Одна ночь и вся жизнь - Энни Уэст

Но когда он убрал руку, Софи пришлось схватиться за раковину, чтобы не упасть.

Он шагнул в сторону, и она испытала облегчение. Через несколько минут она соберется с силами, а потом заставит его уйти.

Ей показалось, что она слышит, как течет вода. Софи повернулась, и у нее закружилась голова. Он принялся расстегивать пуговицы на ее блузке, потом расстегнул молнию на юбке. Она оттолкнула его обеими руками и вдруг обнаружила, что прикоснулась не к шерсти и не к бумажной ткани, а к теплой коже мужской груди.

Что за?..

Она снова оттолкнула его — напрасно. Перед ней словно высилась кирпичная стена.

—Оставь меня в покое! — Она задыхалась, у нее дрожал голос. — Сейчас же убирайся, или я вызову полицию.

Не обращая на нее внимания, мужчина наклонился и принялся снимать с нее чулки.

—Я не собираюсь тебя обижать.

Он поднял ее и перекинул через плечо. Комната закружилась у нее перед глазами. Потом, без предупреждения, он поставил ее на ноги. Прямо под струю воды, лившуюся из душа.

—Что?..

Пряди мокрых волос падали ей на лицо. Он держал ее за плечи, не давая упасть. Она пошатнулась, и он еще крепче сжал плечи Софи, держа ее так, что она находилась от него на расстоянии вытянутой руки.

Она не могла понять выражения его горящих глаз. Его лицо было суровым. Чувствуя, что ее тело постепенно возвращается к жизни, Софи обмякла. У нее подкашивались ноги, она наклонила голову.

Этот незнакомец с мрачным лицом думает, будто ей нужно протрезвиться. Может быть, даже думает, что она близка к передозировке. С какой еще стати они оба находятся в душе, раздевшись до белья?

В другое время, в другой жизни она могла бы счесть эту сцену забавной или неловкой. Или даже пикантной. Она в белом кружевном лифчике и в трусиках. А перед ней греческий бог с загадочным взглядом и великолепным телом, на котором были лишь черные трусы.

Но не сегодня. Сегодня была суббота, поняла Софи. Ее ум полностью прояснился, и воспоминания причинили ей острую боль. Неудивительно, что она ужасно себя чувствовала. Вчера был самый плохой день в ее жизни.

—Теперь со мной все в порядке, — пробормотала она. — Ты можешь уйти.

Тишина.

—Я сказала, что со мной все в порядке.

Она подняла голову и взглянула ему в глаза. Если бы не теплый душ, она бы вздрогнула, таким ледяным взглядом он смотрел на нее.

—Не похоже, что с тобой все в порядке. Ты выглядишь так, будто тебе нужна помощь врача. Я отвезу тебя в больницу, и они смогут...

—Что? Прочистить мне желудок? — Она глядела на него, моргая, чувствуя, как в ее душе гнев борется с изнеможением. — Послушай, я приняла пару таблеток снотворного, и, очевидно, от них мне стало плохо. Это все.

—Сколько именно таблеток?

—Две, — сказала она. — Может быть, три...

—А что еще ты приняла с таблетками?

Его голос звучал резко, осуждающе.

—Ничего. Я не принимаю наркотики.

Софи пожала плечами, и он отпустил ее. Но не отошел в сторону, а продолжал стоять, подбоченясь, загораживая выход.

Она пошатнулась. Потом сосчитала до десяти, собралась с силами, повернулась и закрыла краны. Внезапно наступила тишина. Она слышала, как он дышит. И как громко бьется ее пульс.

—Я больше ничего не принимала, — повторила она. — Никаких наркотиков, никакого алкоголя. Это просто реакция на таблетки.

И на жестокий стресс последних нескольких недель.

Она медленно повернулась к нему.

—Извини за беспокойство, — сказала она, отбрасывая с лица пряди волос. Она посмотрелась в зеркало поверх его плеча. — И спасибо за помощь. Но со мной все в порядке.

Секунду ей казалось, что он ей не верит. Мужчина медленно окинул ее взглядом, наконец, кивнул и вышел из-под душа. Подошел к шкафу и вытащил оттуда пару чистых полотенец.

Софи наблюдала за ним. Широкие плечи, мускулистое тело.

Он повернулся и бросил ей полотенце.

— Я переоденусь в другой комнате.

В его жестком низком голосе не чувствовалось никаких эмоций.

Она смотрела, как он выходит за дверь. Было ли хоть что-нибудь мягкое в этом мужчине? Нет, тут же решила она. Конечно, он оказался достаточно гуманен, чтобы помочь ей. Но инстинктивно Софи чувствовала, что причиной тому была не доброта. Просто это, по его мнению, было необходимо. Он сделал то, что должно, было, быть сделано: не давал Софи потерять сознание до тех пор, пока ей не окажут медицинскую помощь.

Софи вышла из душевой кабины, завернулась в одно полотенце, а другим обмотала волосы, и ускользнула в спальню. Спустя десять минут, надев старые джинсы и удобную, просторную рубашку, она отправилась искать незнакомца, который вторгся в ее дом.

Костас пил на кухне крепкий черный кофе. Ему хотелось успокоиться после встречи с девушкой, которая так сильно напоминала Фотини.

Сначала сходство показалось ему поразительным. Даже сейчас оно было удивительным, несмотря на очевидные различия. Эта девушка была хрупкого сложения, а также более стройной. У нее было не такое круглое лицо и не настолько резко очерченные скулы.

Когда она открыла ему дверь, он был потрясен ее сходством с Фотини. А вспоминая, как она выглядела под душем, ее соблазнительные формы, узкую талию, чувственные очертания бедер, и вовсе почувствовал, что испытывает желание.

Конечно, Костас слишком долго обходился без женщины. Когда он стоял под душем, ему хотелось, чтобы обстоятельства полностью изменились, всего на час или два. Чтобы успеть забыться в сладком искушении, которое вызывала у него эта девушка. Забыть о своих обязанностях и тревогах в том счастье, которое он мог обрести благодаря ее телу сирены...

Услышав шаги, он повернулся. Она стояла в дверях. В этой простой одежде, с падающими на плечи волосами, она выглядела как шестнадцатилетний подросток. И лишь ее глаза и лиловые тени под ними противоречили этой иллюзии.

—Вот кофе.

Он указал на дымящуюся кружку на столе.

Не глядя на него, Софи опустилась на стул и медленно взяла кружку обеими руками.

—Спасибо, — сказала она.

—Мне нужно немедленно видеть Кристину Лиакос. Как мне с ней связаться?

—Ты не сможешь с ней связаться. И ее больше не зовут Лиакос, — резко добавила она. — Ее фамилия — Пэтерсон.

Их взгляды встретились, и он снова испытал желание.

—Кто ты? — спросила Софи.

—Меня зовут Костас Паламидис. Я должен обсудить с мисс Пэтерсон срочное дело.

—Паламидис, — пробормотала девушка. — Я знаю это имя.

Она сдвинула брови.

—Я только что прилетел из Афин. Мне необходимо немедленно поговорить с мисс Пэтерсон.

Он не стал добавлять, что это вопрос жизни и смерти. Слишком личный, и слишком конфиденциальный, чтобы сообщать о нем незнакомым людям.