Французская защита - Анатолий Арамисов

— Ну, ты, Витюха — давай и дальше так! Развивай победу! — хлопнул Одинцова по плечу подвыпивший приятель Костя. — Дави всех этих французиков и немчуру, как Кутузов в 812-м и Жуков в 45-м!

— Постараемся! — улыбался Одинцов.

Природа наделила его стройной фигурой под метр восемьдесят пять, копной жестких волос льняного цвета и большими, доверчивыми сероголубыми глазами.

— Когда еще за кордон рванешь? — жуя соленый огурец, поинтересовался сосед по лестничной клетке Гога, большой любитель шахмат, домино и женщин.

— А вот, скоро! — улыбнулся Виктор и достал купленный им в первой поездке французский журнал “Europe Echecs” — Смотрите, какой турнир с большими призами начнется через месяц в Париже! — он ткнул пальцем в одну из строчек.

Все с любопытством склонились над красивыми глянцевыми страницами.

— А почему там написано какое-то «Торси»? А не Париж? — с удивлением подняла голову Лиза, жена Виктора, изучавшая в школе французский язык.

— Так это пригород их столицы, — пояснил Одинцов, — там и будет играть народ.

— И много? — с уважением посмотрел на соседа Гога.

— Человек триста, не меньше, зато первый, видите, приз десять тысяч франков! — пояснил Виктор.

— А сколько это на наши деньги? — полюбопытствовал Костик Бывший ученый назвал цифру, и приятель присвистнул:

— Вот это я понимаю! Не то, что наши жалкие зарплаты. И всего девять дней работы, да?

— Девять, но очень нервных, — улыбнулся Одинцов.

— Папа! А ты нам еще что-нибудь привезешь из-за границы? — подскочила к Виктору пятилетняя дочь.

Он ласково потрепал ее по белокурым кудряшкам:

— Конечно, Наташа, зайка моя! Если папа твой выиграет там денежку…

— А ты постарайся уж, папуль! — детские глаза серьезно, по-взрослому заглянули Виктору в душу. — А то опять нам будет нечего кушать…

Одинцов достал из кармана рубашки пачку сигарет и, чиркнув слегка дрожащими пальцами по колесику зажигалки, закурил.

Потом вытащил из джинсов смятые купюры, какую то мелочь и, не спеша, пересчитал.

Денег оставалось в обрез. Только на то, чтобы доехать в сидячем вагоне до Берлина, а там получить место в поезде до Москвы.

Все средства съела дешевенькая гостиница с двумя синими звездочками и громким названием «Hôtel de France», которую Виктор нашел после долгих блужданий по Монмартру на rue Richer.

Сто франков в сутки — это по-божески…

Одинцов отчаянно экономил на еде, ограничивая себя утренней чашкой кофе с круассаном, и вечерним походом в кафешки типа Макдональдса или Burger King.

Иногда во время партии Виктор не выдерживал жуткой пустоты в желудке и в турнирном буфете покупал себе стаканчик кофе с сэндвичем.

Все надежды были только на первый приз.

И они — рухнули.

Виктор горестно дымил сигаретой, блуждая рассеянным взглядом по ухоженному зеленому газону, который окружал большой спортивный комплекс, где сейчас три сотни игроков боролись за денежные призы.

— Как дела, молодой человек? — знакомый голос вывел Одинцова из состояния ступора. — Вы уже снова сегодня победили?

Виктор резко поднялся и обернулся.

Доброжелательно улыбаясь, на него смотрел пожилой господин, с которым он успел познакомиться в шахматном клубе на Монмартре, принадлежащем известной всем игрокам мадам Шодэ.

— А… Василий Петрович! Добрый день! — как можно непринужденнее ответил Виктор.

Ему сразу понравился этот русский эмигрант лет семидесяти, который почти всю жизнь прожил во Франции, но при этом прекрасно разговаривавший на родном языке. Он каждый день приезжал сюда посмотреть за игрой, к которой в свои преклонные годы питал несомненный интерес.

— Что случилось, Витя? — Василий Петрович с тревогой заглянул в грустные глаза Одинцова.

Тот помолчал, потом махнул рукой в направлении зала:

— Там увидите объявление, сняли меня с последнего тура.

— Как это??

— А вот так.. — с тоскливой безнадежностью в голосе произнес Виктор.

— Ничего не понимаю, пойдем со мной, узнаем, в чем дело! — воскликнул новый знакомый, и, взяв Одинцова под локоть, увлек за собой внутрь здания.

Игра заканчивалась.

Шум в зале заметно усиливался. То тут, то там вспыхивали цейтнотные перестрелки, и вокруг таких столиков быстро собиралась толпа любопытствующих зрителей.

Виктор увидел, как его главный недоброжелатель Моллимард, пыхтя и ежесекундно откидывая назад всей пятерней свои кудлатые волосы, явно играет «на флажок» в ничейной позиции с молодым парнишкой лет шестнадцати.

— Remis? (Ничья?) — резонно предложил разойтись с миром юноша.

— Non! — нагло выкрикнул Моллимард, наклонив голову к часам.

Виктор видел, что флажок на часах парня вот-вот рухнет.

«Что же он не зовет арбитра? Тот по правилам должен зафиксировать ничью!»

Однако неопытный юноша судорожно продолжал делать короткие движения своей ладьей.

Одинцов оглянулся.

Василий Петрович стоял около щита, и что-то горячо доказывал собравшейся вокруг него толпе из судей, организаторов и игроков.

Внезапно сзади раздался торжествующий крик Моллимарда, и с десяток человек поспешили к его столику глянуть на развязку.

Бледный юноша недоуменно смотрел на часы. Красный флажок на его циферблате безжизненно висел острием вниз.

Поражение.

«Ну, надо же… повезло этому козлу…» — с горечью подумал Одинцов.

Его резкая неприязнь к кудлатому, с выпуклыми глазами, французу не была необоснованной.

Именно в четвертом туре жребий свел их, как лидеров турнира. Противник напористо вел партию, стремясь только к атаке на неприятельского короля. Однако Виктор мастерски защищался и перед контролем времени перехватил инициативу. Моллимард попал в цейтнот и не успел сделать последний, 40-й ход.

…Виктор спокойно оформлял свой бланк, как внезапно француз истошно заверещал.

Из его быстрых слов, выпаливаемых, словно пулеметные очереди, Виктор понял всего несколько фраз.

Моллимард орал:

— Эти русские!! Заполонили все турниры и не дают нам получить хорошие призы!! Вас давно пора всех гнать из Франции!! А ты, — Одинцов, нечестно вел сегодня партию! Ускорял ход часов сильным нажатием на кнопку! Это меня нервировало!!

Вокруг их столика стремительно росла толпа зрителей, и через минуту человек сто пятьдесят молчаливым кольцом окружали Одинцова, наблюдая за его реакцией.

Виктор поставил свою подпись на бланке, положил его в центр доски, и, нагнувшись вперед, произнес по-русски:

— Слышь ты, Дуремар! Подписывай бланки, коли проиграл, истеричка кудлатая!

И без того выпуклые глаза француза выкатились вперед. Он замолк и нервно облизал пересохшие губы.

Виктор встал, отодвинул стул и вышел из зала, сопровождаемый недоброжелательными взглядами собравшейся толпы.

…Теперь Моллимард обвел торжествующим взором собравшихся зрителей и с важным видом стал поучать растерявшегося юношу, как тому надо было правильно играть партию.

Сзади кто-то сжал локоть Одинцова.

— Плохо дело, — Василий Петрович с сочувствием смотрел в глаза своему соотечественнику, — они решили первый приз не давать никому, поэтому к тебе и придрались…

— Так на этой бумаге одна ложь! — запальчиво выкрикнул Виктор.

— Ничего на них не действует, — развел руками Василий Петрович, — никакие аргументы! А всю кашу заварил вот этот друг, — кивок в сторону «Дуремара», — так что ты ему обязан во многом своим несчастьем. Виктор скрипнул зубами.

Организаторы спешно убирали комплекты шахмат, выставляя на столы дешевое вино, фрукты — готовилось закрытие.

Через полчаса счастливчики получали из рук пузатого арбитра заветные белые конверты с призовыми деньгами.

Виктор понуро сидел на стуле рядом с русским эмигрантом и пил из большого бокала Cote du Rone.

— Не огорчайся, — подбодрил его Василий Петрович, — в следующий раз осторожнее будешь…

— Как осторожнее? — не понял Одинцов.

— Ну, не все подряд партии станешь выигрывать, им очень не нравятся такие вещи, поэтому тебе и отомстили за это.

Желваки заходили на лице Виктора, он резко встал:

— Спасибо Вам, теперь буду ученый, — и направился к выходу из зала.

— Подожди меня, на машине подвезу! — бросил вслед ему Василий Петрович.

— Хорошо, я на улицу выйду, здесь душно! — ответил Виктор.

Через несколько минут игроки маленькими группами стали покидать место прошедшего соревнования.

Они проходили мимо нервно курящего Одинцова, со злорадством смотрели в его сторону и удалялись, что-то обсуждая между собой.