Исход человечества - Ив Лангле

перед окном, через которое попадал солнечный свет. Лучшее, что у меня получилось — несколько крошечных морковок. Могу добавить, восхитительных.

В моём собственном доме царила темнота, окна закрыты, так что ночью свет не мог пробиться наружу. Я проверила и перепроверила, что остаюсь скрытой. Как и каждый день, я убедилась, что ловушки расставлены, те, которые предупредят, если кто-то или что-то войдёт внутрь. В коридоре висела вереница банок. Мусор перед дверью на лестничной клетке загремит, если его опрокинуть.

До сих пор мне везло. Я жила здесь около пяти месяцев. Сто сорок семь дней, судя по отметкам, которые я сделала на стене. На самом деле, эта стена Карен. Я заняла её квартиру и, от нечего делать, покопалась в её жизни. Карен любила головоломки, вязание и свитера. Так много свитеров. Я не надела ни один для предстоящего похода за добычей, а предпочла облегающее и тёмное, чтобы лучше сочетаться с тенями, поскольку я изо всех сил старалась оставаться незамеченной.

Когда-то давно я хотела, чтобы меня увидели. Теперь… боялась этого.

Я дождалась рассвета, прежде чем выйти на улицу. Было время, когда я избегала солнечного света. Когда вирус появился, я скоро поняла, что его симптомы усиливаются в дневное время, что противоречит всем фильмам ужасов, которые мне довелось смотреть. Что-то в ультрафиолетовых лучах, взаимодействующих со спорами пришельцев, выпущенными на Землю, сделало воздух опасным, поэтому я надела маску, как только вышла из своей безопасности комнаты, которая находилась на втором этаже многоквартирного здания.

Вы можете спросить, почему не «пентхаус»? Скажу, что в первые дни конца света, когда люди умирали на улицах, одни от вируса, другие из-за царившего безумия, я подумала, что если мне суждено умереть, я хочу сделать это в роскоши. Я дошла пешком — и добежала — до квартиры, которой всегда восхищалась, и поднялась на лифте на верхний этаж, где наткнулась на запертую дверью, открыть которую можно было только топором. Следует отметить, что им не так-то просто пользоваться, как можно подумать. И шумно. Но как только мне удалось пробиться, я заняла самое роскошное место. Несколько недель спустя, когда некому было следить за электросетью, отключилось электричество. Его так и не вернули, а двадцать пять лестничных пролётов никому не показались забавными. Моя пыхтящая задница переехала. И за следующие пять лет в несколько мест.

Я обнаружила, что проще найти новое здание с множеством квартир, которые я могла бы использовать в качестве базы, чем добывать продовольствие и перетаскивать вещи.

На этот раз я исчерпала не только выбранный жилой комплекс, но и весь квартал, на котором он располагался. Пора отправляться на поиски нового дома.

Когда я кралась наружу, оставалась настороже. Только мертвецы не обращали внимания на окружающую обстановку, точно так же, как глупцы не прятались при первом шуме или намёке на движение.

Я отчётливо помню первую атаку. Было чудом, что я не умерла в первую неделю после гибели цивилизации. Но я училась на своих ошибках. И шрамы стали доказательством этого.

Мои туфли на мягкой подошве не издавали ни звука, когда я осторожно продвигалась вперёд. Мне была ненавистна мысль покидать безопасную квартиру; однако я лишила здание пригодной еды и предметов.

От голода у меня сводило живот, требуя, чтобы я набралась храбрости и отправилась на поиски места, где в пустых квартирах пылились сухие продукты и консервы. По крайней мере, находясь в городе, мне было чем заняться, но я по-прежнему осознавала, что не одна. Хотя со временем я всё реже и реже видела признаки присутствия других людей.

В начале апокалипсиса я часто сталкивалась с людьми, некоторые были хорошими, с которыми я какое-то время общалась. Но через некоторое время они либо становились беспечными и их убивали, либо шли дальше.

Я? Я была слишком напугана, чтобы покидать город, и была уверена, что найду еду, спрятанную в пыльных шкафах. Слишком долго я цеплялась за надежду, что помощь придёт. Я не хотела заблудиться в дикой местности. Эта надежда, в конце концов, угасла. Как и мои встречи с людьми. В те дни одиночество угрожало больше всего. Чего бы я только не отдала, чтобы услышать человеческий голос. Почувствовать чьё-то прикосновение. Мастурбировать хорошо, но я скучала по тому, что кто-то был на мне. Объятия тоже не помешали бы. Чёрт возьми, на данный момент я бы отсосала, хотя раньше никогда таким не занималась.

На улице перед зданием сквозь тротуар пробивались сорняки. Каждую весну, после таяния зимы, природа забирала всё больше и больше территории города. Аккуратно подстриженные деревья росли буйно. Окна со временем треснули, и осколки усеяли тротуар. Единственное, чего я не ожидала увидеть — разбросанные повсюду клочки бумаги.

Реальность оказалась более суровой. И неизбежной

Город стал мёртвым местом. Я знала это, и всё же не могла заставить себя набраться смелости уйти. Хотя каждый раз, когда я меняла дома, перебиралась ближе к окраине города. Пешком.

У меня не было машины, когда началась эпидемия. Как и многие, я заперлась и надеялась, что не заболею и не умру. Я видела видео до того, как отключился Интернет. Люди потеют и кричат, их тела извиваются. Они умирают в агонии. Но это казалось предпочтительнее того, что случилось с остальными. К моменту, когда мне пришло в голову, что надо уехать из города, транспортная система отключилась. У меня не было машины. Я даже не могла арендовать её. Службы, на которые я полагалась, уволились, оставив меня ходить пешком. Вот почему я прошла около восьми километров за пять лет. Это и страх. Каждый раз, когда я выходила из укрытия, выставляла себя напоказ. Что, если кто-то — что-то — заметит меня? Нападёт в открытую или последует за мной до дома? Что, если я буду неосторожна, когда дело дойдёт до самозащиты, и я заболею? Несмотря на то, что одиночество отстойно, я не хотела умирать. Но больше всего я боялась, что если доберусь до окраины города, и там ничего не будет? Только ещё более тихие улицы и пустые дома. Меньше еды, потому что пригороды, как правило, разбросаны. Хотя, может, я могла бы вырастить овощи. И убью их своими эпически плохими садовыми инстинктами.

Моему дурному предчувствию не помог факт, что я долгое время не встречала животных. Во всяком случае, не обычных. Мне не нравилось думать, что существо, которое я когда-то видела, вероятно, была кошка. Оно спрыгнуло с фонарного столба, тело шире обычного, а ножки крошечные. Да и глаза молочно-белые. Кошмары