Долг шантажом красен - Татьяна Первушина

Перескакивая через озерца грязи, неистово петляя по дворам, почти не касаясь земли, за каких-то пять минут я донеслась до Дашкиного дома. Подняв голову, я увидела слабый свет ночника в окне на втором этаже. Ладно, сейчас отдам ей деньги, попью чайку, а там видно будет, может, помогу чем, поскольку у меня есть знакомые врачи, а это еще ни кому не помешало.

Подогреваемая подобными благородными мыслями, я взлетела на второй этаж и уже протянула было руку к звонку, как дверь Дашкиной квартиры приоткрылась, в образовавшуюся щель просунулась черная кожаная перчатка, и подруга громким шепотом потребовала:

– Давай деньги! Быстрее!

Опешив от такого поворота событий, я возмутилась:

– Ты, может быть, все-таки впустишь меня в квартиру? Тем более, через порог ничего не принято передавать! (Надо сказать, что я верю в приметы, поэтому считаю недопустимым подобные просчеты).

Произнося свою тираду, я, ничтоже сумняшеся, вынула конверт с деньгами и уже приготовилась было войти в квартиру, как рука в перчатке внезапно выхватила у меня конверт. Дверь захлопнулась, чуть не прищемив мне нос.

От неожиданности я онемела. Но уже через секунду-другую пришла в себя. Вот это да!! Действительно, наглость – второе счастье! Или это я какая-то «второсортная», что позволяю поступать с собой подобным образом? Бежала ночью с деньгами для этой нахалюги, рисковала, можно сказать, жизнью впотьмах. А она даже на порог не пустила. Не до глупостей, мол. Принесла и вали отсюда! Ни тебе благодарности, ни тебе спасибо. Рука смело потянулась к звонку, чтобы высказать все, что я думаю о Дашке. Но внезапно гордость взяла верх, и я, тяжело вздохнув, стала спускаться по лестнице. Ладно, проехали, как говорится! Умнее надо быть в дальнейшем. Ни за что больше не дам ей в долг. И вообще никому!

Окончательно разозлившись, до собственного дома я долетела еще быстрее, чем до Дашкиной квартиры. Открыла дверь, услышала душераздирающий храп муженька и как-то сразу успокоилась. Да, с таким храпуном и злую собаку заводить не надо. Достаточно записать его храп на кассету и вставить в дверной звонок, то-то будет эффект! Можно даже запатентовать изобретение и хорошо заработать на этом!

Веселя себя подобными мыслями, я прошла на кухню и, чтобы успокоиться и согреться, заварила чай с медом. Хлебнув горячего напитка, я решительно подошла к телефону и набрала Дашкин номер. Ну и пусть ночь на дворе. Не может она сейчас спать! Сейчас я ей все скажу, что думаю. Но в трубке раздавались лишь печально-длинные гудки. Никто не подходил. Наверное, уже в больницу к Никитке понеслась, подумала я. Какая все-таки самонадеянная особа! Все сама! Могли бы и вместе скатать. Все равно мне завтра не на работу. (На днях я уволилась по собственному желанию, решив, что ходить на службу должен кто-то один из членов семьи, иначе домашнее хозяйство будет в самом плачевном состоянии). Кроме того, я устала работать «на чужого дядю», которому «САМОМУ НАДО» (набить карманы), «держать удары» злопыхателей-завистников и сражаться с «ветряными мельницами». Надоело!

Вот поэтому-то я и могла бы съездить вместе с Дашкой в больницу к Никите и еще, куда бы то ни было.

«Ладно, – решила я, – завтра я с ней разберусь».

Взяв в руки сборник детективов, я вдруг поняла, что читать не могу. Взвинтив себя походом к подруге-авантюристке, я была уже не способна воспринимать печатный текст. Поэтому, поворочавшись с часок в кровати, отбыла к Морфею вслед за мужем.

Естественно, что проспала я до полудня. Вот всегда удивляюсь: если нужно рано встать, то обязательно всю ночь будешь вертеться, уснешь лишь под утро и встанешь совершенно разбитым…

…Судя по абсолютной тишине в доме, я поняла, что Димка ушел на работу. Надо же! Я даже не услышала, как он гремел ключами. Несмотря на то, что муженек всегда это делает удивительно громко и, как я подозреваю, не столько из-за неловкости или забывчивости, сколько из элементарной вредности: я, мол, уже на работу, а ты все еще дрыхнешь! Несправедливость, однако! Но сейчас мы это исправим! Ключики уроним или дверью скрипнем, как следует… Наверное, именно поэтому Димка не всегда гасит по утрам в коридоре свет, который светит мне в глаза, и мне приходится срочно переворачиваться на другой бок…

Вслед за невеселыми размышлениями по поводу проделок муженька, накатили вчерашние обиды и на Дашку Слепянскую… Мигом вскочив с постели, я порысила к телефону. Набрала номер Дарьи и приготовилась дожидаться, пока та проснется. Но трубку на удивление взяли сразу.

– Алло. – Немного тягучий басок Никиты заставил меня вздрогнуть.

– Никит, это ты?!

– А что, есть повод сомневаться? – Никита хохотнул. – Да я это, Янка, я, привет! Как дела?

– А ты разве не в больнице?

– Опа!

Возникла небольшая пауза. Наше совместное удивление росло с каждой секундой.

Наконец Никита первым прервал неловкое молчание:

– А почему я должен быть в больнице? С какой-то стати? Что с тобой, дорогая? Ты вчера насмотрелась ужастиков? – пытался отшутиться Никита, но чувствовалось, что ему немного не по себе от моих странных вопросов.

– Да погоди ты смеяться, – я тоже еще не полностью пришла в себя. – Мне Дашка вчера вечером сказала, что ты попал в больницу, еще денег заняла тебе на срочную операцию. Я вчера бегала уже почти ночью, относила ей… А где она сама-то? Ну-ка дай ей трубку. Я с ней побеседую!

– Тэ-а-ак… Больница, говоришь… Что за черт. – Даже телефонный провод смог передать волнение, охватившее Никиту. Он явно был в замешательстве. Тон его уже не был таким насмешливо уверенным. – Понимаешь, Ян. Дело в том, что я час назад вернулся из командировки, а дома никого нет – ни детей, ни Дарьи. Янка! Дуй ко мне! Сейчас же! Я жду!

Уловив в голосе Никиты металлические нотки, я решила пока не идти в атаку. И, что называется, сменила гнев на милость:

– Ладно-ладно. Ты только не волнуйся так. Уже бегу.

Похоже, мужик был не в материале. Неужели Никитка рогоносец? Ай да Дашка! А что? Бывают истории и похлеще. Чужая душа, как говорится, потемки…

Через несколько минут я бодро топала по знакомому маршруту. Осеннее солнце светило, хотя уже не грело, поэтому оставалось лишь радоваться тому, что хотя бы видишь, куда можно ступать, а куда лучше не надо: словно грибы после летнего дождя, повсюду выросли «кучки» экскриментов милых домашних питомцев, а кое-где, как бы в виде «эксклюзивов» – гигантские «визитные карточки» бомжей.

Никита, открывший дверь, был бледным и осунувшимся. Хотя я давно его не видела, да и командировки обычно никого не красят… Я заметила, что трехдневная щетина придавала его лицу какой-то нездоровый вид.

– Проходи, проходи, – засуетился Слепянский.

Он помог мне снять куртку. Пригласил на кухню и по-хозяйски принялся заваривать зеленый чай в модном стеклянном чайничке.

– Ну, рассказывай, Януся, что у вас с Дашкой случилось. Честно говоря, я по телефону ничего не понял. Какие-то деньги, больница… И вообще – где Дашка? Где дети?

– Да понимаешь, Кит, – начала я, отхлебывая ароматный напиток, – вчера уже почти ночью Дарья позвонила мне и потребовала денег взаймы. Причем, ждать до утра не захотела, сама прийти тоже отказалась. Да еще сказала, что деньги нужны тебе на операцию. Вот я и принеслась…

Я подробно описала Никите события вчерашнего вечера, не забыв при этом упомянуть, что Дашка так и не впустила меня в квартиру.

Никита, слушая меня, выкурил почти полпачки, просто гася одну сигарету и тут же прикуривая следующую. Лицо его было посерьезнело, глаза смотрели сурово.

– Знаешь, Янк… Похоже, что с Дашкой что-то случилось.

– Почему ты так считаешь?

– Я не успел сказать тебе. Дело в том, что когда я сегодня приехал, то обнаружил, что входная дверь была не заперта, а только слегка прикрыта.

– Да ты что?!

– Я еще, дурак, обрадовался. Подумал, что Дашуня увидела меня случайно из окна, вот и открыла дверь заранее, чтобы я звонком детей не разбудил. Но, войдя в квартиру, я понял, что она пуста. Ума не приложу, зачем и куда она могла уехать с детьми.

Я тупо молчала. Предчувствие чего-то пока еще не ясного, но нехорошего уже ворочалось где-то внутри меня.

– Погоди, а как же она тебе ничего не сказала? Сейчас ведь не каменный век – у всех мобильники есть. Неужели не позвонила? Странно…

– Мы в последнее время что-то цапаться с ней стали часто. – Голос Никиты стал грустен. – Я и в командировку-то напросился, чтобы мы отдохнули друг от друга. Знаешь, похоже, быт не просто заел, а съел нашу любовь… Да еще и безденежье проклятое. Ян, а вдруг она попала в беду?!