Прощай, Нью-Йорк? - Светлана Бланкина

со мной происходит? Или мысли материальны, а ненависть и вправду может быть такой сильной?

Сиэтл встречает меня ночным небом без единой звезды, невероятно холодным ветром и полным отсутствием людей и это странно, в Нью-Йорке даже ночью на улицах полно народу… но это не Нью-Йорк. Похоже, этот город мне не особо рад и, честно сказать, я ему тоже.

Мне удаётся найти недорогое такси, и я прошу, отвези меня в центр города. Я не знаю, что именно я хочу там найти, но мне нужен недорогой отель.

— Возвращаетесь домой? — спрашивает таксист — мужчина примерно 50-ти лет, с морщинами и доброй улыбкой на лице.

— Не совсем, — нехотя отвечаю я, смотря в окно на незнакомый мне город.

Мне немного не по себе, ночь, чужой город, чужая машина и незнакомый мне человек. Кто знает, чем может закончиться эта поездка?

— Вы без вещей… я и подумал, — говорит мужчина, взглянув на меня в зеркало дальнего вида.

Без вещей… и без жизни.

Пока мы едем, я всё продолжаю удивляться отсутствием пробок, людей и, как мне кажется, жутким холодом даже в машине. Что я делаю…? На глаза снова наворачиваются слёзы, ко мне, наконец, пришло осознание, что я абсолютно одна в совершенно чужом городе, и я никого и ничего здесь не знаю.

— Остановить здесь? — спрашивает таксист, когда мы проезжаем мимо разных слабо освещённых кафе и магазинов.

— Да, спасибо, — пытаясь проглотить слёзы, отвечаю я и открываю дверь, когда машина останавливается у обочины. — Сколько с меня?

— Нисколько, — вдруг говорит мужчина и улыбается, поджав тонкие губы.

— Нет, я заплачу…

— Ступайте, у вас не лучший день, так может это поднимет вам настроение, — говорит таксист и уезжает.

Первый плюс этого города: прекрасные таксисты.

Я делаю глубокий вдох, наполняя лёгкие холодным воздухом, и в эту же секунду появляется второй плюс этого города: здесь не воняет мусором, по крайней мере, сейчас.

Вокруг нет ни единой души, и я даже не знаю хорошо это или плохо. Длинную улицу освещают слабые фонари и свет, исходящий из окон некоторых всё ещё работающих заведений.

Я несколько минут стою на одном месте оглядываясь по сторонам. Я абсолютно не знаю, куда мне идти и что мне делать, но я быстро замерзаю, и мой выбор падает на ближайшее работающее кафе. Большие панорамные окна, из которых исходит яркий свет, позволяют мне увидеть, что там лишь один посетитель.

Открывая стеклянную дверь оледеневшими руками, я моментально погружаюсь в тёплый свет. Бежевые стены, украшенные небольшими картинами, не очень хорошее, но уютное освещение, милые зелёные диванчики, небольшие столы из тёмного дерева украшены белыми скатертями и длинная барная стойка, за которой стоит девушка, считающая деньги.

Кафе небольшое и, как я понимаю, довольно бюджетное, но на вид — очень даже милое.

Не помню, когда я в последний раз ела, живот уже крутит от голода и колит одновременно, телу нужна энергия, но я даже смотреть на еду не могу.

— Доброй ночи, — говорит мне девушка, стоящая за стойкой, когда я сажусь на высокий стул напротив неё.

— Можно мне чай без сахара, — говорю ей я и, получив от неё уверенный кивок, ещё раз оглядываю помещение.

Позади меня на одном из многочисленных зелёных диванах сидит мужчина, он что-то печатает на стоящем на столе ноутбуке и заметив на себе мой взгляд, он поднимает на меня хмурые и слишком серьёзные глаза. Этот суровый взгляд выбивает меня из колеи, и я спешу отвернуться.

— Плохой день? — вдруг спрашивает меня девушка, поставив небольшую белую кружку на столешницу.

У неё тёмные — почти чёрные длинные волосы, собранные в высокий хвост, уставшие ярко-голубые глаза, ей, наверное, двадцать три или двадцать пять лет. Она кажется мне милой, но я как никто другой знаю, как обманчиво может быть первое впечатление.

— Скорее плохая жизнь, — опустив взгляд, негромко отвечаю я, приподняв брови.

— Дай-ка угадаю, — говорит девушка, наливая кипяток в кружку, — твой парень сказал то, чего говорить не следовало, и ты ушла скитаться по ночному Сиэтлу, надеясь, что он додумается пойти на твои поиски?

— В точку, — пытаюсь улыбнуться я, решая подыграть, и девушка двигает ко мне кружку с горячим чаем.

— Ладно, — смеётся она. — Я Кэти, — протягивает мне свою руку она, и я нерешительно её пожимаю.

— Кларисса.

— Что у тебя случилось, Кларисса? Может, я могу чем-то помочь?

Я опускаю взгляд вниз, и в голове мелькает мысль, что мне уже никто не поможет и ещё одна… помню, Джек сказал, когда я едва ли не спрыгнула с чёртовой крыши в Нью-Йорке… он сказал: «… по-настоящему спасти себя можешь только ты сама».

— Может, ты знаешь какой-нибудь недорогой отель и будет лучше, если он не далеко отсюда, — говорю я с надеждой, что мне всё-таки подскажут, иначе я проведу всю эту ночь прямо здесь, если мне, конечно, позволят.

— Так ты приезжая? — удивляется Кэти. — Ты без вещей я и подумала что ты местная. — Я в отрицании качаю головой. — Да… я могу подсказать, — задумывается она. Green Tortoise Hostel Seattle — довольно дешёвый… отель… подожди минуту, я сейчас напишу тебе адрес.

— Хорошо, — киваю я, когда девушка уже уходит в какую-то комнату.

Мне уже нравится этот город, здесь довольно добрые люди и я надеюсь, что они такие всегда, а не только ночью.

— Извините, что вмешиваюсь, но я могу подсказать вам отель получше, — слышу я мужской голос позади себя и нехотя оборачиваюсь.

Тот самый мужчина, который посмотрел на меня суровым взглядом, нерешительно поднимается с места и, взяв свой небольшой чемодан, подходит ко мне. На вид ему двадцать пять — двадцать восемь лет, тёмно-русые короткие и немного взъерошенные волосы, довольно обильная, но аккуратная щетина, он в чёрных брюках, расстёгнутом пиджаке и тёмно-синей рубашке. Этот образ мне слишком знаком… слишком.

— Можно? — спрашивает мужчина, указывая на высокий стул рядом со мной.

Я безразлично поджимаю губы, качая головой, и отвожу взгляд. Я не хочу знать как его зову и кто он, мне не нужны новые знакомства, а особенно с такими людьми. Не сейчас и лучше, никогда больше.

Когда он садится рядом со мной, по телу проходится неприятная дрожь, я хочу сбежать, но мне всё же приходится остаться.

— Брайан, — протягивает мне руку мужчина, которую я полностью игнорирую, как и его самого. Сердце сжимается, мне больно и физически и морально и ещё немного страшно. Наверное, этот страх уже никогда не уйдёт. — Вы не помните меня, верно? — вдруг спрашивает он, разочарованно опустив свою ладонь на столешницу,