Звонкое эхо любви - Беверли Бартон

– Ну, так садись в машину и вези тетю Мери Белл домой. Мы же ни в коем случае не хотим вызвать у нее недовольство. – Кейт с вызовом посмотрела мужу в глаза, вздернула подбородок и напряженно улыбнулась. – А мы с Мери Кейт пойдем пешком. – Она повернулась и направилась к тротуару.

– Кейт! – окликнул Трент.

Не обращая на него внимания, она пошла быстрее.

– Кейт!

Не кричи, дорогой, это неприлично. Ей казалось, она слышит негодующее шипение тетушки Мери Белл. Но на самом деле она была уже так далеко, что их разговор не мог донестись до нее. Некоторые прихожане заговаривали с ней, другие кивали в знак приветствия; те, кто слышал, как Трент зовет ее, бросали на нее любопытные взгляды. Она кивала, улыбалась, но продолжала идти, ускоряя шаг.

Мери Кейт захныкала. Кейт замедлила шаг, потом остановилась.

– Что случилось, дорогая? – (Малышка посмотрела на нее большими карими, как у отца, глазами.) – Мамочка идет слишком быстро? Или ты почувствовала, что я расстроена?

Мери Кейт заворковала. Кейт поправила розовый чепчик, из-под которого выбился белокурый завиток.

Кейт пошла дальше. До Мэдисон-Авеню оставалось только два квартала. Если ей не удалось показать мужу дом своей мечты, она покажет его дочери. И они не будут спешить. Ее не волнует, опоздают они к обеду или нет. Пусть Мери Белл поворчит. Пусть преподобный и его супруга подождут. И ей безразлично, рассердится ли на нее Трент.

Киркендолл-Хаус стоял на углу авеню. По словам агента по продаже недвижимости, дом был построен в 1924 году. Выкрашенный в белую краску, с зелеными ставнями, остроконечной крышей, широким крыльцом он не поражал красотой, но выглядел очень уютным.

– Посмотри, какая большая веранда, – обратилась Кейт к ребенку. – Мы повесим здесь качели и поставим несколько больших кресел-качалок. Будем выходить сюда, и днем я буду укачивать тебя здесь. – Кейт открыла калитку и прошла по выложенной кирпичом дорожке. – Смотри, милая, какой большой двор. Мы устроим здесь детскую площад…

– Здравствуйте, мэм, – послышался позади нее женский голос.

Вздрогнув от неожиданности, Кейт резко повернулась, удивленно глядя на высокую, довольно нескладную молодую женщину, остановившуюся метрах в четырех от нее.

– Кто… кто вы?

– О господи, извините, я не хотела вас напугать. Я не здешняя. Мы с мужем переезжаем в Проспект из Бирмингема, и я случайно заметила объявление, что дом продается.

Кейт с облегчением вздохнула. Как глупо, что она испугалась. Затем слова незнакомки дошли до ее сознания.

– Этот дом очень старый и нуждается в серьезном ремонте. Я уверена, вы найдете что-нибудь более подходящее, – сказала Кейт.

На молодой женщине были джинсы, невзрачная белая блузка и белые туфли на резиновой подошве. Темные волосы коротко пострижены. Лицо скрывали большие темные солнцезащитные очки. Она не сняла их, даже войдя в тень и приблизившись к Кейт.

– Наверно, вы правы. Мой муж предпочел бы дом, в который можно сразу въехать, – она протянула руку и коснулась щеки Мери Кейт. – Какая красавица! Сколько ей?

– Четвертого числа следующего месяца исполнится три месяца.

– Мы пытаемся завести ребенка, но… – Женщина умолкла, как будто делая усилие, чтобы не заплакать. – Вы позволите мне подержать ее немного?

Кейт почувствовала острую жалость. Как страшно – хотеть ребенка и быть неспособной родить его!

– Она у нас маменькина дочка, – сказала Кейт, передавая дочь дружелюбной незнакомке. – Меня зовут Кейт Уинстон, а ее – Мери Кейт.

Женщина взяла младенца на руки.

– Очень милая крошка. Твоей мамочке повезло, что у нее есть ты. – Она улыбнулась Кейт. – Я Энн Смит. – Она бросила взгляд на дом. – Вы владелица?

– Нет, но, должна признаться, что хотела бы купить этот дом. – Кейт повернула голову и посмотрела на ступеньки крыльца, на приветливую переднюю дверь с окошком. Затем подняла глаза, и взглянула на слуховое окно.

Мери Кейт громко заплакала. Кейт обернулась. Незнакомка быстро шла по дорожке к калитке. Что она делает? Куда она идет?

– Эй, послушайте! Вернитесь! – Кейт побежала по дорожке. – Стойте! Сейчас же остановитесь! – Неужели эта несчастная женщина пытается украсть у нее Мери Кейт?

Кейт догнала женщину, когда та, открыв калитку, ступила на тротуар. В тот же момент кто-то схватил Кейт и отбросил от женщины. Несмотря на яростные попытки сопротивления, она не могла противостоять мужчине, который швырнул ее на землю и ударил ногой в грудь. Кейт вскрикнула и скорчилась от невыносимой боли.

– Быстро в машину! – приказал мужчина женщине, державшей в руках зашедшегося в крике младенца.

С плачем зовя на помощь, Кейт попыталась встать, но мужчина нанес ей несколько ударов кулаком и снова сшиб с ног, ударив ногой в колени. Ее губы были разбиты, из носа обильно текла кровь, боль пронизывала тело, но Кейт ползла по тротуару, в отчаянии протягивая руки к дочери. Она видела, как женщина, прижав к себе Мери Кейт, вскочила в машину, мужчина сель за руль, и автомобиль рванулся с места. Кейт бессильно упала на бок.

– Господи, помоги! Пожалуйста, пожалуйста!

Этого не было, твердила она про себя. Такого не могло произойти. Не в Проспекте, не в штате Алабама. И не с ней. Она миссис Трентон Байярд Уинстон IV.

– Мери Кейт… – слезы неудержимым потоком струились у нее по лицу.

Кейт услышала топот – к ней бежали прохожие. Потом послышались голоса. Лежа на тротуаре, она подняла глаза и, не в состоянии выговорить ни слова, умоляюще протянула руку. Над ней склонились Пошия и Роберт Мейер, жившие через два дома от Киркендолл-Хаус.

– Мери Кейт! – прорыдала Кейт. – Они… они забрали моего ребенка!

ГЛАВА ПЕРВАЯ

– Как долго вы собираетесь оставаться у нас, мэм? – спросил портье, которого, судя по нагрудной карточке, звали Б. Уолдинг. На его мальчишеском лице заиграла широкая улыбка.

– Пока не знаю, – ответила Кейт. – Несколько дней, возможно. Сожалею, что не могу дать вам более определенный ответ. Это вызывает какие-то затруднения?

– Отель отнюдь не переполнен, – сообщил мистер Уолдинг. – Зимой в «Магнолия-Хаус» много свободных мест, а так как сейчас январь, у нас практически нет постояльцев. Но по праздникам и в мае, во время Недели паломничества, у нас не бывает ни одного свободного номера.

Ну, еще бы, она помнит Неделю паломничества – любимое время Мери Белл Уинстон, когда Молодежная лига и различные клубы объединяют свои силы с краеведческим обществом, чтобы выступить в роли гостеприимных хозяев в исторических местах города и графства. Мери Белл открывала Уинстон-Холл для посещения туристами и превосходила саму себя в роли хозяйки величественного старого имения. На протяжении двух лет супружеской жизни с Трентом Кейт позволяли надевать маскарадный костюм и помогать Мери Белл играть роль хозяйки. Она всегда чувствовала себя неловко в длинных дамских панталонах и кринолине. Ее семья из поколения в поколение занималась фермерством, обрабатывая землю своими руками, и Кейт не сомневалась, что никто из ее прародительниц даже не мечтал о подобных туалетах.