Зарождение ислама - Александр Ханников

Для мореплавателей страшны морские водовороты, попадая в которые в щепы разлетаются корабли; не менее страшны для людей, находящихся в песчаном море северной Аравийской пустыни воронкообразные пропасти большой глубины, никто не может пока объяснить когда и как они возникают. Однако еще больше опасностей представляет Красная пустыня, которая расстилается на юг от Неджда. Здесь желтоватый песок прерывается белыми пространствами, которые блестят на солнце. Если ступит сюда нога человека – он погиб. Белые пятна, резко выделяющиеся на желтом фоне пустыни – это зыбучие пески. Они затягивают человека в свои пучины и обрекают его на неизбежную смерть. Среди этих гибельных топей особенно печальной и грозной известностью пользуется в южной пустыне «море Сафи» (Бахр аль Сафи). Арабы рассказывают, что когда-то царь Сафи, грозивший своим завоеванием арабским племенам, со всем своим войском погиб в этом песчаном море с каменистыми берегами. До наших дней на дне его лежат груды несметных сокровищ, которых охраняют духи. Но никого не прельщают эти сокровища, суеверный ужас сильнее жажды богатства.

Переход через «Красную пустыню» очень сложен и труден, и нет здесь ни малейшей тропинки, только волну за волной можно увидеть на необъятном море песков. Ежедневно ветер собирает эти пески в высокие холмы, которые постоянно меняют свою форму. Невыносимый зной, яркий свет, отсутствие воды и растительности лишают сил человека в этих местах. Вокруг него поднимаются высокие хребты, охватывая его со всех сторон своими белыми, прозрачными очертаниями, под ногами его раскаленный песок, кругом ни звука, нет ни птиц, ни зверей в этой безжизненной равнине. Целые караваны исчезали без следа в Красной пустыне. Но порой перед утомленным взором путников во всей красе появляется оазис. Высоко поднимают свои верхушки финиковые пальмы и манят под свою тень, изумрудно зеленым ковром покрыт соседний с ними холм, сверкает и искриться на солнце ручеек. Еще нестерпимее становится зной пустыни, еще мучительнее томит жажда, но опытные сыны пустыни не подгоняют своих верблюдов, они знают, что не достигнуть им зеленого холма, не утолит их жажду кристальный ручеек, оазиса нет, это только обман утомленных ярким солнцем глаз – это мираж – довольно обыкновенное явление для пустыни.

Нередко перед глазами путников появляются целые озера. Бесшумно плещут волны по их поверхности, видна легкая рябь у берегов, но... и это мираж, воды нет. Подойдя ближе, путники находят лишь дно давно высохшего озера. Как будто желая увековечить память о себе, озеро, испарившись, оставило свой образ. Так страшно шутит над человеком могучая песчаная аравийская пустыня.

В таких краях очень трудно создать единое могущественное государство. Всюду природа создала естественные границы, положила начало разобщению и разрозненной жизни Аравийского полуострова. Побережья отделены от внутренней части страны грядою гор, Неджд окружен необозримым песчаным морем, горы и пустыни отделяют его от богатых прибрежных стран. Отдельные части побережья отделены в свою очередь друг от друга огромными скалами. Согласно с природным разделением страны, население Аравии жило в разных условиях и различными способами отыскивало себе средства к жизни. Древними обитателями Аравийской земли были кочевники, земледельцы, скотоводы. Издавна существовало строгое различие между жителями побережья и жителями пустыни. Арабы, заселявшие прибрежные плодоносные долины, разбросанные между горами, вели оседлый образ жизни, занимались земледелием и торговлей. С незапамятных времен многие арабские племена кочевали по аравийским пустыням. Для оседлых арабов местом жительства служили город и дом, для кочевых – пустыня и оазис.

Аравия граничила с Египтом, Вавилоном, Палестиной, рядом находились Персия и древнегреческие государства. Известные с глубокой древности Хиджас и Йемен, вели обширную караванную торговлю с Египтом, Сирией и другими соседними и отдаленными странами. Богатая Индия, например, присылала на кораблях свои сокровища: золото, пряности, редких животных, обезьян в Оманскую страну. Здесь товары перегружались на верблюдов и сухим путем перевозились в южную часть Аравии, откуда, получив местные товары, а также очень чтимый древним миром ладан, караваны направлялись к Йемену, затем шли вдоль западного побережья через города Мекку, Медину и некоторые другие, направляясь в Сирию и к берегам Средиземного моря, а далее в Западную Азию и Юго-Восточную Европу. Города Мекка и Медина, где первоначально возник ислам, являлись важными промежуточными пунктами караванного пути, который имел для них важное значение: их население обслуживало караваны и участвовало в транзитной торговле.

Однако в дальнейшем направление торгового пути изменилось и корабли поплыли из Индии прямо мимо южных и западных берегов Аравии к египетской гавани. С этих пор торговое процветание стало приходить в упадок. Правда, живой обмен местных товаров с продуктами Сирии все еще продолжался по старинному караванному пути через Мекку, но караванов стало меньше, и торговля уже не была столь обширна, как в прежние времена, когда богатая Индия снабжала Аравию своими сокровищами. Во многих странах побывали арабы в качестве купцов или воинов-наемников.

В давние времена, когда Северная Аравия жила своей первобытрой кочевой жизнью, в южной части Аравийского полуострова находились богатые царства с цветущей культурой – Минейское, с городом Магином, затем Сабейское с городом Саба (Магриб). Сабейское царство было феодальным, и одним из сильных княжеств было Химьярское. Сабейскому царю в сложной междоусобной борьбе удалось сломить Химьярское княжество и включить его в свою область. С этих пор Сабейское царство стало называться Химьярским. К началу III века в правой области нижнего Евфрата было выдвинуто особое, полуоседлое, арабское государство Хирское с династией Лахмидов, а для противовеса ему, в конце III века со стороны Римской империи было создано такое же полуоседлое царство Гассанское со столицей Дамаском. Около середины V века началось образование в центре Аравии – Неджде, третьего, наиболее мощного северно-арабского царства – Киндийского, которое сильно потеснило хирских Лахмидов, но в начале VI века Лахмидам удалось его сломить и оно распалось.

Центральная часть полуострова, где и возник ислам, в своем развитии отставала от северного и южных регионов. В основном здесь занимались кочевым скотоводством, виноградорством и садоводством. Однако лишь незначительная часть арабов занималась земледелием и торговлей, большинство арабских племен кочевали по пустыне, которая сделала кочевника-бедуина неприхотливым и воздержанным. Жилищем для него являлся простой шатер, раскинутый во время стоянки, одеждой – плащ и шерстяная рубашка, все имущество его привязано к спине верблюда. С детства он привык спать на жесткой постели, переносить нестерпимый полуденный зной, довольствоваться незначительным количеством пищи. Финиковая пальма – единственная кормилица бедуина, которая, словно нарочно, создана для жизни в бесплодной знойной пустыне. Она не любит дождя, ей необходимо знойное, безоблачное небо, но зато ее корни нуждаются в обильной влаге. Пальма дает бедуину все необходимое – доски, бревна, веревки, а главное – плоды, которые по несколько порой месяцев являются единственной пищей. Главным богатством для бедуина являются лошадь и верблюд. Только верблюд делает возможным переход через зыбучие пески. Это неприхотливое животное, которое называют «кораблем пустыни», терпеливо переносит голод и жажду и в продолжение нескольких дней может обходиться без воды. Молоко и мясо верблюда идут в пищу, из шерсти делают одежду и шатры, а навозом топят. Не будь верблюда, погиб бы бедуин в каменистых и песчаных пространствах Аравии, поэтому сын пустыни платит ему глубокой признательностью. В своих песнях он прославляет его добродетели, новорожденного верблюжонка араб носит на руках, за ним ухаживает так же заботливо, как за родным сыном. Никогда араб не ударит своего верблюда, на ходу он подбодряет его только пением, разговаривает с ним, как с товарищем, рассказывает ему длинные истории и сказки. Как на личную обиду он смотрит на любое неласковое слово, сказанное его любимому животному.

Лошадь араба, как и верблюд, никогда не видит от него ничего, кроме ласки. Бедуин любит ее больше всего на свете. Для него легче потерять жену и детей, нежели коня. Козы, овцы, бараны составляют стада бедуинов. Арабу-кочевнику хорошо известны дороги и направление оазисов в пустыне. Если по пустыне продвигается целое племя, то на далекое пространство тянутся стада его овец и верблюдов. Подойдя к оазису, кочевники раскидывают шатры. Если их немного, они располагаются в виде круга, если очень много, то в виде длинного ряда, который тянется обыкновенно по берегу ручья. Летом кочевые арабы редко остаются на одном месте дольше трех, четырех дней. Как только скот съел траву вокруг ручья, они передвигаются дальне по пустыне, а вновь отрастающая трава кормит скот следующего племени. Так с незапамятных времен переходили с места на место бедуины, разделенные на множество мелких племен.