Последняя охота - Юрий Уленгов

— Ниже! Ниже задницу, таракан беременный! Резче двигайся!

Полоса препятствий казалась бесконечной. Ров с водой, горящая стенка, рукоход, жидкая грязь с натянутой поверх колючкой под током, непрерывно рвущиеся взрывпакеты, чертями выскакивающие из огня и дыма спарринг-партнеры…

Айзек, наконец, преодолел последний рубеж, и обессиленный, рухнул в траву.

— Встать боец! Оружие к осмотру!

Инструктор Шарк, никогда не упускающий случая погонять и унизить новобранцев, приблизился к Айзеку. Нога инструктора, от колена и ниже замененная на киберпротез, издавала при ходьбе отвратный звук. Айзек поморщился. Ну, вот что стоило услышать повизгивание сервопривода раньше? Расслабился… Теперь наверняка влетит.

Заученным движением, отомкнув дисковый магазин, он протянул оружие инструктору. И не успел еще разжать пальцы, как ему прилетело в ухо.

Следующий удар он смог блокировать, однако это было обманом. Резкая боль пронзила бок, и он отчетливо услышал хруст. Ребро, на которое он так неудачно приземлился, спускаясь с горящей стены, видимо не выдержало. Он коротко выдохнул, опускаясь на колено, в глазах помутилось от боли. Однако уже через миг он забыл о сломанном ребре. Новая вспышка боли, вызванная соприкосновением металлического колена инструктора со шлемом, толчок — и он снова лежит на земле, отдуваясь, и с ненавистью глядя на Шарка.

Тот сделал шаг и склонился над курсантом.

— Ты меня, наверное, сейчас ненавидишь, да? Думаешь — вот урод, списали его, так он теперь на курсантах отыгрывается. Так ведь? Так вот что я тебе скажу, дружище: тебе очень сильно повезло, что Мерлин в последнее время из рейдов не вылезает. Вот кто любитель погонять молодняк! А я… Я так, жалкое подобие. Мне все равно, какие ты чувства испытываешь ко мне, но я знаю одно. Попробуй ты выстрелить из своей пукалки в боевой обстановке, и руку бы тебе оторвало по локоть. Или обе. Следить за оружием надо!

На грудь Айзека упала его «Трещотка». Ствол был забит противной, быстро твердеющей глиной, которой он и сам наглотался на полосе.

— Значит так. Сейчас идешь, приводишь в порядок и себя, и оружие. Я каптера предупрежу, чтобы он и броню твою, и пушку проверил, как следует. И только потом — в санчать. Все понял?

— Так точно! Разрешите выполнять!

— Разрешаю. Бего-о-оом… аррш!

Сейчас Айзек улыбался, вспоминая про Шарка. Матерый чистильщик все делал правильно, и за то короткое время, что Айзек провел вместе со своим отрядом, он не раз припоминал науку инструктора.

Задумавшись, он не обратил сначала внимание на легкое шевеление сбоку. Снег, да и снег. Однако уже через секунду он опомнился.

— Слева!

— Слева-сзади!

Его выкрик и выкрик Ведуна, уставившегося в прибор, слились в одну неразборчивую команду, однако чистильщики среагировали правильно. К тому моменту, когда тварь выпрыгнула из сместившегося сугроба, поверх головы Айзека, рухнувшего на колено, чтобы не перекрывать линию огня товарищам, уже хлестали злые, короткие очереди.

— Рассыпаться! — выкрикнул Тауэр.

Команда прозвучала как нельзя более вовремя. Тварь, не изменившая уже виденной ими тактике, в высоком прыжке рванулась вперед. Однако на ее пути уже никого не было.

Мягко приземлившись, монстр резко развернулся, да так, что его аж слегка занесло, после чего на секунду замер, и бойцы получили возможность рассмотреть его.

Продолговатое тело, покрытое длинной шерстью, смерзшейся, и превратившейся в гибкие сосульки. Вытянутая морда, длинный хвост-весло, покрытый ороговевшими наростами, и мощные, когтистые лапы. Из пасти, которой мог бы позавидовать и крокодил, выглядывали острые даже на вид зубы-крючья.

— Огонь, мать вашу! Не в зоопарке! — Крик Тауэра заставил отряд опомниться, и тут же в монстра ударил свинцовый шквал. Не принося, впрочем, тому видимых повреждений. Пули лишь скользили по ледяной броне, в которую превратилась мокрая шерсть, и только несколько выстрелов попали в незащищенную морду.

Тварь взревела, и ринулась в атаку.

Чистильщики ожидали, что монстр снова прыгнет, подставляя под кинжальный огонь незащищенное брюхо, и поэтому атака твари застала их врасплох. Все так же прижимаясь к земле, монстр рванул вперед.

Щелчок пасти — и Кошкодер с воплем валится в снег, прижимая к себе остаток ноги, и забрызгивая все вокруг кровью из обрубка. Взмах хвостом — и Ведун отлетает в сторону.

Айзек успел подпрыгнуть, доворачиваясь в воздухе, и набравший скорость монстр проскользнул под ним. Упав в сугроб, он вновь поднял оружие, а гарнитура в ухе заорала голосом Тауэра.

— Гранатами!!!

Айзеку осталось лишь зарыться головой в снег, когда вперед выступили три бойца, и разрядили подствольники вслед уходящему монстру. Осколок, срикошетивший от ледяного панциря, кувалдой ударил в шлем, и сознание покинуло его.

В себя он пришел от того, что его перевернули на спину. Застонав, Айзек открыл глаза, и увидел нагнувшегося над ним Тауэра.

— Живой?

Айзек кивнул.

— Ну так вставай, если живой, нефиг разлеживаться!

Боец поднялся, и прислушался к своим ощущениям. Со слухом все было в порядке, спасибо активной акустике шлема, а вот перед глазами слегка плыло, да и подташнивало. Он подошел к товарищам, снова занявшим круговую оборону.

В кольце лежал Кошкодер. Бледный, белее снега, и бездыханный.

— Истек кровью. Не успели ничего сделать. — В голосе Тауэра слышалась плохо сдерживаемая злость. И боль.

Рядом с Кошкодером лежал Ведун. Кевларовые пластины на груди были разорваны, снег под доктором потемнел от крови.

— Твою мать! — Вырвалось у бойца. — Как же мы теперь, командир? — Он повернулся к Тауэру.

— Да никак. Возвращаемся.

— Возвращаемся? Но…

— Что «но», боец? Ты предлагаешь всех положить здесь? Нас час назад было двенадцать человек. Сейчас — девять. Сколько через час останется? Не знаешь? И я не знаю. Отходить надо, эвакуировать на хрен деревню эту, и вызывать подкрепление. Сливать на Базу файло с камер, и ждать выводов экспертов. Одним отрядом мы тварь эту не поборем, тем более на ее территории. Посмотрим, что Самоделкин еще скажет. Может, выманить ее как-нибудь получится, да тяжелыми орудиями с техники ударить. А здесь она нас всех порвет.

Айзек опешил. Неужели командир банально испугался? Иначе, зачем так много слов, когда достаточно одного приказа? Хочет спрятать свой испуг? Но это же Тауэр! Молодые, к которым не так давно и сам Айзек принадлежал, такие истории про него в казарме после отбоя рассказывали — в дрожь кидало! А какими глазами смотрели на него однокашники, когда его распределили именно в этот отряд? Нет, не может такого быть. Ему просто показалось.