Автостопом по восьмидесятым. Яшины рассказы 02 - Сергей Саканский

Подумав так, я тоже прокричал Нина и умер. И приснился мне не кто иной, как Иисус Христос на берегу Геннисаретского озера. Вернее, приснилась мысль.

Каким образом, думал я, Иисус Христос мог превратить воду – в вайн? Может быть то, во что он превратил воду, было не совсем вайном. А то, из чего он превращал, было не совсем водой. Может быть у него, просто-напросто был собственный маленький опреснитель?

Тогда становится понятной и вся эта история. Мне всегда казалось, что апостолы чего-то недоговаривают. Потому что только за то, что там делал, согласно Евангелиям, Иисус Христос – ходил и говорил – в те далекие времена не распинали на кресте.

Как мы в первый раз стопом ехали

Мы с Серегой давно знали, что существуют на свете автостопщики, которые стопом едут. И никак мы не могли придумать, как их назвать: стопперы или стопари?

Ведь, если представить их на западный манер, таких жующих жевачку, таких небухов, то, конечно, они были бы стопперы. Но большинство из них, если не все, хоть и жевали жевачку, но не были небухами. Наоборот, большей частью они ехали, как раз – побухивая. Поэтому и нельзя было о них сказать, что они чистым стопом едут. Получалось, что едут они стопом, но с изрядной примесью буха.

Многие из них по дороге так разбухивались, что уже и не замечали, что не стопом едут, а бухом. То есть – они просто думали, что стопом едут, а на самом деле они – бухом ехали. Поэтому-то стопперами их и нельзя было назвать. Не стопперами они были, но стопарями, и то – с натяжкой. В любом случае, были они просто – бухариками.

И вот решили мы с Серегой:

– Давай, Яша, и мы как-нибудь стопом поедем. Классическим, чистым стопом. Хоть раз мы можем до Гурзуфа доехать только по автотрассе, в поезда не вписываясь и по пути не зависая? Говорят, чистым стопом до Гурзуфа можно за три дня добраться. Будем жевачку жевать и бухать не будем.

Я сказал:

– А побухивать мы что – тоже не будем?

Серега сказал:

– И побухивать не будем.

Я сказал:

– Что же мы тогда будем?

Серега сказал:

– Мы будем наш Беломор травой забивать, как хиппи.

Траву я курить не люблю: она на меня не действует, только свиняк нападает. А Серега курил траву, но тоже не был ее энтузиастом, хотя на него не только свиняк, но и хаха нападал.

Я сказал:

– Давай не будем курить траву, и вообще ничего не будем. А просто будем жевачку жевать и стопом ехать. Посмотрим, что из этого получится.

Жевачку в те годы достать было не так просто. Надо было к спекулянтам идти, к фарцовщикам, которые потом, в Новые времена, бизнесменами стали. А тогда они на всяких точках стояли, товар свой впаривали. И стояли они не так, как тот бизнесмен, который в Джуманиязе умер, а до того – усмехаясь в пшеничные усы, трусами и насисьниками тряс, будто кукольную ченчину-буратино показывая, но стояли они – руки в карманы засунув, подняв воротники и глазами по сторонам бегая: не идет ли тут мента.

Много воды утекло с тех пор, много бухла. Теперь те из них, кто вечной Нины не прокричал, в офисах сидят, закодированные, виагру попивают. И даже Запорожье свое – и то в презервативах делают.

Нашли мы одного чувака в переходе на Калининском, но он за маленький блок жевачки файф запросил. Я, было, уже достал этот файф и хотел ему дать, но Серега сказал:

– Стоп, Яша. Не надо файф.

И, когда спекулянт этот, бизнесмен, уже за файфом потянулся, Серега файф у него прямо из пальцев выхватил. И сказал:

– Не надо, Яша, нам никакой жевачки. Пойдем, лучше, пробухаем этот файф.

Так мы и сделали. И выступили мы в Гурзуф никаким не стопом, а как обычно. Надо заметить, что нам за всю жизнь так ни разу и не удалось по-другому выступить. Разве что, однажды попробовали факом ехать, да еще как-то пытались – в комбинезонах и касках.

В комбинезонах и касках

Как-то раз я предложил выступить в таких двояких пиджаках, как у комиссара Жюва. Помнится, комиссар Жюв, во второй серии, нарядился в такой двуличный пиджак. Выворачивая этот пиджак, он превращался то в проводника, то в пассажира, и таким образом ловил своего Фантомаса, который, правда, являлся не чем иным, как глюком комиссара, но это особый разговор.

Я подумал, а не пошить ли и нам с Серегой такие пиджаки? Вот, например, идешь по трассе, весь грязный, заввеленный, а на подходе к городу выворачиваешь пиджак чистой стороной наверх и забуриваешься в самый лучший ресторан города, и сидишь там, с ченчинами, двумя пальцами бокал шампанского держа, и непременно мизинец далеко в сторону отставив.

И даже не только пиджак можно такой пошить, но и штаны, шапку, рубашку, даже носки. Хотя носки, сколько их не выворачивай, чище, конечно, не станут.

И вот, начали мы с шапок. Рабочую часть решили сделать из старой джинсовой материи, как всегда, а парадную – нашли у меня дома какой-то гипюр или кримплен. Серега стал, как всегда, шить себе фуражку, а я как всегда – буденовку. У Сереги получилась классная такая фуражка, ленинская, но удачной она была только с подкладки, где гипюр. У меня же – наоборот: удачной была лишь джинсовая сторона моей красноармейской буденовки.

Словом, плюнули мы на всё это и пошли бухать. Идем, бухаем, нашли какого-то мужика, рабочего, он портвейну взял, потом еще Золотой Осени взял, знаменитого вайна, названного так в честь Александра Сергеевича Пушкина, великого русского поэта. Потом мы все оказались на стройке, в вагончике среди других рабочих, и бух там встал на всю ночь.

Там было много приключений. Серега в какой-то смоле залип, как Шурик, а я таки вообще – коней не вовремя развязал и не туда. А уж поввеливали мы, конечно, все, в том числе, и рабочие. Словом, прокричали мы Нина прямо в этом рабочем вагончике. Да и рабочих заодно тоже научили Нину кричать. Это еще до Джуманияза было, а то мы бы их и Джуманияз кричать научили.

А наутро переодели нас рабочие в свои рабочие одежды, а для прикола дали еще и каски. Хиляйте, говорят, хлопцы, домой, пока ваша одежда не просохнет, а у нас смена начинается, и прораб сейчас придет.

Что самое странное – как у них смена началась, и прораб пришел, так загудело сразу всё, затарахтело, и стали эти рабочие, как ни в чем не бывало, без всякого бодуна, месить, таскать и строить. Крепкая такая закваска, рабочая.

И вот, идем мы в этих серых комбинезонах, заляпанных краской и раствором, вонючих от чьих-то потов, мочи и молофьи, и Серега говорит:

– А ведь это идея. Давай, вместо того, чтобы всякие двуличные пиджаки шить, прямо вот в этих рабочих одеждах и выступим. В комбинезонах и касках. Постираем их, подошьем и в путь. Ни одному менту не придет в голову нас свинтить.

Я говорю:

– Точно. Стоп на короткие расстояния – в кузовах, и товарняки все наши, и в автобусы можно бесплатно вписаться, и контролеры в электричке… Не свинтят же они рабочих людей, которые на работу едут.