Лирика - Исмаил Кадарэ

Смерть Моиси Големи[8][9]

Он молчал, цепями скован.Голова в крови.А султан, как черный ворон,Каркал: «Говори!

То ли ты лишился слуха,То ли — языка?Отвечай, неверный! Ну-ка!Ты ведь жив пока».

Нет в плечах могучей силы.Темен белый свет.«Я мертвец», — как из могилыСлышится в ответ.

Закричал султан в волненье,Пряча торжество:«Львам голодным на съеденьеБросьте-ка его!»

…Изошли слезами реки.Желтый лист опал.Так погиб в далеком векеСлавный генерал.

Россия[10]

Не заходит солнце на простореТой земли, не знающей конца.Словно степи,Широки сердца,А глаза тамГолубее моря.

Как амфитеатр, воздвиглись горы,Окружив гигантский яркий сад.На ступенях зрители сидят —Сосны и притихшие озера —И глядят с синеющих высот,Как Россия гордая цветет.

Первое слово[11]

Пишут малыши, склонив головки,слово «мир», стараются, сопят.Маленькие пальчики неловки —трудная задача у ребят.И хотя работы много разнойбудет впредь у грамотной руки,ничего нет чище этой грязнойвкривь и вкось написанной строки.

Ленин[12]

Читаешь ему, бывало, стихи,

а он задумчиво смотрит в окно

на заходящее солнце…

Об Ильиче я думал столько раз!Я слов искал особого накала,но имя Ленин редко, как алмаз,в моих стихотворениях сверкало.Ведь полыхать он должен, как заря,жить среди шквалов революционных,шагать в морозных вьюгах Октябряпод шелест флагов, бурей опаленных.И часто рвал стихи я, брови хмуря, —казалось мне, что в них живет не буря,а запах трав и спелого зерна,где сон тропинок стережет луна…

Но ничего… Пускай любимый Ленинживет в полях, что с детства мне близки,идет по тихим улицам селенийи слушает, как шелестят дубки.Шагал он через бури, в непогоду,сквозь грозные октябрьские ветра,но кто еще, как он, любил природуи тишину крестьянского двора!Имел он душу чуткую поэта,любил цвета заката и рассвета,и над озерной гладью паруса,и в утреннем багрянце небеса…

В рассветной дымке солнца алый шарнапоминал ему восход России,а на закате огненный пожар —кровь тех, кто жизнь Отчизне подарил.И в этот час, когда за грань землимедлительное солнце заходило,он знал, что поднимается вдалидругое — незакатное светило.Вождя сейчас я вижу как живого,звучит спокойно ленинское слово,мне кажется — весь мир наполнен им:«Завоеванья наши отстоим!»

Аккордеон на границе[13]

Над Дрином проносятся тучи понуро…В полночном безмолвии аккордеонпоет, не смолкая, о волнах Амура —мелодией вальса простор напоен.

Поют пограничники. В вальсе старинномвстает перед ними большая страна.Амур в этой песне становится Дрином —бьет в берег албанский Амура волна.

Тучи[14]

На чужбине, вдалиОт родимой земли,Пал солдат у подножья горы.

Даль нема и пуста —И над ним ни крестаИ ни матери нет, ни сестры.

Только с родины тучиПриплыли, узналиИ оплакивать стали.

Война…[15]

Война…Желаю тебе опозданья.Но не на пять минут, какна свиданье.

Опоздай,РазминисьС людьмиНа всю жизнь.

Войди в мое сердце

Первой подруге[16]

Мои стихи встречая по журналам,их автора, наверно, иногдаты связываешь с тем влюбленным малымиз юности, утекшей, как вода.

И, может быть, хранишь еще (сознайся)мои посланья — синий бред чернил…Опять сомнений рой…Не сомневайся.Да, это я. Тебя любивший. Смил.

Тот гимназист, что мучился жестоко,встречая холодок красивых глаз…Ты вправе сомневаться — ни намеканет о тебе в моих стихах сейчас.

Как путник на заснеженной дорогевысматривает отблеск фонаря,так ты мечтаешь отыскать в итогето, что могло случиться там, в прологе…Но снег вокруг.А ты все ищешь…Зря.

Бродили мы с тобой вдвоем…[17]

Бродили мы с тобой вдвоем,И ветер третьим был.Он белым кружевом игралНа платье голубом твоем.

На озере, едва-едваСвоею легкою рукойКасаясь волн,Вязал он пены кружева,

И наряжалась синева,Как будто бы хотелаБыть на тебя похожей.Я понимал ее вполне:Ты, видно, нравилась волне.

На лекции[18]

На улице дождь беспрерывный, унылый.Над партою голову ты наклонила.О чем ты мечтаешь, о чем?

Когда-нибудь,когда года пройдут,Ты будешь мечтать о том,Что видишь сегодня тут.Все будет мило: и эта слякоть,И стекла, не перестающие плакать,Аудитория, этот дом.Ты даже можешь вернуться сюда,Постоять перед этим окном.

Но никогда уже не будет рядомМоегоза тобою следящего взгляда.

Вечная песня[19]

На этих берегахГнездятся птичьи стаи…Ты подожди, ты подожди,Пока я взрослой стану!

Цветы нам поле даст,Грозу подарят горы.Ты подожди, ты подожди,Я вырасту так скоро!

И опьянели птицы,И время наступило…Прими меня, прими меняВ свои объятья, милый!

Мы в поле соберем цветы,В горах мы бурю встретим.Чего еще, чего ещеЖелать на этом свете?

Леса замолкли. ПтицыОт нас тепло уносят.Согрей меня, согрей меня —Уже подкралась осень!

Цветы завяли в поле,Гора в снегу уснула…Как быстро пробежала жизнь,Как пестрый сон, мелькнула!

Баллада о мельнике[20]

Жернова, вращаясь,Говорят с водой.Только ты печален,Мельник молодой.

Мыслей вереницаВ голове кружит.Чернокрылой птицейВ небе ночь дрожит.

Что же опускаетсяСильная рука?Сыплется, ссыпаетсяБелая мука.

Ах, муќа постылая!В м́уке дни текут.За другого милуюЗамуж выдают.

И тебе не знать бы,Что из той муќиПодадут на свадьбуГоры-пироги.

Жернова, вращаясь,Говорят с водой.Что молчишь, отчаясь,Мельник молодой?

Думы до рассвета.Как их отогнать?Ведь на свадьбе этойНе тебе гулять.

Услыхать не смогутЗавтра на селе,Как гремит тревогуМельница во мгле.

Не заметят гости,Сидя за столом,Как застрянет в горлеУ невесты ком.

Как, затмив веселье,Шутки жениха,Ей глаза застелетСмертная тоска.

Жернова, вращаясь,Говорят с водой.Чем ты опечален,Мельник молодой?

Разогнать не в силахГорькую тоску,Будешь вместо милойЦеловать муку.

Радуясь, как солнцу,Вере дорогой,Что она коснетсяТой муки рукой.

Жернова, вращаясь,Сыплют белый след.Ты один встречаешьПасмурный рассвет.

Пенье бесконечноСтарых жерновов,Как сильна и вечнаМельника любовь.

Невеста[21]