Эксперимент - Ольга Панова

– Полностью поддерживаю. Он отличный врач и умеет держать язык за зубами.

– Да, мы все в нем уверены. Козырев сейчас находится в пятом корпусе и ждет ваших указаний. Можете распоряжаться им, как будет угодно. Главное – чтобы наше общее дело протекало именно так, как мы рассчитываем.

Иван Григорьевич отодвинул стакан воды и посмотрел на наручные часы. Время шло. Однако, он решил задать еще один вопрос, который был не менее важным для него:

– Вадим Николаевич, как вам известно, я живу на другом конце города, и добираться до клиники мне крайне проблематично. Могу я воспользоваться служебным автомобилем?

– Что вы, голубчик, – он поставил лейку на место и вынул сигару изо рта, – на время эксперимента вы остаетесь здесь, в клинике. Я уже распорядился. Вам выделят палату номер два, рядом с палатой номер три. Таким образом, вам не стоит беспокоиться об опозданиях на работу. И потом, так вам будет удобней следить за чистотой эксперимента.

– Да, но мои близкие. Что я им скажу? Как объясню свое отсутствие?

– Очень просто, скажите им, что я направил вас в командировку, например, в Иркутск. И вообще, это последнее, о чем стоило бы беспокоиться.

– Я полагаю, никаких звонков близким?

– Постарайтесь исключить. Вам не стоит распылаться на лишние проблемы. Это ни к чему. Вы должны быть максимально собраны. Поэтому, сегодня, когда все приготовления будут окончены, а испытуемые займут свою палату, вам следует хорошенько выспаться. Да, да, я настаиваю. Не хотелось бы, чтобы вы уснули во время операции.

– Кстати, об операции, – Иван Григорьевич поднялся со стула, – на который час она назначена?

– Операция состоится завтра ранним утром, ровно в шесть утра, – глядя, как врач направляется к двери, Вадим Николаевич поспешил открыть замок, – и еще одно…

Он вставил ключ в скважину. Затем, не отрывая глаз от уставшего лица Ивана Григорьевича, тихо сказал:

– Вы приглядитесь к каждому из испытуемых. Возможно, кто-то из них уже давно передумал и не хочет участвовать в эксперименте. Если такой найдется, тогда его следует сразу развернуть на пороге и отправить назад. Пусть с ним разбираются члены братства. Нам лишние свидетели ни к чему. Повторяю, если заметите хоть каплю сомнения.

– Сколько их всего человек?

– Трое. Восьмидесятилетняя старуха, тридцатилетний калека, побывавший в Чечне, и молодая особа. Если мне не изменяет память, ей двадцать восемь лет. Больше всего я сомневаюсь именно в ней. Хотя, черт его знает. Подключите Козырева, пусть поможет определить.

– Я все понял, Вадим Николаевич, можете не сомневаться. Все сделаю, как надо. Ну, я пошел?

Он обернулся к двери. Вадим Николаевич повернул ключ в скважине и распахнул наконец дверь. Быстро похлопал его по плечу и проводил в коридор.

– Ну, с Богом!

Иван Григорьевич лишь коротко кивнул в ответ и быстро зашагал по коридору к выходу. Необходимо было все продумать до мелочей, а времени катастрофически не хватало. Еще этот дурацкий недосып, будь он не ладен.

Глава 2

Ровно в десять часов к воротам клиники подъехал белый автомобиль. Водитель отключил двигатель и вышел из машины. Необходимо было вынуть багаж и инвалидную коляску.

Медленно отворилась передняя дверца, и из машины вышла высокая, элегантно одетая пожилая женщина. В руках ее был небольшой саквояж и трость.

Она не спеша огляделась и направилась к кованым воротам. Следом за ней из машины вышла стройная девушка в черном платье. Белокурые волосы были убраны в строгий пучок. Она быстро поправила складки юбки и, оглядевшись, стала наблюдать за водителем.

Тот уже успел вынуть из багажника две дорожные сумки и теперь раскладывал коляску.

– Вам помочь? – ее голос звучал неуверенно.

– Нет, я справлюсь.

Водитель поставил коляску напротив двери. В следующую минуту распахнул дверцу автомобиля и помог выбраться третьему пассажиру.

Это был мужчина лет тридцати, без обеих ног и левой руки. Водитель, немного помаявшись, все-таки усадил его в коляску.

– Спасибо, но дальше я сам.

Калека направил свою коляску к женщинами, что ожидали его у ворот. Пожилая дама и девушка молча смотрели на то, как водитель захлопнул дверцу автомобиля и, взяв сумки, направляется к ним.

– Ворота заперты, но у меня есть ключ.

Он поставил сумки на землю и порылся в кармане. Пока мужчина открывал замок, все трое прибывших огляделись.

За воротами, в гуще деревьев, стояло двухэтажное кирпичное здание. Весьма мрачное и какое-то неуютное. К крыльцу вела каменная дорожка. Никаких клумб и цветов. Только стриженый газон. На крыше – две дымовые трубы. На окнах – решетки. Входная дверь из черной стали.

Водитель, наконец, справился с замком. Все четверо вошли на территорию клиники. Только сейчас они заметили табличку, надпись на которой гласила: «Психиатрическая клиника».

Послышался лязг замков. Черная дверь медленно отворилась, и на пороге здания появился невысокого роста, коренастый мужчина в белом халате.

Он устало поприветствовал прибывших. Кивнул водителю, чтобы он мог ехать, и наконец, произнес:

– Меня зовут Иван Григорьевич, я ваш врач. Вы можете обращаться ко мне по любому поводу и в любое время. Я вместе с вами буду находиться здесь, вплоть до того момента, как эксперимент будет закончен.

Все молча кивнули. Мужчина продолжил:

– Отныне вы будете проживать в этом здании. Вам запрещается покидать его пределы. Никаких прогулок по парку и его окрестностям. Никто не должен вас видеть. Итак, сейчас мы с вами войдем внутрь. Поскольку не все могут передвигаться самостоятельно, то мне понадобится некоторая помощь.

За его спиной послышались тяжелые шаги. В дверях показался еще один врач. Крепкий мужчина лет сорока пяти. С густой шевелюрой и аккуратной бородкой.

– Знакомьтесь, это Козырев, психиатр.

Женщины кивнули и молча вошли в здание. Козырев поднял сумки, одновременно с тем, вместе с Иваном Григорьевичем, вкатили коляску. Дверь за ними медленно закрылась.

Глава 3

Отведенная им палата была светлой и довольно-таки просторной. Кафельный пол и стены. Окна выкрашены белой краской. Железные решетки – единственное, что бросалось в глаза.

Четыре кровати. Две вдоль стены, одна у окна и четвертая сразу у двери.

Никаких тумбочек и шкафов. Пришлось бросить свои вещи на свободную кровать у двери, которую никто не выбрал.

Пожилая женщина выбрала койку у окна. Она по-хозяйски поставила свой саквояж на самый край. Скинула с себя шелковый шарф и устало опустилась на подушку.

– Все бы ничего, но мне ужасно хочется чаю. Такого светлого, с двумя кусочками рафинада. Я всегда такой завариваю.

Она закрыла глаза и потерла виски. Наверное, у нее болела голова. А может это сказывался возраст.

Девушка выбрала койку в углу. Сразу расстелила свежую простынь, наволочкой обернула подушку и расстелила одеяло.

Дверь снова открылась, и в палату въехала коляска. Следом вошел Козырев с двумя сумками, которые поставил у входа.

– Если нужно, вам принесут шкаф и тумбочки.

– Да уж, принесите, – отозвалась старуха, – а то расческу некуда положить. Могли бы догадаться раньше.

Врач не обратил на ее комментарии ни малейшего внимания.

– Душ и уборная прямо по коридору. На них соответствующие таблички. В соседней палате вы всегда можете найти нас с Иваном Григорьевичем. Вы пока располагайтесь. Собрание проведем минут через пятнадцать.

Сказав это, он вышел за дверь. Все трое переглянулись. Хотя волноваться было не о чем, легкая нервозность присутствовала.

– Вам помочь? – девушка обратилась к мужчине в коляске.

– Нет. Я сам. Думайте лучше о себе. Я хоть и калека, но могу сам за собой поухаживать, – и он демонстративно отвернулся.

– Не слишком-то любезно, – вмешалась старуха.

– Я сюда приехал не дружбу заводить, – огрызнулся калека. – Мне незачем быть любезным с вами.

– Это, дорогой мой, не любезность, – продолжила женщина, – это воспитание.

В ответ он только что-то буркнул себе под нос. Она взяла трость и немного облокотилась о нее. Видимо так было комфортнее.

– Настало время нам всем познакомиться. Согласитесь, в машине невозможно это было сделать так, как подобает. Итак, – она оглядела присутствующих и, наконец, представилась, – меня зовут Валентина Константиновна, но вы можете ко мне обращаться по имени. Мне так удобней. Теперь вы.

Она посмотрела на калеку. Какое-то время он молчал, но затем все-таки представился:

– Данил.

– Очень хорошо, Данил, – женщина улыбнулась, – сколько вам лет?

– Тридцать два года.

– Вы женаты?

– Нет, – ее вопросы еще больше раздражали его. – Я не женат и не собираюсь. И вообще, оставьте меня в покое.