Поспорь Со Мной - Элис Райт

веселиться. Поэтому можешь не стараться, юмор не твой конёк, — отпиваю коктейль, прислонившись к столу.

Мы одни здесь, он стоит, оперевшись о столешницу и уперев в неё руки по бокам от себя. Мы с ним постоянно спорим. По теме или нет. Не важно. Главное спорить и препираться.

— Твой язык слишком длинный для такой коротышки, как ты, — лукаво улыбается этот придурок.

Но моё ненормальное сердце всегда замирает, когда видит эту улыбку. Он не часто это практикует, он же серьёзный и деловитый весь такой. Он же будет учиться на юриста. Он же поёт только для того, чтобы занять время, ну и немного, совсем немного, кайфануть. Он же относится ко мне, как к младшей сестре. Это он сам сказал, если что. А мой интерес к нему не совсем сестринский. Ха. Не совсем... Он совсем не сестринский! Какой там!

Он же невозможно красив! Шатен, зеленоглазый, высокий, чуть выше 6 футов[2], спортивный. Его волосы длиной до подбородка, которые, когда он поёт или думает о чём-то, всё время зачёсывает назад. Прямые, графичные, тёмные брови, которые только подчёркивают зелёный оттенок его потрясающих глаз. А скулы?! Острые, чёткие, мужественные. А вкупе с волевым подбородком создается впечатление, что его лицо словно высечено из камня. А губы это просто что-то с чем-то. Такие скульптурные и фактурные, чётко-очерченные.

Но самое главное в Дэвиде – это его голос. Вибрирующий, бархатный, тёплый, наполненный, богатый баритон. Он невозможно красив. Захватывает тебя в плен и уносит куда-то. Он такой глубокий и приятный, что мурашки сходят с ума и носятся по телу, как ненормальные. Он окутывает и согревает. Забирается в самую глубь сердца и остаётся в памяти навсегда. Его голос… Я его про себя называю «шоколадным». Почему? Не знаю, просто такая ассоциация. Когда пьёшь горячий шоколад, он обволакивает тебя, принося истинное наслаждение. Вот и его голос такой же. Его нельзя прятать. Им необходимо гордиться и делиться с людьми. Мне кажется, он мог бы стать одним из лучших вокалистов на сегодняшний день. Дэвид невероятно талантлив, это надо признать.

В общем, он очень хорош собой. И мой интерес к нему совершенно не как к брату. Дэйв мне нравится. На самом деле давно нравится. Однажды, я его увидела на игре в бейсбол за нашу школьную команду, куда нас с Хлоей позвал Майкл. Ему тогда было пятнадцать. Я его тогда увидела и… влюбилась. Дурочка, знаю. Мне было четырнадцать лет. Что я могла с собой поделать?

Потом изредка видела его в школе, но он особо не замечал меня. А я писала стихи, думая о нём, засыпала с мыслью о нём. Короче я прям дура! Прямо настоящая такая дура, которая влюбилась в местного красавчика-спортсмена-певца. Как вы понимаете, таких, как я, у него вагон и маленькая тележка. Поэтому я тщательно скрываю свои чувства. Постоянно спорю с ним, чтобы не показать свои истинные эмоции.

— Слушай, Дэйв, можешь пытаться задеть меня сколько твоей душе угодно, это всё бла-бла-бла, — для убедительности на руках показываю его пустой трёп. — Сегодня мой день и ничего мне его не испортит. А мой язык кому-нибудь может очень даже понравиться, — и показываю ему этот самый язык, для наглядности.

Прищуриваясь, улыбается.

— Не сомневаюсь. Но ты слишком мелкая, чтобы демонстрировать его, — парирует этот важный и довольный своим остроумием тип.

Отталкиваюсь от стола и подхожу к нему. Приходится задирать голову, ведь я, чёрт подери, мелкая.

— Поёшь ты лучше, чем общаешься с девушками, — шиплю на него.

— Поверь, никто не жаловался, — улыбается, придурок.

— На меня твои чары не действуют, — довольно улыбаюсь и отпиваю коктейль.

Провожу языком по губам, слизывая капельки жидкости. Дыхание Дэйва сбивается, грудь начинает высоко вздыматься.

— Тебе рано ещё пить алкоголь, — более низким, чем обычно, голосом произносит, смотря на мои губы.

— Тебя забыла спросить, братик, — сладко улыбаюсь и ещё отпиваю.

Много так отпиваю, показывая ему, что могу делать всё, что хочу. Он неотрывно смотрит, но в итоге не выдерживает и выхватывает у меня коктейль.

— Хочешь ночь около унитаза провести? — сдвинув брови к переносице, убирает мой напиток себе за спину.

Ну уж нет! Я буду веселиться!

— Да пошёл ты! — разворачиваюсь и, прихватив из холодильника ещё один коктейль, вылетаю из кухни и иду в гостиную, где все танцуют.

Хлои и Джея не видно, видимо уже уединились. Сидни что-то воодушевлённо на руках объясняет Таю, а он с улыбкой смотрит на неё. Моя школьная подруга Вивиан танцует с моим одноклассником Говардом. Алекс и Мэтт над чем-то ржут. Люк со своей девушкой воркует на диване. Майкл заинтересованно наблюдает за мной.

Подойдя к iPod, включаю песню U + Ur Hand моей любимой Pink. Он не испортит мне мой день!

— Давай, младшенькая! Давно пора побеситься! — вопит Сидни, подскакивая ко мне. Мы начинаем прыгать и орать песню. Тай тихо смеётся, глядя на нас.

При входе в комнату замечаю вошедшего Дэйва. Стоит и неотрывно смотрит на меня, прислонившись к дверному косяку и засунув одну руку в карман. В его взгляде читается интерес. Но он словно не хочет позволить себе немного расслабиться и побеситься. Хоть капельку. Даже на сцене, он обычно стоит и мало двигается. Это так не понятно и не логично для меня, потому что он молодой парень, который поёт рок-музыку. Вы когда-нибудь видели стоящих, как истукан, рок-певцов?! У меня вот есть тут один экземпляр из Красной Книги.

И особенно странным этот факт делает его взгляд, в котором частенько мелькает игривость, наслаждение, эйфория и даже восторг.

— «I’m not here for your entertainment,

You don’t really wanna mess with me tonight»[3], — орём мы с сестрой, пока Майк ржет над нами, но подключается к нашему безудержному веселью. Вот уж кто любит отрываться и танцевать.

А мне почему-то очень хочется смотреть на Дэвида. Он едва заметно покачивает головой, смотря исподлобья, словно наблюдает за проделкой своего ребёнка. Да хрен тебе! Я взрослая!

Вижу, как ко мне подлетает Говард и кладёт руку на мою талию.

— «It’s just you and your hand tonight»[4], — довольно кричу я, пока Говард прижимает меня ближе к себе,