Сквозняки. Моя проза - Diana Advance

Я никогда не посмею прикоснуться к тебе, слышишь? – никогда. Я никогда не обниму тебя, не посмотрю в твои глаза, не скажу ни слова. Слышишь, никогда. А сейчас, спрятавшись от всех я жадно целую твои губы и крепко держу тебя в своих руках. Я каждой клеточкой чувствую тебя. Твои ладошки на моих щеках, горят, словно держат что то родное. Проваливаешься в мои глаза, путаясь в волосах, спадая на плечи тонкой струйкой вдоль позвоночника. Цепляешься за воздух, глотками. Я вырываю их у тебя страстью своего желания. Желания обладать тобой. И сейчас ты принадлежишь только мне, лишь моя. Такая любимая, желанная, родная. Такая…

Такая чужая, далекая, зацелованная горячими ласками, излюбленная кем-то, но не мной. Странное сейчас чувство?, слышишь его, чувствуешь? – молчи, я знаю. Я навсегда останусь твоей тайной. Твоей не изведанной и не опознанной планетой, желанной до дрожи. Такой… чужой, далекой, зацелованной горячими ласками, излюбленной кем-то, но не тобой…

признание

Я…

не знаю с чего начать, наверное с утреннего кофе, сваренного для тебя. Я не буду будить тебя, ты и так не спала, лишь в промежутках ночи тебя сковывало обрывками снов. Я не буду подкрадываться тихонечко под твое одеяло и щекотать тебя нежными поцелуями, на это я сейчас и вовсе не имею права. Я подожду тебя на кухне, сидя на окошке, поджав под себя коленки, и закрою глаза ладошками, когда ты войдешь. Запах кофе смешается с запахом цветов, я всю ночь собирала их со всех уголков мира. А еще я хочу подарить тебе счастье. Я не знала во что его упаковать, все примеряла на него всевозможные наряды, одевала платьица, шляпки, украшала браслетами и ни один из нарядов не подошел. Наверное потому, что настоящее счастье не нуждается в украшениях. Возьми его, оно согрето моим теплом, я прятала его от всех под своей кожей, теперь оно твое. А еще я попрошу тебя никогда не тосковать и не плакать, и простить меня за мое отсутствие в твоем вчерашнем дне, за все не досказанные и не прочтенные в нем слова, за многоточия в пространстве твоих мыслей, за твое «скучаю». Я прошу тебя, не злись, а то мне придется вот так вот сидеть с закрытыми глазами, на твоем окошке, а мне бы так хотелось увидеть тебя счастливой. p.s. Это мое первое, скромное поздравление тебя с 8 марта. Тогда я еще не знала во что превратиться моя жизнь с твоим приходом. Любовь. Сколько смысла умещается в одном лишь слове, таком прозрачном и ничем не приметном слове, но с такими острыми шипами, пропитанными ядом, сладким ядом. Сколько раз мы умирали в ее объятиях, задыхались, бросались под ноги поездам, бежали навстречу ночному автобану, учились летать не имея крыльев, и уже не разберешь где ты, во сне или наяву. Грустно, но не умерев мы не смогли бы воскреснуть. Лишь с тобой я поняла значение этих слов.

Люблю…

ходить по утрам на цыпочках, не дыша, пока ты еще спишь, а потом будить тебя, нежно касаясь губами век и, провалившись в орбиты твоих глаз, лететь, над городами, морями, планетами, созвездиями, бродить босиком по горизонту наших с тобой желаний, взявшись с тобой за руки. Ты так много значишь для меня, словно мне подарили еще одну жизнь. Смотрю на тебя иногда, немыми диалогами своей души, и вижу в тебе «свое», до боли «родное». И от этого так легко и свободно, так тепло и уютно в каждом позвонке. Знаешь, а я ведь даже обижаться на тебя не умею, сколько раз пробовала и не получается. Сколько раз я хотела сбежать, спрятаться, но ты всегда меня находишь. Берешь меня на руки, словно маленькую девочку, прижмешь к сердцу, зацелуешь и мне больше не страшно. С тобой мне не страшно. С тобой я научилась верить словам. С тобой я научилась не заново жить а быть собой, той, которую никто не знал до тебя, которую я панически прятала от всех, и только я знаю почему.

Тебя…

я загадывала на все праздники. О тебе я писала письма Небу и передавала их с пролетающими птицами, о тебе я говорила с дождями и рисовала тебя на запотевшем окне, о тебе я сочиняла сказки и делилась ими со своей ночью, о тебе я осыпалась листвой каждую осень, о тебе я усыпляла морозами все живое вокруг и возрождала с первыми лучами солнца, о тебе я подымала ураганы и топила корабли на морях, о тебе я танцевала на осколках падающих звезд, о тебе…

Иногда в жизни наступает такой момент, когда ты начинаешь видеть и слышать не только себя, и ценить то, что тебе доверяют, потому что все это становится частью тебя самого. Становится твоим, единственным и родным. И лишь тогда ты можешь с уверенностью сказать, в первую очередь самому себе, что любишь. Мы все за поступки а не за красивые слова-тогда какого черта эти слова /или их отсутствие/ так выедают нам душу?

Так странно, всего через несколько тысяч секунд наступит мое день рождение, а мне и загадать уже нечего.

Представляешь? – не думала что такое бывает. Все что я загадывала у меня сбылось в тебе.

спокойной ночи

Спокойной ночи.

Срывается с немых губ дикого желания. Срывается в надрыве сумасшедшей прихоти так искусно смешанной с похотью.

Похоть, так осуждаема предрассудками. А это всего лишь прогулка, неизведанными тропами желаний, неизведанных заключенных в нас самих, которые просто хотят вырваться наружу, ожить в тепле прикосновений или влажности проникновений. Так небрежно скользя внутри, при этом царапая Душу, в зависимости от зависимости.

Бред. Такими ласками проходит сквозь, на грани жесткого приручения, и ты утопаешь, погружаясь, отдаваясь, растворяясь на кончиках моих пальцев, выдаешь себя звуками, нотами, истомными, жадными, молящими, просящими дать еще, еще, еще, бросаясь на шею бездомным щенком, пытающимся так не умело ласкать мои ноги. Плетью бьются обрывки слов об острый угол шелка простыней, так похожих на тебя. Разлетаются тенью, впиваясь осколками в уже прирученном теле, извивающемся от одного лишь взгляда или сжатия до боли соска, секундой ожидания, длинною в вечность. Падаешь, сдаваясь, оголяя шею для моего поцелуя. Сама сметаешь локоны своих диких волос для укуса моего самого нежного жала. Кусая отпускаю, любуясь твоим оголенным телом. Ты как всегда боишься, пытаешься казаться неприступной, недосягаемой. Все твои попытки жалки и ничтожны в моих руках. Я в изгибах, таких манящих, своей утонченностью жесткой тебя пьяня, сбивая, сжимая, ломая твои протянутые ко мне руки. Желания обжигают, томятся, задыхаются. А захочу взахлеб возьму тебя, как еще никто ни до ни после не посмеет даже пожелать тебя.

Опять бред. В кружевном танце широко раздвинутых ног, зовущих, требующих, жаждущих ласки, с витыми лепестками вдоль, и запахом, таким родным, уже наполнившим не только сознание, каждая молекула в воздухе застыла в ожидании. Я размазала все твои маски, стерла салфеткой бумажной, воском оплавив их на твоем теле. Они жгучим елеем обжигают тебя, сводя с ума, на простынях моих, в которые ты вросла без остатка, в которые ты так искусно вшита Душевными нитями.

Твое тело, почти бездыханное в плену скорости входящего мною. Я вижу твои крылья, они так похожи на мои и в то же время настолько разные. Их утонченность в сплетении кружев, растрепанных слегка ветром. Я знаю карту всех твоих преступлений, каждая родинка словно отметина, путь для меня, такой осознанно мной начертанный и так умело проходящий мною, вдоль, наискось, не важно.

Путь. Иногда мы мимолетно увлечены кем-то не объяснимо милым, а потом от этого в ужасе. От разоблачения дешевых призм, не оставляющих после себя даже воспоминаний. От этого жутко и холодно внутри. Проходящие мимо нас толпы совершено пустых людей, от которых ты каждый раз бежишь в мои объятия, спрятаться, укрыться. Бежишь ко мне за нежностью, за лаской, за любовью, которую ты раньше никогда не знала. Преданна мне и непорочна, неприступна и не взята никем ни до меня ни после. Мною унижена и возвышенна на пьедестал. Мною взята до остатка, до дрожи. Подвластна мне, мною разложена, упакована, усыпана лепестками роз, связанна лентами. Утопленница в купальнях моих глаз, запутавшаяся в небрежных локонах моих дивных волос, идущая на мой запах, на голос мой, роднее и желаннее которых ты не встречала. Да и время встреч твоих уже прошло.

Каждую ночь я прихожу в твои сны. И ты, ложась, слезами рисуешь меня на своих сейчас чужих, мраморных простынях, рисуешь мой профиль, каждый изгиб мой выводишь, моля, что бы я сейчас ожила. И маешься до утра, и день не спасает. Я повсюду. Я в каждой молекуле воздуха, которая дает тебе жить в легком сумасшествии и полном замешательстве без меня.

Бежишь ко мне, опять бежишь спасаясь, размазывая тушь с ресниц, и задыхаясь от громкой тишины вокруг, чужих насмешек и пошлой грубости. Бежишь, летишь ко мне, ведь я твое пристанище и счастье, единственно живое, что видишь, слышишь, чувствуешь вокруг.

Которые сутки прошли, в года, в столетия сложенны, а мы все не можем насмотреться, надышаться друг другом в бесконечном разговоре наших тел и Душ.