Игра за выживание - Владимир Мясоедов

– Продолжается расследование чрезвычайного происшествия, случившегося накануне в Рязанской области, – негромко бубнило радио, которое я включил, чтобы хоть как-то скрасить себе дорогу. – Напоминаем, что на расположенную вдали от крупных населенных пунктов военную часть номер девять совершилось нападение представителей неизвестной террористической группировки. На борьбу с противником было потрачено больше полутора часов, а в результате боя пропавшими без вести числятся двести семьдесят пять военнослужащих, чьи тела так и не обнаружены. Из достоверных источников стало известно об отсутствии на месте происшествия значительной части располагавшихся в складах длительного хранения оружия и боеприпасов, а также нескольких единиц бронетехники…

– Выключи эту муть и рули осторожней! – Недовольно буркнула Софья, когда машину тряхнуло на очередной трещине в дорожном полотне. – Смотри куда едешь, объезжать же такие колдобины надо! До чего довели страну, бандиты не боятся нападать на солдат…Да еще, похоже, захватывают их в плен и увозят на трофейных танках!

– Если бы я её объехал, то пришлось бы прокатить по луже, глубина которой нам неизвестна. Может, там и трактор утонет. Да и вообще, делать мне больше нечего, только в какую-то глушь по ухабам тащиться. – Я был несколько раздражен после происшествия в гостинице, куда мы заезжали, чтобы переночевать. Хорошего настроения не добавляло и то, что за рулем пришлось сидеть чуть ли не с самого рассвета, а сейчас на небе густо высыпали ночные звезды. До одури хотелось наконец-то выпрямиться во весь рост, а после лечь спать в идеально прямом положении. Одно утешало, колесить осталось относительно немного… Вроде бы. Далеко не факт, что карты достоверно отражали ту глушь, в которую сейчас заехал старенький, но все еще довольно крепенький внедорожник. – А вообще да, бардак у нас в стране знатный! Но думаю, этих ухарей быстро вычислят после такого и образцово-показательно перебьют. Все-таки танки это вам не иголка в стоге сена, их обнаружат рано или поздно. Да и триста человек пленников черта с два спрячешь в первом попавшемся подвале. Старая, ты здесь бывала ведь раньше, скажи, нам не вон тот съезд случайно нужен?

– Может быть, – не слишком уверено протянула Софья. – И вообще, чего ты меня спрашиваешь?! У самого мозгов нет?

– Если верить тебе – то ни капельки. А первый и последний раз я в данных краях бывал в возрасте двух с половиной лет и потому, понятное дело, ничего с тех пор не запомнил, – решив все же довериться автомобильному навигатору, я осторожно съехал на грунтовку, проехать по которой следовало около полутора десятков километров, огибая изгиб довольно широкой речки. – Кстати, подсказывай мне там, кто есть кто, я ведь большую часть наших родственников даже не знаю…

По неожиданно ровной дороге, лишь кое-где испятнанной лужами, катиться приходилось в свете фар, поскольку никаких столбов с освещением, разумеется, не было. Кто бы их ставил чуть не в самом центре Сибири? Тут до Байкала где-то километров триста всего, можно сказать, рукой подать по меркам России-матушки. Зато в наличии имелась стена деревьев, углубляться в которые по своим делам следовало с опаской. Встретишь какого-нибудь медведя и привет! Да и волки тоже не подарок, особенно если их окажется целая стая. Вовсе не факт, что удастся обратно до машины добежать. А потому каждый раз, когда надо было отойти в кустики, я брал с собой топор. Может, это и перестраховка, но как говорили самураи: «Если меч пригодится тебе лишь раз, носи его с собой всю жизнь».

– Никифор, не нуди – это раз. И никакая я не старая – это два, в наши времена тридцать четыре года для женщины являются самым расцветом. – Раздражено поджала губки Софья, позевывая в кулачок. Видимо, она тоже хотела спать, устав после длительного автомобильного марафона. Хотя уж ей-то слегка подремать никто и не мешал, все равно же младший брат баранку вертит. – А с родственниками, как ни крути, пообщаться надо. Все же, если Анатолий хочет напоследок семью повидать, то не уважить нашего патриарха будет как-то невежливо, ведь сколько он всем помогал… Сам знаешь, мама с папой тоже хотели бы поехать, но дедушку с его больным сердцем одного оставить нельзя. Да и все же староваты они уже для ночевок на заднем сиденье или раскладушках, и прочего туристского экстрима.

Возразить особо было нечего. Дедушка Анатолий… Вернее, прапрадедушка Анатолий действительно заслуживал изрядной доли уважения. Хотя бы тем, что передал нам свои гены. Далеко не худшие в мире, надо сказать. Когда тебе почти сто пять лет, а ты остаешься в здравом уме и твердой памяти, это очень даже неплохо. Причем отмеренный ему срок старичок, позавчера позвонивший моей маме и своей правнучке, чтобы «обрадовать» её известием о своем плохом самочувствии и планируемой скорой кончине, прожил вполне достойно. Вот только почти ничего о своей молодости потомкам не рассказывал, ссылаясь на подписанные им документы с грифами «совсем секретно» и «перед прочтением – сжечь!». Разве только особо не скрывал, что является этническим греком, но об этом и так можно было догадаться по именам, которые с его подачи доставались детям, внукам и правнукам долгожителя. Мне как Никифору с паспортными данными еще повезло… Троюродный брат Гектор это бы подтвердил. Как и дядюшки Ираклий и Ипатий. Правда, история дедушки с подписками о неразглашении, не имеющими срока давности, как-то не вязалась с тем, что Анатолий жил последние семьдесят лет в селе посреди Сибири, где и женился целых три раза на женщинах намного моложе себя в возрасте сначала тридцати пяти, потом сорока и под конец пятидесяти лет… Но судя по тому, что каждой из супруг после развода доставалось по квартире в Москве, молодость у него была действительно бурная и прошла плодотворно. А медали и ордена, прикрепленные к висящему в одном из шкафов мундиру без погон, являлись настоящими.

Бывших супруг дедушка Анатолий не забывал и алименты на содержание исправно платил. Причем в таком количестве, словно у него каждая из них была единственной и, несмотря на развод, до сих пор любимой. Совершеннолетие детей поводом для прекращения денежных переводов отнюдь не являлось. А еще на свадьбы и прочие знаменательные события внукам и правнукам от него приходили чеки на весьма солидные суммы. Время от времени прапрадедушка радовал нас какими-нибудь любопытными безделушками вроде золотого гребня, инкрустированного парочкой грубо обработанных изумрудов или жилетки из тигриной шкуры. Эти таежные сувениры он изготавливал либо собственноручно, либо с помощью своих односельчан. Однако подарки старикан выслал отнюдь не просто так, поскольку по его же словам не хотел разбаловать потомков и превратить в клянчащих у него подачки бездельников. Исключительно по достойным поводам. К примеру, моей маме полосатая обновка досталась лет пять назад за то, что она получила грамоту лучшего детского врача области. А вот её двоюродный брат Павел хоть и возглавил кафедру философии на пару лет раньше, но оказался нашим предком жестко высмеян, ибо пришла ему бандеролью искусно вырезанная из дуба модель конского полового члена в натуральную величину. Как пояснил ему в сопроводительном письме заслуженный патриарх нашего семейства, нужно заниматься делом, а не высасывать из придуманной древними идиотами галиматьи высокие истины.

– Как думаешь, а что с дедушкой Анатолием? – Прервала установившуюся тишину в салоне Софья. – Ну, то есть я хотела сказать, когда он в последний раз в Москву приезжал, то оставался таким крепким стариканом…Да и по телефону пусть редко, но звонил же! И с голосом у него было все в порядке.

– Старая, мы видели его своими глазами в последний раз десять лет назад. Вспомни, тебе было двадцать четыре, а мне двенадцать. – Прапрадедушка не особо рвался общаться с многочисленными потомками, хотя мог бы при желании курсировать между ними без перерыва и никому особо не надоесть своим присутствием. Как мне кажется, он вообще людей не любил, почитая большую их часть непроходимыми идиотами. Впрочем, по данному вопросу я был с ним в общем-то солидарен. – Для стариков это большой срок, тем более для таких глубоких.

– Ну, может все еще обойдется? – Никак не могла успокоиться сестра. – Перевезем в город, обеспечим нормальный уход…Живут же люди с неработающими почками или кардиостимулятором. Тем более, деньги есть, если нужно, даже элитную частную клинику за рубежом потянем.

Надо сказать, возможностей у нас действительно более чем хватало, даже если к другим родственникам с этой стороны за помощью не обращаться. Нищих среди известных мне потомков прапрадедушки вообще как-то не наблюдалось. Сочетание унаследованного от него железного здоровья и высокого интеллекта не располагало к тому, чтобы пребывать на дне социальной ямы. Я вполне успешно управляю довольно крупной автомастерской, пусть даже с начальным капиталом и подбором сотрудников помог отец. Сестра, несмотря на свой склочный характер, стала опытным переводчиком и свободно болтает на десятке иностранных языков. Мама могла бы получать зарплату в валюте с четырьмя нулями, если бы согласилась на какое-нибудь предложение из-за рубежа, а не продолжала с упорством истинного фанатика хранить верность российским пациентам на должности главврача обычной больницы. Впрочем, возможно, знаю о судьбе не всех своих родственников. Даже, скорее всего. Трижды женившийся на молодых девчонках старикан по его же словам вышел на пенсию в тридцать пять, после чего в первый раз позволил себе официально узаконить отношения, но вряд ли во времена своей молодости он корчил из себя монаха. Причем его либидо потомкам передалось в полной мере, помню, как мама жутко кричала на своего отца и моего деда, которого в семьдесят лет застукала у венеролога. С сифилисом, подхватить который он у бабушки никак не мог, поскольку та умерла, когда мне и года не было. А я имею невесту, подругу детства, секретаршу… И все они – разные девушки, и каждая из них хороша по-своему.