Дни и ночи Невервинтера. Книга 2 - М. Волошина

— Надо подумать. Но сначала надо позаботиться о себе…

— Да к черту! Что с ними?! Почему мы здесь? Что ты наделал?!

— Да подожди ты! — Он обхватил ее плечи и отстранил от себя. — Я знаю столько же, сколько и ты. Мы не можем тратить время на болтовню и догадки!

Эйлин опустила голову и расплакалась. Ниваль не выдержал и рявкнул:

— Черт возьми, если хочешь сдохнуть — плачь сколько влезет! Вы, женщины…

— Да пошел ты! — Буркнула Эйлин сквозь слезы.

Ниваль покачал головой и нетерпеливо произнес:

— Я все понимаю, но давай действовать разумно. Мы раздеты. Мы устали. Мы погибнем, если не найдем убежище и одежду. А потом… для начала надо попытаться узнать, что это за местность. — Ниваль приподнял ее голову за подбородок и посмотрел ей в глаза. — Согласна?

Она всхлипнула и кивнула, вытирая слезы. Конечно, он был прав. И ее тело подтверждало его правоту, уже плохо слушаясь ее. Плачь — не плачь, а первая их задача — не околеть в этом чужом, незнакомом месте.

— Хорошо, — сказал Ниваль, помогая ей встать, — давай осмотримся.

Они находились в какой-то предгорной местности, на небольшом плато. Горная река, весело шумела между покрытых мокрым снегом и пористым льдом извилистых, каменистых берегов. Внизу, в узкой долине, русло реки расширялось, и течение ее становилось более спокойным. С другой стороны плато упиралось в пологий каменистый склон, кое где занесенный снегом. В верхней части река была более бурной, и над ней поднимался белесый туман. Наверху склона было кое-что, привлекшее внимание Ниваля.

— Смотри, — показал он, — там какое-то строение.

Уже немного успокоившаяся Эйлин посмотрела наверх.

— А если нас там не ждут?

Ниваль побежал и знаком велел ей следовать за собой, бросив на ходу:

— У нас нет выбора.

Забраться наверх было нетрудно. Единственная сложность состояла в том, чтобы удержаться на окоченевших ногах и не поскользнуться. Созданная природой каменистая лесенка была кое-где припорошена снегом, и это усложняло задачу. Наверху оказался деревянный, добротно сколоченный дом. Небольшая его часть висела над широкой площадкой, подпираемая шахтой, уходящей в толщу скалы внизу.

— Похоже на рудник, — сказала Эйлин, преодолевая последние ступеньки.

— Угу, причем заброшенный, — согласился Ниваль. — Надеюсь, по этому ориентиру нам удастся хотя бы примерно определить, где мы. Но это позже. А сейчас нам надо скорее согреться. Неплохо бы раздобыть еду. И поспать.

— В таких речках должна водиться форель, — заметила Эйлин, когда они, дрожа от холода, вбежали в дом и стали рыскать по помещению в поисках чего-нибудь, во что можно хотя бы завернуться.

— А ты умеешь рыбачить? — Поинтересовался Ниваль.

Эйлин фыркнула. В Западной Гавани каждая девчонка умеет поймать пару-тройку хороших рыбин. Правда, речную форель ей ловить еще не приходилось, но голод — не тетка, авось ей повезет. Главное — найти что-нибудь, из чего можно соорудить удочку.

Касавир мерил широкими шагами комнату Гробнара, переступая через валяющиеся свитки, огрызки перьев и всякое барахло, и недобро поглядывал на сидящего на кровати всклокоченного гнома в голубой пижамке с амурчиками. После обеда Иварр запретил ему покидать лазарет, заявив, что он еще слишком слаб. Паладин понимал, что он прав. После долгой голодовки его желудок с трудом принимал еду. Чашка бульона, вареная куриная грудка да горсть сухарей — вот все, что ему удалось съесть. Еще он в больших количествах пил чай из гибискуса, которым его снабжала заботливая Элани. Но зелий для восстановления сил Иварр ему не давал. Конечно, он был прав, Касавир понимал это. Но лишь угроза снова привязать его к кровати заставила его подчиниться. Несмотря на свою приземистость и пожилой возраст, святой отец был физически очень силен и с Касавиром в его состоянии смог бы справиться.

Но после полуночи, так и не сумев заснуть, паладин доел остатки сухарей, запив их остывшим чаем, и решил все-таки навестить гнома. Если этот чудак что-то знает, то он просто обязан вытрясти из него всю душу, но заставить рассказать. Если только это не очередной бред. Однако, он помнил, как Эйлин всегда интуитивно доверяла Гробнару. Ну да, барды — они все немного того… в том смысле, что у них хорошая память и развитая интуиция. К тому же, Гробнар уже не раз доказывал, что не так уж он никчемен. Все эти мысли заставили Касавира утвердиться в своем желании поговорить с ним, и немедленно. До утра он просто не вытерпит.

Подойдя к двери, Касавир убедился, что она заперта. Он усмехнулся. Неужели годы дружбы ничему не научили старика? Если уж он умудрялся, будучи еще пацаном, вылезать из окна комнаты на третьем этаже, где наивная матушка пыталась запирать его в наказание… правда, ему было очень стыдно, когда она обо всем узнала. А она лишь потрепала его по спутанным, жестким от морской воды вихрам и посоветовала в следующий раз спускаться не по балкону, под которым находится окно столовой, а по водосточной трубе.

Благополучно выбравшись из заключения, Касавир поспешил к Гробнару. Он решил идти через черный ход, чтобы не привлекать лишнего внимания. Проходя по коридорчику, в дальнем конце которого находилась кухня, он почувствовал восхитительный аромат лимона и сдобы с корицей. Кэйтан не спит, печет свои знаменитые лимонные рогалики и булочки с корицей. Бедняга, должно быть, весь извелся, пока Касавир лежал в горячке, и мечтает поскорее накормить его чем-нибудь посущественнее бульона с сухарями. Касавир подумал, не зайти ли на обратном пути. Но решил, что не стоит. Во-первых, слушать радостный треп шефа он был сейчас не в настроении. А во-вторых, заполучив своего любимчика, он его скоро не отпустит. А желудок Касавира еще не был готов воспринимать все то, что этот маньяк мечтал туда запихать.

Гробнар, хотя и выглядел сонным и сбитым с толку, не очень удивился визиту Касавира. Но при этом, не был разговорчив, как обычно.

— А, это ты. Я рад за тебя, — опасливо заговорил гном. — Ты выглядишь немного бледным. Как ты себя чувствуешь? Святой отец сказал, что…

— Брось! — Оборвал его Касвир. — Не делай вид, что и в самом деле думаешь, будто я притащился среди ночи, чтобы поделиться сплетнями о моем здоровье. Рассказывай.

Гробнал почесал голову и вздохнул.

— Ну… собственно, многого я тебе не расскажу.

Касавир остановился напротив Гробнара и скрестил руки на груди.

— Да ну, обычно ты не прочь поболтать, — прищурившись, заметил он.

Гробнар цокнул языком и уклончиво ответил:

— Понимаешь, это дело деликатное. Я много думал об этом. Я боюсь ошибиться, все так неопределенно… Выводы делать еще рано. Может быть, все не так как я ду…

Неожиданно паладин бросился к нему и, схватив за ноги, поднял вверх на вытянутых руках. Безуспешно попытавшись вырваться из его железной хватки, бедный гном обреченно повис.

— А Иварр говорил… ты еще очень… с-слаб, — сказал он плаксивым тоном.

— Не настолько, чтобы не суметь вправить мозги мелкому треплу весом в два пуда! — Рявкнул Касавир. — Говори, что ты там Иварру наболтал! — И он затряс маленького гнома, как грушу.

— Ска-а-ажу, а-а-атпусти-и-и! — Завопил Гробнар.

Отпив вина из графина, стоящего не столике, и пролив половину на себя, Гробнар привел в порядок свое душевное состояние после унизительной экзекуции и смог, наконец, связно говорить.

— Я могу с уверенностью сказать только одно: Эйлин и сэр Ниваль живы.

Касавир взорвался.

— Я уже второй раз слышу слово «Ниваль»! Что, черт возьми, происходит?!

Гробнар схватился за сердце и снова дрожащей рукой потянулся к графину, но Касавир бесцеремонно отобрал его.

— Касавир, — взмолился гном, — умоляю, выслушай меня, не кричи и не ругайся! И не пугай маленького, ни в чем не повинного гнома!

Тут до него дошла причина странного поведения Гробнара. Очевидно, он присутствовал при том, как с ним случился неконтролируемый приступ ярости, и находился под впечатлением от увиденного. Вздохнув, Касавир поставил графин на столик и миролюбиво взглянул на Гробнара.

— Да ничего я с тобой не сделаю, не волнуйся. Но постарайся меня понять. Моя женщина исчезла. Где она, что с ней, жива ли она — я не знаю. Иварр на что-то намекает. Из тебя полслова не вытянешь. Зато вы в один голос успокаиваете меня, что с сэром Нивалем тоже все в порядке. Причем тут он? Почему она исчезла? Кто-нибудь скажет мне что произошло?

— Это сложный вопрос, — ответил Гробнар, тоскливо глядя на отставленный Касавиром графин, — но я постараюсь ответить, если ты не будешь кричать и драться.

— Говори, — сквозь зубы произнес Касавир.

— Я скажу тебе о том, в чем уверен, а о том, в чем не уверен, позволь пока умолчать. Я не хочу оказаться пустым болтуном.

Касавир фыркнул, но промолчал.