Сашка. Мой. Герой - Евгения Владимировна

через боль. Но ей надо заставлять себя вставать, стоять, сидеть, ходить. Ей надо двигаться, чтобы быстрее восстановиться.

Она скорее сползла с кровати, чем встала. И, держась за стены, пошамкала умываться — негоже к сыну зарёванной идти. Холодная вода на чуть-чуть принесла облегчение. И по дороге от своей палаты до детской реанимации ей почти отлично удавалось себя контролировать. Даже не смотря на то, что она шла мимо палат, где мамы лежали со своими детками, и те жалобно попискивали или громко плакали, у неё получалось не реветь. У Сашкиного кювеза это сделать было много сложнее. Она до крови прикусывала нижнюю губу, сжимала кулаки до белеющих костяшек и могла только шептать бесконечное «люблюлюблюлюблюлюблюлюблюлюблю» в такт противному писку аппаратуры. Медсёстры и врачи, постоянно находившиеся рядом с Сашей, пытались ей что-то рассказывать. Но их голоса доносились до неё как будто через вату — она вообще не понимала о чём они. Потому что они разговаривали на своём каком-то непонятном языке. Что-то на страшном.

Долго рядом с сыном находиться она не могла. Сил пока не хватало. Да и слёзы опять же. Сдерживаться получалось буквально минуту-другую. И вот уже ей предстоят обратные 100 шагов в палату. За которые она успевает подумать о том, что сегодня же был хороший и очень важный день — Сашку покрестили. Приходил батюшка с Сашкиной крёстной-няней. И теперь уже можно за Сашку молиться не как за безымянного младенца. А как за Александра. И это очень кстати, потому что у неё телефон не перестаёт получать сообщения от её дорогих людей не только со словами поддержки, а ещё и с молитвами. И она сама начинала шептать те немногие, которые знала наизусть. Или залезала в телефон, чтобы найти те молитвы, которые не знала.

А мысли опять и опять уносили её к вопросам: как же так всё произошло? Кто виноват? Ведь ничего не предвещало.

На её взгляд беременность была идеальной. Она прекрасно чувствовала себя весь срок и, самое главное, была очень счастлива. Особенно последние месяцы в отпуске, в котором всё выходило из-под контроля на раз-два, но складывалось вполне удачно. Она радовалась, что не сильно набрала вес. Что на УЗИ врачи всегда видели красивого и здорового ребёнка. Что гестационный диабет и гипертония ни разу не вышли за норму. То, что в её 5–6 недель вся её большая семья дружно болела ковидом, а у неё никаких симптомов даже не было, она всерьёз не воспринимала. Как и мамин положительный тест на ковид в конце августа, аккурат после того вечера, когда вся семья собиралась вместе. Может, зря? Есть вероятность, что очень напрасно она недооценила эту опасность для своего пузожителя. Хотя чё уж теперь-то?

Правда, ещё есть вероятность, что это она сама что-то не то съела. Молочные продукты из-под коровы, например. А может, она где-то в неположенном месте купалась. На Селигере. С утками. Или куда-то не туда сходила накануне. Например, в ЖК сдавать мазок. Это всё лишь гипотезы. Потому что листериоз должен же был откуда-то взяться, коли он высеялся. Просто это слишком редкое явление, чтобы знать отчего он конкретно у неё. Встречается примерно раз в 10–15 никогда.

Как бы то ни было. Рассуждения на эту тему ни к чему хорошему не приведут.

Надо заставить себя поесть. И умыться. И ответить на сообщения, которые распирали её телефон. Но сил тупо нет. Ни на что. Ни моральных, ни физических. Да ещё и тупо больно. Примерно везде.

Сейчас. Надо всего лишь чуть-чуть подождать. И придет медсестра со спасительным обезболивающим уколом. Острая боль, растекающаяся от шрама станет не такой невыносимой. А если повезёт, то и рука будет меньше ныть. И возможно ей даже удастся найти почти удобное положение тела. Правда, только на время. На очень короткое время. Но всё же. Да и менять положение тела ей сейчас сравни подвигу. Как и многое другое: вставать, садиться, ложиться, икать, смеяться, плакать, носки надевать. Да и другие разные такие обычно-привычные бытовые мелочи, о которых в обычной жизни мы даже не задумываемся. Как например, про поужинать. Это ей проще сказать, чем сделать. Уж, точно дольше.

Зато после ужина она сможет снова сходить к Сашке. Пожелать ему доброй ночи. И сказать, какой он молодец. И как она сильно его любит и им гордится. Много позже она узнает, что в этот день её сын сделал невозможное — выжил с сатурацией 40 на протяжении нескольких часов. Такого просто не бывает.

От всех мыслей разом и от всех недоделанных дел её спасла дикая усталость. Просто навалилась и заставила провалиться в сон.

07.09.2022

Беспокойная ночь не только не сняла с неё лишних волнений, но и кошмары новые принесла. Ей приснилось, что их с Сашкой выписали домой, а он во время купания утонул. Захлебнулся и утонул. Она метнулась (ну как метнулась? Проковыляла) к окну. На небе ещё не растаяла луна, которая была предательски полной. Уткнувшись лбом в холодное оконное стекло, она убеждала себя, что раз ей приснилось, что Сашка умер, значит он будет жить долго-долго.

Стряхнув с себя остатки ночного кошмара, она попыталась занять себя суетой размеренной повседневной жизни. Но тело продолжало предательски дрожать и болеть.

А сегодня ещё родители просятся поговорить с врачами: какой диагноз у Саши, куда его переводить, какие прогнозы. Она-то уже усвоила, что пока сын в реанимации, можно рассчитывать на лаконичное «не хуже» о состоянии сына. А для них это будет не просто. Но у неё замечательные врачи! Анна Алексеевна до сих пор так и не отходит от Сашки, дома, вероятно, забыли уже как она выглядит, но она не может бросить своего тяжёлого пациента. И если её нет у Сашки в апартаментах, то, скорее всего, она в телефонном режиме консультируется с коллегами о его состоянии, корректируя по ходу Сашкино лечение. А Ирина Евгеньевна умеет простым понятным языком объяснить всё, что совсем плохо в самом позитивном ключе. Насколько вообще это возможно. Так или иначе, но день сегодня обещает быть непростым. Блин, и как же сска, хочется в душ. Но пока нельзя. Потому что шов, будь он не ладен.

Она до сих пор не привыкла к тому, что здесь так странно идёт время: то бесконечно тянется, то летит кувырком. Тем не менее, уже третий день, как родился Сашка, а значит к списку её нехитрых развлечений умыться-поесть-помыть посуду-поспать теперь ещё надо добавить охоту на молоко.