандуре, о его чудесном возвращении. Давно на «Скадовске» не было такого оживления. В баре начали петь, и голоса звучали нетрезво. Вроде как праздник у нас. Конечно, сегодня не 10 июня, Международный День сталкера, но все-таки повод есть…

Бандура появился где-то через полчаса. Бросил на кровать разряженный «калаш», рюкзак и противогаз, сел напротив меня и забросил ноги в стоптанных берцах на табурет. Он был хорошо навеселе, не иначе с Бородой выпил за встречу.

Я смотрел на него и не верил своим глазам. Признаться, не чаял я вновь увидеть Мишку в этой жизни. Наша с Бандурой дружба завязалась около полутора лет назад. Я тогда только-только оказался в Зоне — зеленый сопляк, которого выперли из сельхозакадемии за неуспеваемость. За год до того у меня один за другим умерли родители, а потом еще и невеста ушла. Черная полоса в чистом виде. В то время мне хотелось двух вещей: либо умереть, либо на корню изменить жизнь, бежать от проклятой невезухи, которая взяла меня за горло. Именно тогда я услышал это загадочное словосочетание — «Зона отчуждения». Заинтересовался, стал собирать доступную информацию в сети, и, в конечном итоге, принял самое серьезное в своей жизни решение. Продав все ценное, что у меня было, я купил билет на поезд до Киева и очень скоро оказался на Кордоне — «предбаннике» Зоны, как его неуважительно называют сталкеры. Меня здесь, понятное дело, никто не ждал, и я первое время чувствовал себя чужим среди таких же новичков, как я сам. А дальше была встреча с Бандурой: я столкнулся с ним у местного торговца Сидоровича, случайно. Уж не знаю, почему Бандура обратил на меня внимание. Спросил, кто я, как оказался на Кордоне, предложил выпить за знакомство. Оказалось, что мы земляки, оба из-под Воронежа, и Бандура в своей прошлой жизни даже пару раз бывал в моей родной деревне. Короче, сдружились мы. Мишка взял на себя роль моего наставника, и его уроки мне очень пригодились. И еще мне льстило, что Бандура стал моим другом: на Затоне не было сталкера авторитетнее Мишки. Может, только Ной, да еще Лоцман, о котором говорили, что он Зону как свои пять пальцев знает. Бандура, сорокалетний кряжистый мужик со спокойными серыми глазами, считался среди сталкеров лучшим знатоком артефактов. О себе он никогда не рассказывал: единственное, что я знал о прошлой жизни Михи, так это то, что он типичный бич — до того, как податься в сталкеры, работал в каком-то НИИ научным сотрудником. Что у него была жена, с которой он уже лет десять в разводе, и есть взрослый сын, которого он не видел очень давно. И еще Бандура отлично стрелял. Черт его знает, где он так научился стрелять. Словом, мне повезло, что я нашел такого друга, да только в апреле, вскоре после нашей короткой вылазки на Янтарь за хабаром, Мишка внезапно пропал, как в воду канул. И вот объявился аж спустя пять месяцев.

— Вот я и дома, — сказал он. — Уж не чаял, что снова здесь окажусь. Рассказывай, какие у тебя новости?

— Никаких. В Затоне ничего нового вообще не случается. Вот только Кардан пить бросил.

— Серьезно? У контролера закодировался, что ли?

— Не знаю. Бросил, и все.

— Понятно, — тут Бандура наклонился и хлопнул меня по плечу. — Как сам-то, братишка?

— Терпимо. Ты хотел мне что-то рассказать, ведь так?

— Конечно. Извини, я заставил тебя ждать. Надо было старые долги оплатить. Я ведь когда ушел, Бороде за снарягу и харчи остался должен пятнадцать тысяч. Теперь мы в расчете. Я с хабаром пришел. — Бандура показал мне толстую пачку денег, и не рублей, а евриков. — Долг отдал и заработал кое-что. А вот это — тебе.

Он снял с пояса контейнер, раскрыл его и протянул мне артефакт. Таких я еще не видел, да и думаю, никто на Затоне подобных артефактов никогда не встречал. С виду слегка сплющенный шар величиной с крупное яйцо, темно-синий с размытыми пурпурными пятнами, поверхность гладкая и шелковистая. Мой счетчик Гейгера тут же отреагировал на артефакт слабыми щелчками.

— Радиоактивный, — сказал Бандура. — Но не больно, здоровью не вредит, если, конечно, его сутками в руках не держать. Видал такие?

— Ни разу.

— Я назвал его «Пасхальное яйцо». Это очень редкий артефакт, брат. Он только в одной аномалии встречается, в «Смерче». Если повезет, можно в одном «Смерче» несколько таких отыскать.