Бес в ребро - Марина Серова

И, будьте уверены, я вновь испытала нечто подобное, когда он внезапно и тихо возник на перроне нашего провинциального вокзала. Не могу ручаться, но, кажется, я побледнела и разинула рот, что мне вообще не свойственно. Просто в этот момент я опять почувствовала себя четырнадцатилетней школьницей, готовой на любые глупости.

Я не заметила, откуда он появился, но, видимо, он сошел с какого-то поезда, потому что в руке у мужчины моей мечты был дорогой кожаный чемодан песочного цвета. Слегка наклонив голову, Овалов довольно быстрым шагом направился к зданию вокзала. По-моему, он не хотел привлекать к себе внимания.

Впрочем, никто на перроне, кроме меня, не заметил Алексея Овалова, и это даже немного меня задело и привело в чувство. В какой-то момент Овалов прошел совсем близко от меня, и я смогла довольно хорошо рассмотреть его.

Время, конечно, не пощадило и этого красавца, но и сейчас, в свои, наверное, сорок с небольшим он был исключительно хорош. По-прежнему это был отчаянный автогонщик Берт, только в силу обстоятельств и личных достоинств уже переместившийся, скажем, в Сенат Соединенных Штатов. Любимец домохозяек и надежда избирателей.

Волосы его были теперь коротко пострижены, и на висках проглядывала седина, но это только добавляло ему мужественности. Фигура по-прежнему казалась подтянутой и гибкой, а в голубых глазах таились все та же сталь и все тот же сводящий с ума огонек.

И еще я заметила, что костюм на нем явно пошит на заказ, и не у заурядного портного. На ходу он мельком взглянул на часы, и на запястье сверкнул золотой «Ролекс». И еще я почувствовала запах одеколона «Давидофф». Мой герой, кажется, не бедствовал, и я от души порадовалась за него.

Меня Овалов, разумеется, не заметил, хотя мы столкнулись с ним нос к носу. Да и что за дело ему до провинциалки в потертых джинсах и выцветшей майке — а именно так я сообразила одеться сегодня — и, пока я критиковала себя за непростительное легкомыслие, автогонщик Берт растворился в толпе.

Я вздохнула и пошла куда глаза глядят. В голове моей царил необычный сумбур. Я даже не подозревала, как много сентиментальности сохранилось в тайниках моей души. Я опять словно наяву слышала этот удивительный голос, в котором странным образом сочетались угрожающие и убаюкивающие интонации: «Не останавливайте режущую цепь руками, парни!»

А ведь я даже не помнила сюжет того фильма. Помню только, что хороший парень Берт, по прозвищу Режущая Цепь, задавал плохим парням перцу на протяжении полутора экранных часов. Но и этого оказалось достаточно, чтобы я на всю жизнь немного сошла с ума.

Я даже не заметила, как очутилась на главном проспекте города — брела, как сомнамбула, через толпу, теснящуюся возле лотков с апельсинами, сигаретами и видеокассетами. В другой раз я непременно бы застряла у одного из них, но сейчас меня интересовал единственный фильм, которого все равно не было в продаже.

В чувство меня привел какой-то толстяк с двумя объемистыми пакетами в потных ладонях. Он налетел на меня со всего размаху огромным животом и, сердито прокричав: «Смотреть надо!», помчался дальше. Он и сам не подозревал, насколько был прав — специалист моей квалификации должен именно смотреть и уклоняться от подобных столкновений в любой ситуации.

Чтобы успокоиться, я купила брикет шоколадного мороженого и, надорвав яркую упаковку, остановилась около фонтана напротив городского цирка.

От фонтана веяло прохладой. Огромный водяной шар, составленный из сверкающих струй, умиротворяюще шумел и слегка колебался под дуновением ветра. Вокруг фонтана покорно шествовал маленький пони, в гриву которого были вплетены разноцветные ленточки. На спине у пони сидела пятилетняя девочка в розовом платьице. На лице девочки был написан восторг.

На светофоре зажегся красный свет, и на время смолк шум машин. И тут же с противоположной стороны улицы до меня донеслась удивительная загадочная музыка, бередящая душу какими-то незнакомыми, даже диковатыми созвучиями.

Музыка явно была живой, и я вытянула шею, пытаясь разглядеть музыкантов. Это мне не удалось, потому что музыканты были скрыты за спинами многочисленных слушателей, стекавшихся со всех сторон. Я, как завороженная, перешла улицу и постаралась пробраться сквозь толпу поближе к музыкантам. Увиденное поразило меня. Возле тротуара с инструментами в руках стояла группа самых настоящих индейцев! У них были смуглые непроницаемые лица и черные как смоль волосы. С их плеч свисали пончо с диковинным орнаментом. С необыкновенно серьезным, даже отрешенным видом они дули в свои дудки и перебирали струны разнокалиберных гитар, извлекая из них волшебную музыку, похожую на шум ветра где-нибудь в Кордильерах. Глухо и торжественно ухал барабан. Музыка удивительным образом совпала с моим романтическим настроением, и, растрогавшись, я опустила в широкополую шляпу, лежавшую на асфальте, сторублевую бумажку. Гитарист ожег меня взглядом горячих, словно уголья, глаз и сдержанно, с достоинством поклонился.

Мой щедрый жест не остался незамеченным и для многочисленных зевак, обступивших музыкантов. Кто-то в толпе уважительно произнес: «Ого!» и немедленно полез за кошельком. Мое пожертвование вызвало цепную реакцию, и деньги в шляпу потекли рекой.

Чувствуя на себе любопытные взгляды, я поспешила выбраться из толпы и отправилась дальше по проспекту, все еще пребывая в состоянии легкой эйфории. Бродячие музыканты своими напевами придали моим мыслям латиноамериканское направление, и в смутных мечтаниях я видела себя не на исхоженных вдоль и поперек улицах провинциального города Тарасова, а где-то там, в таинственной перуанской сельве, на золотых пляжах неповторимого Рио, над которым парит великолепная статуя Христа, на яхте в лазурных водах Карибского моря — и всегда рядом со мной был мой герой — смуглый и белозубый крутой парень Берт, моя виртуальная любовь…

Я наконец решила, как провести этот вечер. Он стоит праздника, и я была намерена устроить его себе. Я вернулась и купила на рынке продукты для праздничного ужина — сегодня это будет бразильская джамбалайя и пунш по-креольски. Бутылка настоящего рома стоила бешеных денег, но мне было не до экономии.

Вернувшись домой, я принялась за дело. Если для мужчины праздник — прежде всего выпивка, то для женщины праздник начинается с генеральной уборки. Я перевернула все вверх дном, протерла и вымыла до блеска каждую вещь, каждый уголок, стряхнула пыль веков с бесчисленных тетушкиных детективов, и в конце концов квартира засверкала, словно готовый к торжественному смотру линейный корабль. В то же время на кухне у меня варилось, жарилось, стреляло раскаленным маслом и благоухало пряностями.

Остаток дня пролетел незаметно. Когда все было готово, на улицах уже стемнело. Можно было подавать на стол. Прежде чем переодеться в вечернее платье, соответствующее моменту, и зажечь свечи, я на минутку вышла на балкон.

Прохладный вечерний ветерок, наполненный звуками и ароматами большого города, охладил мое разгоряченное лицо. Шелестели деревья на тротуаре. Окна в домах напротив светились розовым и голубым светом — и от этого здания казались прозрачными и похожими на плитки мармелада — их даже хотелось попробовать на зуб.

Я не успела в полной мере насладиться красотой вечернего города, потому что в прихожей прозвучал звонок. Признаться, меня это удивило. Дело в том, что я веду достаточно замкнутый образ жизни и не афиширую свой адрес. А специфика моей профессии и подготовка, которую я получила в свое время в разведшколе, приучили меня относиться к любому нежданному гостю, как минимум, серьезно.

Я на цыпочках подошла к входной двери и осторожно заглянула в глазок. Но ничего не увидела — все поле зрения занимало нечто бесформенное и лиловое. Такое начало не предвещало ничего хорошего. Я выругала себя. Все время собираюсь поставить над дверью компактную видеокамеру, чтобы не попадать в такое глупое положение, как сейчас, но постоянно откладываю это дело на потом.

Пришлось вернуться в комнату за газовым баллончиком. Последнее время я не подписывала никаких контрактов, и никаких таких хвостов за мной, кажется, не тянулось. На первый взгляд мне некого было опасаться. Ну что ж, если бы это было не так, я взяла бы не баллончик, а револьвер.

В глазке по-прежнему царил непонятный фиолетовый цвет. Я накинула цепочку и осторожно приоткрыла дверь, предусмотрительно отступив в тень.

На лестничной площадке стоял мужчина с букетом лиловых ирисов в руках. Он озорно улыбался — видимо, прятаться за букетом цветов казалось ему необыкновенно остроумным. Я редко теряюсь, но сегодня был особенный день. Я онемела.

На моем пороге стоял великолепный гонщик Берт собственной персоной. То есть актер Алексей Овалов, если говорить официальным языком. Но какая уж тут официальность, когда все происходящее было похоже на рождественскую сказку! Или у меня поехала крыша. Иначе как он нашел в миллионном городе единственную свою самую искреннюю и восторженную воздыхательницу!