Нашла себе блондина ! - Екатерина Вильмонт

Я прекрасно знала всех персонажей и прекрасно помнила улицу Углежжения, крепкий дом Танькиной бабки, саму бабку и ее шанежки с черемухой, и собак, одна из которых была моя, та "нормальная, с ушами торчком" Вторая принадлежала Яше, мы с ним и познакомились на "собачьей почве", выгуливая наших псов на Екатерининском бульваре в центре Москвы, и до сих пор дружим, несмотря на разделяющее нас расстояние...

Но говорить об этом Тане я пока не считала нужным, мне хотелось услышать ее историю, так сказать, в незамутненном виде.

- А что же дальше?

- Дальше? Дальше уехали в конце сентября геологи, стало холодно, скучно, я целыми днями слонялась по улице и все тосковала по дяде Яше. Книжки, которые он подарил, до дыр зачитала, хотя нет, я тогда еще читать не умела.. Это на другой год дядя Яша жену свою с сыном в экспедицию взял. Ох, как я расстроилась сначала!

А потом ничего, привыкла, и жена дяди Яши, тетя Ира, научила меня читать. Она хорошая была, даже платьев мне из Москвы привезла и потом еще сарафанчик сшила, говорила, что в шесть лет уже нельзя голой бегать.

А в партии у дяди Яши все другие люди были. И повариха, и шофера... Эти почему-то на меня внимания не обращали, целыми днями, помню, в карты резались...

А тетя Настя, новая повариха, пожилая женщина, все норовила меня к чистке грибов приспособить, но куда там, я это ненавидела! Грибов море было, она не справлялась, бабке даже жаловалась... А я нарочно тогда палец порезала, кровища хлестала, я ревела, все на тетю Настю кричали, разве можно ребенку нож давать... Короче, никто больше меня не заставлял грибы чистить, но я с тех пор поняла - иногда, чтобы поставить на своем, надо и пострадать, и приврать, и притвориться... Ох, да что я вам все про ерунду рассказываю... Хотя, не ерунда это, а первая любовь. Я всегда, говорю: моя первая любовь - дядя Яша...

А еще, помню, в дождливые дни, когда геологи в маршруты не ходили, они сидели в горнице за столом и разбирали образцы, камешки какие-то, раковины, а названия у них мудреные, и не выговоришь, а еще красивые слова были: "силур", "девон"! Помню, я спросила у дяди Славы, геолога, что такое "силур", он что-то начал объяснять про третью снизу систему палеозойской эры... А дядя Яша так мягко ему сказал: "Славка, это ж ребенок, мать твою, что ты ей лекцию читаешь? Таня, когда вырастешь, можешь стать геологом, а пока не забивай себе голову всякой чепухой, лучше книжки читай, научишься хорошо читать, сама все узнаешь и про "силур", и про "девон"! Знаете, как на меня подействовало? Я в три дня читать научилась, а раньше отлынивала, тетя Ира уж на меня рукой было махнула, а тут только диву давалась... Я такая, если чего захочу, если засвербит у меня, всего добьюсь, но только надо, чтоб мне интересно стало, понимаете?

- И что ж вы, в три дня читать научились и сразу кинулись узнавать, что такое силур?

- Да нет, я как научилась читать, про все забыла, от детских книжек оторваться не могла, особенно мне "Чук и Гек" нравились, ведь у них папа геолог был. А еще Павлик, сын дяди Яши, со мной арифметикой занимался и говорил, что я способная, все схватываю на лету. Это правда, я тогда все на лету схватывала - и хорошее, и плохое Помню, Женька однажды меня подбил у тети Насти масла сливочного стырить и сгущенки... У него в лесу шалаш был, вот я туда и принесла и масло, и сгущенку, а Женька две буханки хлеба притаранил. Мы с ним так объелись, что еле до Углежжения доползли, а там уже меня бабка поджидала, да с хворостиной, которой гусей гоняла Ох, и досталось мне, всю попу отбила, да это бы еще полбеды, хуже, что, отметелив, бабка за ухо отволокла меня к тете Насте и заставила на коленях прощения просить. Если б еще просто так, а то на коленях, этого я уж стерпеть не могла, так выла, так орала, а бабка мне еще всыпала, тетя Настя уж стала сама за меня просить, но бабка моя, кремень-старуха, ни в какую. "Умела воровать, умей и покаяться!" Уж не знаю, сколько б эта экзекуция продолжалась, нона мои вопли дядя Яша пришел и отбил меня у бабки. Сказал:

- Хватит, Авдотья Семеновна, она уже все поняла, а будете ее так лупить, она только озлобится. Таня, скажи, воровать больше не будешь?

- Да что ты, Яков Моисеевич, драть надо так, чтоб на всю жизнь запомнила, чтоб неповадно было на чужое зариться... - возражала бабка, а я уж только тихо всхлипывала и еще больше любила дядю Яшу! Но урок бабкин и вправду запомнила. Много чего я в жизни делала, но воровать - ни-ни. Хотя иной раз так и подмывало...

И знала, никто не хватится, не заметит, а вот не могла, все думала, как дядя Яша на это бы посмотрел... Ой, я, наверное, уж вам до смерти надоела, и что меня на воспоминания потянуло? Вы извините...

- Да нет, Таня, мне правда интересно. Я вот смотрю на вас и думаю, как из той девчонки такая дама получилась?

- Дама? - искренне рассмеялась Таня. - Какая ж я дама? Дамы по-другому живут, очень уж жизнь у меня не дамская - и происхождение, и воспитание.

- А дамы, по-вашему, какими должны быть?

- Фиг их знает, но уж точно не такими, как я. Бабки из бабы даму не делают. Но я плевать на это хотела!

А хорошо здесь, правда?

- Очень!

- Вы завтра на море пойдете?

- Обязательно, для того и приехала, я море очень люблю.

- Я тоже. Может, если я вам не надоела, вместе пойдем, а то одной скучно. У меня, правда, книжка с собой есть... Но лучше поговорить с хорошим человеком. А что это вы все меня слушаете, а сами помалкиваете, вам ведь тоже небось есть что рассказать...

***

Утром я завтракала на свежем воздухе и с наслаждением наблюдала за очаровательной, совершенно белой кошкой, что сама с собой играла на красивой, залитой ласковым октябрьским солнышком полянке возле моего столика.

- С добрым утром! - приветствовала меня Таня, держа в руках тарелку с булочками и чашку кофе. - К вам можно?

- Конечно! - обрадовалась я. Питаться одной было тоскливо.

- Тут такая классная выпечка! А вы, я смотрю, не едите... Фигуру бережете?

- Разве вы не видите, что мне нечего беречь? - засмеялась я. - Просто не люблю.

- Надо же! А я обожаю! Как спалось?

- На удивление хорошо. Открыла окно и балкон и спала без задних ног.

- А я не очень... Что-то меня разбередил наш вчерашний разговор, многое вспомнилось...

- Расскажете?

- А вам и вправду не надоело меня слушать?

- Ни чуточки. Разве есть для женщин что-нибудь интереснее очередной истории Золушки?

- Золушки? - страшно удивилась Таня. - Да разве ж я Золушка? Ничего общего! Золушке все фея обеспечила, а у меня феи не было, я сама себе феей была, а заодно и злой колдуньей, как говорится, то и это в одном флаконе, а поскольку флакон с виду вполне приглядный, то и на отсутствие принцев вроде не жаловалась, хотя какие там принцы, сволота одна Но все равно, свой принц у меня был... Дядя Яша...

Как интересно, подумала я, неужто у Яшки был-таки роман с этой девушкой, но когда ж он успел? Хотя он многое успевал, мой друг Яша, Это ведь только в мечтах маленькой девочки он был образцом всех доблестей и добродетелей, а на деле... Нет, человек он золотой, но с вздорным характером и в молодости был жутким бабником, теперь, правда, укатали Сивку крутые горки. Но одно в нем поражало - невероятное обаяние. Ему покорялись практически все женские сердца, независимо от возраста, как говорится, и стар и мал... Но чувства эти были странные, неглубокие, сродни умилению, что ли, а тут такая великая страсть...

- Вы давно его видели? - осторожно спросила я.

- А с тех пор и не видела больше... Но все равно...

- Так это всего лишь детская любовь?

- Да почему детская? Просто любовь!

- Так почему ж вы его не разыскали?

- Я разыскала, только поздно...

- Почему?

- А он уехал в Южную Африку и уж не возвращался. Знаете, как я его искала? Я ведь даже фамилии его не знала... А когда выросла и решила, что теперь можно его найти, землю с небом свела, и нашла, и заявилась прямо к нему домой, а там только тетя Ира. Она мне и сказала, что он уехал в Африку, а Павлик в Америку... И сама тетя Ира собиралась квартиру продать и уехать к дяде Яше в Африку. Уж как я тогда расстроилась, а потом опомнилась и сказала себе: Африка тоже на этой земле, припечет - найду и в Африке...

- Не припекло? - улыбнулась я.

- Сколько раз припекало.. Но не до того было, а потом я вдруг поняла ну найду я его на краю света, а он уж старый и видал он меня в гробу в белых тапочках. На фиг я ему сдалась? Он небось и не помнит, что была на свете такая Танька... И представила я, что он старый, лысый, толстый или седенький, усохший, а я ведь того дядю Яшу любила, с черными волосами и рыжей бородой...

Меня так и подмывало сказать ей, что он не седой и не лысый, разве что немножко располнел да глаза потухли, но не совсем, иногда, ненадолго, они еще загораются прежним хулиганским блеском... Но я промолчала, кто знает, надо ли Тане все это знать? И я решила сперва выслушать ее рассказ, а уж потом...

- Ну вот, слушайте дальше. Уехали геологи, опять зима надвигалась, но теперь у меня были книжки. Я все подряд читала, по всей улице Углежжения ходила и клянчила. В одном доме было целых три книжки - "Капитал", "Василий Теркин" и брошюрка о разведении кроликов, как сейчас помню... Так я все прочитала, хоть и мало что поняла, правда, "Василий Теркин" мне здорово понравился, я его почти наизусть знала... Ну, еще кое-какие книжки нашлись, а потом одна женщина с нашей улицы, медсестра тетя Валя, стала мне книжки в библиотеке брать, все говорила бабке: "Тетя Дуня, надо Таньку учить, вон она еще в школу не ходит, а книжки прямо глотает!" А бабка головой качала и говорила: "Мое дело ее накормить да сберечь, а учить пусть родители учат, малая она еще". А потом вдруг мамка моя приехала, гостинцев привезла, а сама из слез не выхлюпывается - папка от нее сбежал и невесть куда подался... Целыми днями они с бабкой что-то обсуждали, меня вон гнали, чтобы под ногами не путалась, а через неделю мамка мне объявила: уезжаем мы с тобой, Танька, в большой город жить...