Право на семью (СИ) - Волкова Виктория Борисовна

- А дома у него жена и ребенок, - роняю я печально. И в душе все переворачивается от отвращения. – Наши все женатые. Не хочу я.

- Ну с нашими не хочешь, переспи с кем-нибудь из пассажиров, - как ни в чем не бывало заявляет Маринка.

Что-то объясняю, пытаясь скрыть главное. Я же пыталась! Весь первый месяц выискивала подходящую кандидатуру. Но так никого и не нашла. Нет нормальных мужиков, хоть тресни! Одни олеги кругом!

- Да, ты права, - лениво кивает она, грея в руках стакан с остатками чая. – В нашем поезде олигархи не ездят. Вот у тебя СВ, - кивает она на раскрытую дверь купе. – Все старое и разношенное. Разве можно сравнить с современными. Отсюда и цена. И пассажиры…

- Да, обычно семьи с маленьким ребенком и командировочные едут, - соглашаюсь я. – Вагон явно из прошлого столетия. Лет сорок ходит, не меньше. Поэтому и контингент соответствующий.

- Зато спокойней, - вздыхает Маринка. – Не то что у меня…

- Так переходи ко мне, - выдыхаю на автомате.

- Нет, - решительно заявляет подружка. – Я с Осиповной езжу. С ней как за каменной стеной. Сама понимаешь. И Витька рядом. Удобно…

И тут же спохватывается.

- Ир, а сколько время? Мне же бежать надо. Осиповну сменить. Она просила.

- Через пятнадцать минут прибудем, - смотрю на часы.

- Ой, мамочки, - заполошно подскакивает с места Марина и бежит к выходу, лишь на минуту задерживается в дверях купе. – Ты над моим советом подумай, Зорина! И Осиповна говорит…

- Время смотри, - демонстративно стучу по маленьким смарт-часам, купленным мною с последней зарплаты. Были другие, навороченные, и айфон последней модели был. Олег дарил. До сих пор не могу в руки взять. Ужасно противно.

- Решайся, Ир! – выскакивает из купе Марина. - Часики тикают!

- Тебе сейчас Осиповна по темечку натикает, - усмехаясь, обрываю очередную порцию добрых советов. Отворачиваюсь к окну и до самой остановки бездумно вглядываюсь в темноту.

И только перед самой станцией, когда на смену черному лесу за окном появляются склады и гаражи, подсвеченные тусклыми фонарями, отмираю. Хватаю прибор со странным названием УКЭБ. Проверяю, есть ли пассажиры в мой вагон. Если нет, то дверь можно не открывать и на мороз не выходить.

«Езжайте все из Ярославля», - мысленно отдаю напутствие всем желающим ехать в моем вагоне. Жму на кнопку и не могу подавить разочарованный вздох. Ну не было же никого от самого Архангельска! Но видимо кто-то взял билет в последнюю минуту.

Какой-то Степан Александрович Белов. На двенадцать лет меня старше. Паспорт серия… номер…, - тупо вчитываюсь в электронные строки.

«Что б тебе!» - бросаю в сердцах.

Оглядываю придирчиво мокрый рукав на кителе и, открыв шкаф, наспех надеваю Верин, благо он тут на вешалке болтается. Сверху пальто и теплую шапку с кокардой. Нащупав в кармане «секретку», спешу в тамбур.

Поезд останавливается. Натянув приветливую улыбку, выхожу на перрон и сразу натыкаюсь на одинокого пассажира в камуфляже и в шапке-ушанке. На плече болтается рюкзак. Так ничего примечательного. Наверняка, обычный командировочный.

- Здравствуйте, а я к вам, - протягивает мне паспорт мужчина. Высокий, широкоплечий. Изучает меня властным колючим взглядом, от которого становится не по себе.

Внимательно сверяю все данные с УКЭБ – устройством контроля электронных билетов. Хотя, что там сверять.

Белов Степан Александрович! Данные уже въелись мне под корку странным образом. Вроде и не запоминала специально.

- Документы не прячьте, - возвращаю паспорт. И не понимаю, как такого мужика угораздило купить билет в наш задрипанный поезд. Ни разу не фирменный.

Глава 2

- Да, Юра, все удачно прошло. Мы их победили, - разговаривает с кем-то по телефону мой единственный пассажир. Голос кажется таким приятным и бархатистым, что на секунду торможу в коридоре. Нет, не подслушиваю, просто даю человеку возможность договорить.

- Можно? – стучусь в купе.

- Входите, - сразу же откликается он и заканчивает разговор. – Ладно, Юрец. Пока. Встречать меня не надо. Не придумывай.

И отложив трубку, смотрит на меня внимательно. Тушуюсь от пристального взгляда карих глаз. В них плещется все. Власть, большие деньги и такой же интеллект.

- Документы, пожалуйста, - прошу, в душе ненавидя двойной контроль, положенный по протоколу. И пассажиры жалуются. Только не руководству, а нам.

А мы кто? Самые подневольные на этих галерах.

Мужчина молча протягивает мне паспорт. А я замираю, глядя на холеные руки. Обручалки нет. Зато на безымянном пальце перстень: овальный темный сапфир на высоком ложе. Интересная вещица. С вызовом.

Только почему он его не снял? В наших поездах всякое бывает. Вон у одного даже пакет мандаринов сперли. Так вора и не нашли.

- Все в порядке, Вероника Сергеевна? – сверившись с Вериным бейджиком, настороженно улыбается мне Белов.

- Да, Степан Александрович, - возвращаю ему паспорт. Не поправляю. Какая разница Верочка или Ирочка? Он к утру все равно не вспомнит. – Хотите чаю? – спрашиваю весело.

- И пожрать что-нибудь, - выдыхает он инстинктивно и тут же спохватывается. – Можно, из вагона-ресторана вызвать официанта? В это время заказ у меня примут?

- Обязательно примут. Сейчас приглашу, - киваю я строго и предлагаю радушно. – А хотите перекусить? Могу предложить чай с пирожком? Не так тоскливо ждать будет.

- Очень хочу, - весело откликается Белов.

Подскочив с места, несусь к себе. Завариваю чай, который сама пью. На блюдце выкладываю веером весь набор. Сахарок в пакетах, лимончик и зубочистку. На тарелку водружаю пирожки. И с подносом иду в купе к единственному пассажиру.

Что-то есть в нем такое. Приятный парфюм. Харизма. Так и хочется сидеть рядом и глазеть… словно дура! – обрываю собственные фантазии.

«Вот с таким бы переспать!» - напоминает внутренний голос о Маринкиных пожеланиях. Давно пора выбросить Олега из головы и начать жить спокойно. Крутить романы, работать по специальности. Но меня будто прибило к месту. И не живу я. А выживаю.

Сколько времени прошло? Почти полгода, но меня до сих пор накрывает безнадега. Любовь к Олегу давно испарилась, будто ее и не было. А вместе с ней и вера в людей. Многие подкатывают, предлагают. Только я прекрасно понимаю, чем дело кончится. Выйдет человек на своей остановке и не обернется даже.

Или были такие. Всю дорогу клеится, отошьешь его. Доедет человек до своей станции, а там его жена и двое детей встречают. Противно.

«Ну с этим-то можно!» – подзуживает внутренний голос.

Как бы не так! Как бы не так, - дребезжит стакан в подстаканнике.

Закусив губу, подставляю ногу в проем, собираясь привычным движением откатить дверь. Но она отъезжает сама.

- Ой, - натыкаюсь на пассажира. И не смею поднять глаз, будто он застукал меня на месте преступления. Пялюсь на в меру накачанную грудь, перевожу взгляд на широкие плечи, обтянутые дорогим бежевым свитером. Так и хочется провести рукой.

Стакан звякает, а я поспешно прохожу к столику. Выставляю нехитрую снедь. Желаю приятного аппетита и ретируюсь из купе.

– Официанта я сейчас вызову, - в дверях сообщаю поспешно.

- Спасибо, девочка, - несется в спину. Выскочив в коридор, бездумно глазею на стоп-кран.

Остановите поезд, я сойду! Нет сил с таким красивым мужиком вместе ехать.

«Успокойся», - уговариваю себя, вернувшись в купе. Отправив в вагон-ресторан заявку, умываюсь холодной водой.

Остынь, Зорина. Это мужик опасный. Какого он один из Коноши едет? Там же зон полно. Освободился сам или проныра- адвокат к клиентам наведывался. Какая разница? По-любому, он из другого мира. И тебе туда соваться не надо. Сама знаешь, чем чревато.

Одергиваю китель, поправляю волосы и шейный платок, напуская на себя строгость. На самом деле, лучше держаться на расстоянии и в рамках. Так надежнее. А роман закрутить можно с кем угодно. Вон, наш начальник поезда, Анатолий Борисович, давно намекает. Ему, конечно, до пассажира Белова как до звезды, но и он сойдет. Тем более в нашем передвижном колхозе самый завидный жених.