Пробуждение - Автор Разрешённый

обнимал её и что-то говорил, но она знала только, что потерялась, что перестала быть собой, что должна немедленно найти выход и вернуться домой, к себе, к Елене, к своему телу и к своей жизни.

Срывающимся голосом и заикаясь, она пробормотала:

– А где… машина?

– Во дворе стоит, как обычно, а что? Куда ты босиком, в пижаме?..

Но Аи Ной не слушала его, она рванулась к двери, перед глазами мелькали, как сумасшедшие, ступеньки, скорее наружу.

На улице стояла весна, жаркая, буйная. Вчера они сидели на подоконнике с Еленой и смотрели на пушистые хлопья снега, кружащиеся в фонарном свете, радовались, что завтра за окном будет зимняя сказка, и слушали Штрауса. Сегодня на фоне яркой, свежей зелени, закипали цветы и в гудящем прозрачном воздухе медово плавились тошнотворно-сладкие ароматы. Аи Ной тоскливо замерла.

– Свет, пойдём домой, всё нормально. Вот она стоит, давай успокаивайся, – снова чужие руки обхватили её талию и потянули назад в подъезд, но Аи Ной всё стояла и смотрела прямо перед собой почти невидящим взглядом. – Что ты уставилась на этот шиповник? Вчера рисовала его полдня и не насмотрелась?

Света с трудом отвела взгляд от разросшихся кустов шиповника, усыпанных пышными, полностью распустившимися розовыми цветами, медленно развернулась и, глядя в до боли знакомые голубые глаза, спросила:

– Рисовала?

Запах роз пропитывал воздух, нежный и тонкий, он едва касался кожи и ласкал ноздри. Несколько полупрозрачных, хрупких лепестков покоилось на белом капоте разбитой «копейки» со спущенными колёсами, забытой в глубине уютного старого дворика.

– Ты у меня великий художник, нужно будет повесить где-нибудь, – сказал мужчина, обнимая её сзади и зарываясь лицом в её волосы. Света поправила картину на мольберте и заметила на указательном пальце не смытое вчера пятнышко краски.