Челюсть - Израиль Меттер

Окна стали загораться по всей стене; во дворе сделалось от этого еще темнее. Миша все не шел из школы. Вошла в комнату нянька и повела Петьку ужинать. У него слипались глаза, и, чтоб ужин особенно не затягивался, нянька доела за него кашу и допила молоко...

Дня через два, утром, он проснулся от крика. Нянька бегала с пустым стаканом и кричала: - Вот здесь они лежали!.. Сама положила... Петька закрыл глаза и посопел немножко. До него донесся голос Тани:

- Нянечка, может, вы в другой стакан положили? - Что я, по-твоему, ненормальная!.. Я тебе говорю - тут они лежали... Осип Андреевич сам сказал, чтоб я постепенно привыкала... Я знаю, кто взял!.. Петька взял!.. Он меня в могилу сведет...

- Да зачем Пете ваша челюсть? - смеясь, спросила Таня.

- Ему все нужно... Ирод такой!.. Ты не смейся, тебе хорошо ржать, у тебя полон рот зубов...

- Да я не смеюсь, нянечка, - успокаивала ее Таня. - Сейчас мы у него спросим...

Она подошла к Петьке и наклонилась над ним. Он затаил дыхание. Таня тихо спросила: - Ты брал нянину челюсть? Петька открыл глаза и сказал: - С добрым утром. Я только что проснулся. - Куда ты девал нянину челюсть? спросила Таня.

- И не думал, - ответил Петька. Таня торопилась в институт, она крикнула на ходу, что позвонит маме, и убежала.

Петька, надутый от оскорбления и страха, долго пил чай; он дул в блюдце, чтобы там поднялись волны. Он хотел спросить няньку, который час: ему нужно было выяснить, долго ли еще ждать, покуда Миша вернется из школы, но у няньки сейчас ничего спрашивать нельзя было. Она шарила по углам комнаты, вываливая Петькины игрушки из коробочек и ящиков. Залетал тяжело над столом майский жук, выпущенный из спичечного коробка. Петька сделал вид, что ничего не замечает.

Среди дня прибежала вдруг мама, у нее из-под пальто свисал белый докторский халат. Она быстро одела Петьку, взяла его за руку и вышла на улицу. Он никогда с мамой не гулял и думал, что они пойдут сейчас в сквер. Но она свернула в другую сторону. - Мам, куда мы идем? - спросил он. Просто не знаю, что с тобой делать, - ответила мама. - Чтоб у ребенка не было никаких сдерживающих центров!..

Рядом, гудя, мчались автомобили, ползли рогатые троллейбусы, проехала голубая тележка с мороженым. У подворотни стоял мальчик с увеличительным стеклом - прижигал себе пальто. На углу продавали воду с сиропом. У Петьки оборвалось сердце, когда он услышал, как продавщица спросила у какого-то паренька: - Тебе с двойным вишневым? - О господи! - сказала мама и дернула Петьку за руку. - Если бы я в принципе не была против телесных наказаний, я бы тебя непременно сейчас выпорола!..

Они вошли в огромную, как ворота, дверь, поднялись по широкой лестнице, перила которой были усеяны блестящими металлическими шишечками. Потом начался длинный коридор; мама открыла еще одну дверь и ввела Петьку в большую светлую комнату. Здесь за столом сидела какая-то тетя, лица ее не было видно, она сидела спиной к окну.

- Я бы хотела видеть директора школы, - сказала мама.

- Вы по поводу разбитого стекла? - спросила тетя. - Нет, - ответила мама.

- Тогда вам придется немножко обождать. Сейчас у директора только те, кто по поводу разбитого стекла.

Мама села на стул у стены, по-прежнему держа Петьку за руку. Пока он осматривался, из дверей, обитых клеенкой, вышло несколько человек. Дядька в желтом кожаном пальто громко сказал своим спутницам:

- Я могу уплатить за стекло, но моральной ответственности нести не обязан...

- Ваш сын ведет себя очень плохо, - сказала тетя, сидевшая у окна.

- А с вами я вообще не желаю разговаривать, - ответило кожаное пальто. - Еще секретарши будут мне указывать!..

- Это грубость, - спокойно сказала тетя. Мама поднялась и вошла с Петькой в дверь, обитую клеенкой. Он сразу догадался, что мужчина, вставший из-за стола им навстречу, - директор школы.

- Простите за беспокойство, - сказала мама. - Я участковый врач. В вашей школе учится мальчик из нашего дома, Миша Козырев... - Во втором "А" классе, - сказал директор. - Да-да, - обрадовалась мама. - И у меня есть

подозрение, что у него находится зубной протез моей няни.

- Вот так история! - сказал директор школы. - Ничего не понимаю... Зачем Мише понадобился протез вашей няни... Молодой человек, сними шапку, обратился он к Петьке.

Петька испуганно сдернул с головы шапку, а мама сказала:

- Это мой сын - Петр. У меня совершенно не хватает времени заняться вплотную его воспитанием. Вообще-то он хороший ребенок, но у него не в порядке нервы. Это я говорю не как мать, а как врач...

- Пусть-ка он выйдет из кабинета, - сказал директор. - Пойди в ту комнату и скажи Марье Ивановне, что я просил показать тебе альбом нашей школы.

Петька вышел в соседнюю комнату. Марья Ивановна дала ему тяжелый большой альбом и усадила за стол рядом с пишущей машинкой.

Он перелистывал фотографии, на которых были сняты мальчики то с пионерским горном, то с барабаном; горел костер, с берега мчалась в реку ватага мальчиков, рты у них были на бегу широко разинуты, - должно быть, они сильно кричали...

- Миша Козырев, - услышал вдруг Петька голос Марьи Ивановны, - тебя вызывает Николай Семенович. Пройди к нему в кабинет.

Петька поднял голову и увидел Мишу. В этой комнате Миша был какой-то совсем маленький. Он посмотрел на Петьку до того слепым взглядом, что Петька ткнул себя в грудь пальцем и сказал: - Миша, это я... Ты уже сдал экзамены? Миша ничего не ответил, застегнул ворот рубахи и вошел в кабинет, забыв закрыть за собой дверь. Через минуту оттуда раздался громкий голос директора:

- Марья Ивановна, попросите, пожалуйста, молодого человека сюда.

В кабинете мама сидела в кресле под большими часами. Миша стоял перед столом директора. Петька подошел и стал рядом.

- Значит, вы живете в одном доме? - спросил директор.

Петька радостно кивнул головой. - А тебе не скучно дружить с таким взрослым мальчиком? - спросил его директор.

- Нет, - ответил Петька и боязливо посмотрел на Мишу. Тот стоял молча, с хмурым лицом.

- И теперь у меня есть вопрос к тебе, Миша Козырев, - сказал директор. - Не получаешь ли ты от своего маленького приятеля подарки?

- Он мне конфеты давал, - ответил Миша таким странным голосом, что Петька удивился. - Я у него не просил, он сам навязывается...

Директор покачал головой.

- Зачем же ты обижаешь своего товарища?.. - Я всегда была против этой неравной дружбы, - быстро сказала мама.

- Ну, а кроме конфет он тебе что-нибудь давал? - спросил директор.

- Разную чепуху, - ответил Миша. - Он же совсем глупый, ничего не понимает.

- Я тебя попрошу, Козырев, - повысил голос директор, - в моем кабинете не оскорблять моих гостей.

И положи сейчас же на стол то, что ты получил вчера от своего бывшего товарища.

Миша порылся в карманах и выложил на стол синий флакон без пробки, два новеньких длинных гвоздя, испорченное вечное перо, револьвер-пугач и какой-то маленький бумажный пакетик. Директор взял пакетик, развернул его там лежала нянина челюсть.

- Горе мое! - сказала мама. - Зачем ты это сделал?..

- Я у него не просил, - вредным, плаксивым голосом сказал Миша. - Я даже не разворачивал это... Честное пионерское, Николай Семенович... Из-за такого пацана неприятности...

- Иди, Миша Козырев, - приказал строго директор. - Я с тобой потом поговорю.

Миша вышел из кабинета. Петька стоял как оглушенный.

- Зачем же ты все-таки сделал это? - услышал он голос директора.

Пытаясь изо всех сил не заплакать, Петька ответил: - Я думал... у Миши экзамены... У Тани тоже экзамены... У них с Марусей целый череп есть, а у Миши нету... Я думал - он двойку получит...

Дальше он говорить не смог и бросился к маме; на душе у него было ужасно горько оттого, что сегодня он впервые в жизни потерял друга.