Крещение огнем - Гарольд Койл

Краем глаза командир увидел, что Уиттворт следит за ним и, прервав разговор, повернулся к капитану. Вызывающе ухмыль­нувшись, он выбросил вперед правую руку и опустил большой палец вниз, показывая, что взводу пришел конец. Капитан по­чувствовал, как кровь бросилась ему в лицо. Он метнул в сторо­ну насмешника яростный взгляд, способный прожечь танковую броню насквозь.

Уиттворт все еще кипел злобой, когда улыбка танкиста вне­запно погасла, а сам он подался вперед. Правая рука взлетела к шлему. Несколько секунд он стоял в такой позе, слушая коман­ду по рации, потом перевел рычаг на передачу и прокричал что- то в микрофон. Вернув рычаг в положение внутренней связи, он отдал приказ экипажу. Уиттворт понял, что капитан, скорее все­го, получил команду открыть огонь.

И сразу с южного склона горы Мэннинг грянули полдюжины оглушительных залпов, возвестивших о начале боевых действий. Машины Шипплера некоторое время продолжали двигаться впе­ред. Потом установленные на "Брэдли" приемники системы "МАЙЛЗ" начали регистрировать попадания и разрывы вблизи цели. Еще не зная наверняка, что они "убиты", командиры при­казали включить дымовые установки, и мащины стали резко раз­ворачиваться, пытаясь укрыться в дыму.

Уиттворт внимательно прислушивался к рации, настроенной на частоту Шипплера, в ожидании первого донесения. Но его не было. Не было слышно и приказов, отдаваемых лейтенантом. Каждый из командиров "Брэдли" принимал реиї&ния на свой страх и риск. Впрочем, Шипплер был уже бессилен помочь сво­ему взводу. Первый же залп "уничтожил" две "Брэдли". Как толь­ко командиры этих двух машин увидели, что на броне замигали оранжевые огоньки — сигналы поражения, — они опустили ство­лы пушек на задние платформы и стали ждать. Уцелевшие "Брэд­ли" бешено маневрировали, пытаясь за дымовой завесой про­рваться к укрытию. Но танки, которым они были видны как на ладони, уже перенесли на них всю тяжесть удара.

Преследование продолжалось меньше минуты. Следующий же выстрел накрыл левую "Брэдли" — ее сигнальные огни замига­ли. Последняя ненадолго пережила свою спутницу и, несмотря на резкие виражи и тщетные потуги слабенькой дымовой маши­ны, тоже не избежала печальной участи.

Не в силах больше наблюдать эту сцену, Уиттворт резко по­вернулся и зашагал к своему вездеходу. На ходу он прикидывал, *іто скажет лейтенанту при встрече. В конце концов, если руко­водствоваться только учебниками, действия Шипплера надо при­знать правильными. Миновав Коровий ручей, он перестроил взвод и перешел на режим поочередного наблюдения. Потом, убедив­шись, что опасности нет, двинул весь взвод вперед в режиме наблюдения на марше. Но Уиттворт все-таки надеялся, что лей­тенант предпримет стремительный бросок к горе Мэннинг. Ко­нечно, это было бы авантюрой и, чтобы пойти на нее, требовал­ся опыт, приобретаемый только в сражениях. Не было никакой гс- антии, что такой риск принесет успех: все зависело от дей­ствий командира танковой роты — от его оплошности или про­медления. А строить планы, исходя из предположений или воз­можных ошибок противника, — привычка скверная. И все же...

Подойдя к своему "хамви", Уиттворт распахнул дверцу, соби­раясь сесть. Водитель потянулся вправо и выключил обе рации, чтобы не посадить аккумуляторы в момент включения зажига­ния. Потом завел двигатель и снова привел рации в рабочий режим. Но Уиттворт велел водителю подождать и пошел обрат­но, чтобы забрать остатки своего завтрака. Подходя к камню, он заметил, что его пакет атакуют полчища муравьев. Чертыхнув­шись, Стэнли пнул его, повернулся и зашагал к машине.

Как ни взбесили капитана истребление взвода Шипплера и потеря завтрака, это были только цветочки по сравнению с тем, что ждало его впереди. Ведь сегодня в роту Уиттворта должна прибыть лейтенант Нэнси Козак — первая женщина, произве­денная в пехотные офицеры. Душившая Стэнли ярость смени­лась глубоким унынием. Он знал, что в армии уже почти полгода проводится широкий эксперимент по предоставлению женщи­нам равных с мужчинами возможностей, но морально не был готов, что женщину могут направить в строевую часть, более того — в его роту. В инструкциях, составленных чиновниками и специалистами из Управления по оценке и аттестации кадров (одной из служебных инстанций, которой подчинялся Уиттворт), равно как и в депешах Министерства обороны, подробно разъяс­нялось, как должен осуществляться десятимесячный план экспе­римента. Были даже сделаны попытки помочь его участникам преодолеть предвзятое отношение к женщине-офицеру. Для это­го предусматривалась целая серия учебных семинаров, группо­вых встреч, бесед. Однако эти нововведения, в большинстве сво­ем, потерпели крах. Они не покончили с предрассудками, а только укрепили их — во всяком случае, у некоторых служащих из роты Уиттворта, к числу которых относился и сам капитан.

Несмотря на все свои старания, он так и не смаг подойти к проблеме объективно. "Ну почему, — рассуждал он, — необхо­димо допускать женщин в строевые части? Теперь отличным пехотным офицерам придется подаваться в "штабные крысы", чтобы заполнить вакансии в частях боевого и тылового обеспе­чения — в тех подразделениях, где всегда служили женщины. Почему чиновники в Вашингтоне не могут оставить нас в покое, чтобы все шло так, как испокон веков было заведено в амери­канской армии? — брюзжал про себя Уиттворт. — Можно поду­мать, что какой-то умник из Министерства обороны специально задался целью выяснить, сколько дерьма можно навалить на стро­евых армейских офицеров, прежде чем служба станет для і "х невыносимой".

Свернув с неровной, ухабистой дороги, машина Уиттворта пересекла главный танковый путь и, выехав на Уэст-Рейцдж- Роуд, устремилась на юг. Уиттворт не заметил этого маневра. Его продолжала терзать мысль о том, как он встретит Нэнси Козак. И эти тягостные раздумья, и отвратительные действия взвода Шипплера, и съеденный муравьями завтрак, и гнетущий зной — все это лишило Уиттворта даже тех остатков тактично­сти, которые, возможно, были у него с утра. А тактичность — как раз то качество, в избытке которого никто из близко знав­ших Уиттворта не рискнул бы его упрекнуть.

Свернув с Худ-Роуд на Хедквортерз стрит, второй лейтенант Нэнси Козак притормозила свой голубой "шеви сабербан", что­бы въехать на стоянку, расположенную на другой стороне ули­цы, напротив здания № 108. Сказать, что она волновалась, озна­чало бы ничего не сказать о том состоянии, в котором находи­лась сейчас лейтенант Козак. Наконец, после нескольких лет учебы, настал долгожданный день — день, когда ей предстояло прибыть в свою первую часть. Теоретические занятия по руко­водству, учебные игры типа "А что, если?" и "Как вы поступи­те?", которыми была напичкана программа в училище Уэст-Пойн- та и на офицерских курсах, остались позади. Отныне все будет взаправду. Теперь от ее решений и поступков будут зависеть судьбы живых людей. А оценивать работу лейтенанта Козак бу­дут профессиональные солдаты — ее подчиненные, ее началь­ство и все те, кому предстоит стать ее боевыми товарищами.

Мало того, что впервые прибыть для прохождения службы — дело само пО себе нелегкое, Нэнси Козак предстояло еще одно испытание: стать первой женщиной, зачисленной в армию Со­единенных Штатов в чине строевого офицера. Весь следующий год она сама и ее часть будут находиться под самым присталь­ным вниманием высокого начальства. И от нее, второго лейте- нанта Козак, во многом зависит, будут ли американские женщи­ны служить в строевых частях наравне с мужчинами.

По своему замыслу план был весьма прост. Три подразделе­ния: танковый батальон, батальоны механизированной пехоты и Полевой артиллерии - получат в свои рады несколько женщин- офицеров и военнослужащих рядового состава. Некоторые роты останутся целиком мужскими: это будут так называемые базис­ные роты. В других, смешанных, будут служить мужчины и жен­щины. Специалисты из Управления по оценке и аттестации кад­ров обязаны наблюдать, как протекает служба в тех и других ротах, и делать выводы. Заключительным этапом программы ста­нет перевод экспериментальных рот в Национальный учебный центр в Форт-Ирвине (штат Калифорния), и произойдет это в конце года. В итоге, на основании оценок и выводов наблюдате­лей будет вынесено решение о целесообразности службы жен­щин в строевых частях.

Не случайно первыми должны были приступить к службе жен­щины-офицеры. В "верхах" пришли к выводу, что именно они сумеют лучше справиться с теми трудностями, которые неиз­бежно возникнут при появлении женщин в строевых частях. И только через три месяца, когда они освоятся с новым окружени­ем, в подразделения начнут прибывать женщины-рядовые.

И в планах, и в инструкциях умалчивалось (однако это подра­зумевалось само собой) о том, что на женщин-офицеров возла­галась еще одна задача: они должны взять на себя роль буфера между мужским офицерским и сержантским составами и жен­щинами-рядовыми. Иначе командиры-мужчины, воспользовав­шись положением, могут попытаться провалить мероприятие, предъявляя к своим подчиненным-женщинам слишком жесткие требования. Правда, офицеры-женщины, имеющие чин второго лейтенанта, находились в самом низу служебной лестницы, од­нако все сошлись на том, что не следует использовать в экспе­рименте женщин-офицеров старше по званию, не имеющих спе­циальной подготовки и строевого опыта. К тому же, в инструк­циях из Пентагона неоднократно подчеркивалось, что основное внимание следует сосредоточить на уровне взвода: только там можно по-настоящему ощутить боевую обстановку.